Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
Будучи невоенным человеком, Сталин, решая те или иные оперативные вопросы, больше полагался не на конкретное знание ситуации, обстановки, а на примат нажима, давления на военачальников и штабы. При этом часто его распоряжения, выводы диктовались лишь соображениями здравого смысла, а не стратегической или оперативной оценкой. Я уже приводил немало подобных документов.
Отчитывая Голикова 30 июня 1942 года за потерю связи со своими соединениями, Сталин в сердцах бросает командующему Брянским фронтом: "Пока Вы будете пренебрегать радиосвязью, у Вас не будет никакой связи и весь Ваш фронт будет представлять неорганизованный сброд... Плохо Вы поворачиваетесь и вообще Вы опаздываете. Так воевать нельзя..."886
Здесь Сталин вторгался в обстановку скорее как политический руководитель, требуя улучшить руководство войсками с плохо скрытыми угрозами. Волевое начало в интеллекте Верховного обычно брало верх... Иногда в его телеграммах просто констатировалась убийственная ситуация, без каких-либо выводов и распоряжений. Но эта констатация выглядит зловеще.
"Командующему Северо-Кавказским фронтом
Государственный Комитет Обороны крайне недоволен тем, что от Вас нет регулярной информации о положении на фронте. О потерях территории Северо-Кавказского фронта мы узнаем не от Вас, а от немцев. У нас получается впечатление, что Вы, охваченные паникой, отступаете без пути (так в тексте. Прим. Д.В.) и неизвестно когда наступит конец Вашему отступлению.
10 августа 42 г. 20.45.
И. Сталин"887.
Подобные напоминания Верховного действовали мобилизующе. "Стимулятор" был испытанным: страх, боязнь быстрых решений, которые, в лучшем случае, могли опустить военачальника на несколько ступеней вниз по служебной лестнице, а иногда им могли заняться люди Берии.
В 1943 - 1945 годах Сталин, как стратег, полководец, с помощью своих военных помощников постиг ряд важных истин оперативного искусства. Верховный понял, например, что к обороне нужно и можно переходить не только когда к этому принуждает противник, но и, как в некоторых операциях 1942 года, заблаговременно, а в последующем и преднамеренно, для подготовки к наступательным действиям. Напомню, Сталин очень не любил оборону. С ней у Верховного были связаны самые мрачные воспоминания и переживания. Он помнил, как 16 сентября 1942 года, вскоре после обеда, Поскребышев вошел и молча положил перед Сталиным экстренное донесение Главного разведуправления Генштаба за подписью генерала Панфилова о радиоперехвате трансляции из Берлина.
"Сталинград взят доблестными немецкими войсками. Россия рассечена на северную и южную части, которые скоро впадут в состояние агонии..."
Верховный несколько раз перечитал лаконичное сообщение, невидящими глазами уставился в окно кабинета, за которым где-то далеко на юге, кажется, произошла катастрофа. Почти четверть века назад он боролся там, находясь в критической ситуации. И тогда выстояли... Почему не могут сейчас? Что за командиры? Только на днях он отстранил от должности командующего 62-й армией генерала Лопатина, командиров корпусов Павелкина и Мишулина... Ему и в голову не приходило, что целому слою молодых офицеров, которые за три-четыре года прошли путь от командиров рот до командиров корпусов, просто не хватало знаний, опыта, умения. Да дело не только в командирах. Сталин ни разу не сказал своим соратникам и помощникам, что недооценка опасности нового немецкого наступления на Южном направлении дорого обошлась стране. Вглядываясь в щель полузашторенного окна, боясь услышать подтверждения немецкого сообщения, Сталин уже думал о том, как продолжать борьбу дальше. Колебаний в этом вопросе у него не было. Негромко сказал Поскребышеву:
- Соедините меня с Генштабом. Быстро...
Через минуту он диктовал генералу Бокову телеграмму Еременко и Хрущеву: "Сообщите толком, что у Вас делается в Сталинграде. Верно ли, что Сталинград взят немцами? Отвечайте прямо и честно. Жду немедленного ответа.
И. Сталин.
16.9.42 г. 16 часов 45 мин.
Передано по телефону тов. Сталиным. Боков"888.
Обороняться не умели. Защищались часто натужно, компенсируя просчеты руководства не только большими потерями, оставлением все новых и новых территорий, но и беспримерным упорством бойцов. В конце войны Сталин вспоминал ее первые полтора года, как длинный и кошмарный сон. Пережил много разочарований. Ни один командующий приграничным округом, ставший командующим фронтом, как и маршалы Ворошилов, Буденный, Кулик, не оказался на высоте положения. Сталину было трудно признаться самому себе, что остановить врага в конце концов удалось ценой огромных территориальных, материальных и прежде всего людских потерь. Не благодаря "мудрой сталинской" стратегии, а в результате подвижничества всего народа. Такова была плата за предвоенные ошибки, просчеты, террор, самоуверенность. Но сказать "вождю" об этом было некому.
Для Сталина всегда была важна только цель. Его никогда не мучили угрызения совести, чувство горечи и боль от огромных потерь. Его лишь пугало, что разбито столько-то дивизий, корпусов и армий. Ни в одном документе Ставки не нашла отражения озабоченность Сталина слишком большими людскими потерями. Та, настоящая грань военного искусства, суть которой в том, чтобы достичь поставленных целей с минимальными потерями, Сталина мало интересовала. Верховный считал, что как победы, так и поражения в войне непременно собирают скорбный урожай. Жертвы, массовые жертвы, по Сталину, неизбежный атрибут современной войны. Может быть, Сталин так считал, поскольку был Верховным Главнокомандующим огромной по численности армии? К концу войны в Вооруженных Силах было около 500 стрелковых дивизий, не считая артиллерийских, танковых, авиационных. Это в два раза больше, чем накануне войны. Правда, по численному составу советские дивизии значительно уступали немецким, но Сталин, несмотря на неоднократные предложения военачальников, не пошел на укрупнение соединений. При такой огромной военной мощи, хорошо налаженной системе пополнения войск Сталину казалось совсем необязательным ставить достижение стратегических целей в зависимость от уровня потерь. В директивах были обычными такие страшные по своей сути формулировки:
