Очерки по истории географических открытий. Географические открытия и исследования нового времени (XI - Магидович Иосиф Петрович
В 1904—1911 гг. Дунин-Горкавич опубликовал трехтомную работу «Тобольский Север», содержащую также этнографическую характеристику хантов и ненцев.
Черский в Восточной Сибири
Иван Дементьевич Черский 18-летним юношей принял участие в польском восстании 1863 г., за что был сослан в Сибирь и зачислен рядовым в Омский линейный батальон. Под влиянием А.Л. Чекановского, с которым он познакомился на этапе, а позже — Г.Н. Потанина он занялся геологией и зоологией.
В 1873—1875 гг. он исследовал Восточный Саян и Кузнецкий Алатау, с 1877 по 1881 г. детально изучил геологию берегов Байкала, а позже — Прибайкалья и положил начало современным знаниям о строении этой горной области Сибири. Представления об эрозионном развитии рельефа, «сложившиеся у него в стройную и научно обоснованную систему уже в 1877 г. и опубликованные в предварительных отчетах по изучению берегов Байкала, позволяют считать Черского, наряду с П.А. Кропоткиным, основоположником геоморфологии» (С. Обручев). Работы эти принесли ему известность. На основе нивелировки 1875–1876 гг. и собственных наблюдений от Байкала до Урала Черский в 1885 г. впервые выделил два главных типа рельефа: от Байкала до Оби — плоская возвышенность, от Оби до Урала — Западно-Сибирская низменность (название предложено Черским).
В 1891 г. Академия наук снарядила экспедицию для исследования Якутии, поставив во главе ее Черского. Весной он с женой Маврой Павловной Черской, зоологом экспедиции, и 12-летним сыном Александром, выполнявшим роль коллектора, выехали из Петербурга через Иркутск в Якутск. В пути Черский заболел и настолько ослаб, что его приходилось на руках поднимать в кибитку. Наотрез отказавшись отложить экспедицию, Черский в Якутске снарядил караваи, прошел обычным, Колымским, путем через южную часть Верхоянского хребта в Оймякон, на Индигирке, и исследовал Оймяконское плоскогорье.
Оттуда Черский двинулся на северо-восток и перевалил сравнительно высокий (до 2341 м) хребет Тас-Кыстабыт (длина около 175 км), простирающийся, как он установил, на северо-запад [41]. Он собрал первые расспросные сведения о значительной вершине в верховьях р. Сунтар (бассейн Индигирки) и правильно решил, что она имеет особое значение для орографии района (советские исследователи открыли здесь крупный хребет Сунтар-Хаята). Затем Черский пересек Нерское плоскогорье в бассейне Неры (восточного притока Индигирки), пересек еще две горные цепи того же северо-западного простирания — Улахан-Чистай и «Томус-хай» (теперь Момский хребет, длина 470 км, вершина 2533 м), продолжив, таким образом, открытие большого водораздельного пространства между системами Индигирки и Колымы, начатое Г. Сарычевым. Черского удивил спокойный ландшафт этого Индигиро-Колымского водораздела, представляющего «систему широких и очень пологих долин, нередко без следов террас…» {15}. Он назвал их «вымирающими». Перевалив Момский хребет, он вышел к Верхнеколымску в сентябре 1891 г. и здесь зимовал.
В конце зимовки болезнь Черского резко обострилась. «При самых лучших условиях, — писал он, — я надеюсь протянуть еще недели три, но больше — вряд ли». Несмотря на все увеличивающуюся слабость, смертельно больной Черский в июне 1892 г. начал сплав по Колыме на двух карбасах, продолжая геологическое изучение берегов реки. Его дневник представляет значительный интерес не только как поденные записи одного из первых естествоиспытателей, проникших в отдаленный район страны, «но и как трагический документ самоотверженной работы бесстрашного и непреклонного в достижении своих научных целей исследователя и его не менее мужественной жены» (С. Обручев). С 20 июня записи вела М.П. Черская, а через пять дней Черский скончался. Его похоронили на левом берегу Колымы, против устья Омолона (в 1943 г. там поставлен памятник).
Подтверждение И. Черским указания Г. Сарычева о северо-западном простирании хребтов картографы вновь не приняли во внимание, и на картах по-прежнему изображались те же северо-восточные цепи с добавлением трех хребтов, обнаруженных И. Черским. (Открытия обоих исследователей удалось завершить лишь в советский период.)
Открытие Енисейского кряжа
Строительство крупнейшей в мире Великой Сибирской магистрали, начатое в 1893 г., сопровождалось геологическими исследованиями стоверстной полосы вдоль трассы, которые проводились несколькими «горными партиями», и они, кроме выполнения геологических задач, очень двинули вперед изучение географии страны. Одновременно с постройкой магистрали изучались золотоносные сибирские округа. В отличие от прошлых изысканий они велись сравнительно планомерно и главным образом на средства казны: это был коренной поворот в отношении государства к золотому промыслу, на протяжении более полустолетия бывшему источником обогащения нескольких «золотых королей». Широкий размах работ привел не только к выявлению многочисленных месторождений золота, но и к значительным географическим достижениям.
В 1891–1892 гг. геолог Леонард Антонович Ячевский исследовал Енисейский золотоносный район. Работая на правобережье Енисея между 59° и 62°30' с.ш., он прошел но Большому Питу (притоку Енисея) примерно до 94° в.д., перебрался затем на север, на р. Бельмо, спустился по ней и Подкаменной Тунгуске к Енисею и поднялся по нему к устью Большого Пита, замкнув свой маршрут. Ячевский установил, что от устья Ангары до Подкаменной Тунгуски почти параллельно Енисею протягивается широкий (210–270 км) горный кряж, названный им Енисейским; что на востоке к нему примыкает горное плато (Среднесибирское плоскогорье), имеющее меньшую высоту и иное геологическое строение; что от высшей точки кряжа — Енашимского Полкана (1104 м) отходит на северо-восток цепь высот — водораздел между Большим Питом и Бельмо.
В 1894 г. Ячевский охватил исследованиями правобережье Енисея южнее, между 56 и 58° с. гл. Из Красноярска он прошел на северо-восток до 57° с.ш., причем пересек невысокий кряж и ровное плато, достиг Бирюсы. спустился по ней до ее слияния с Чуной и вышел на р. Тасееву (нижний приток Ангары). Работами 1894 г. Ячевский продолжил открытие Енисейского кряжа, южная часть которого протягивается, как он верно установил, от устья р. Кана до устья Ангары и поднимается над окружающей местностью крутой террасой до 100 м вышиной. Итак, он выявил крупный хребет, правильно определил его высоту и направление на протяжении около 700 км. В 1897–1898 гг. Енисейский кряж был снят военными топографами.
В 1898—1902 гг. Ячевский исследовал северо-восточный и западный склоны открытого им кряжа, изучая условия его золотоносности, и выявил ряд мелких хребтов, параллельных главному. Однако до 1916 г. на картах России вместо Енисейского кряжа северо-западного простирания почему-то показывался мифический широтный «Питский хребет», «установленный» Миддендорфом.
Работы Забайкальской горной партии
Для геологического изучения Южного пояса Сибири было организовано несколько горных партий. В 1895 г. геолог Владимир Афанасьевич Обручев, выделившийся исследованием Центральной Азии 1892–1894 гг. (см. ниже), был назначен начальником Забайкальской партии, состоявшей из трех отрядов: один возглавлял сам Обручев, два других — горные инженеры Александр Павлович Герасимов и Антон Эдмундович Гедройц. До 1898 г. их исследования охватили Селенгинскую и Нерчинскую Даурию, т. е. часть Забайкалья к югу от 52-й параллели и к востоку от 105-го меридиана до государственной границы, всего более 270 тыс. км2. Обручев и его сотрудники много раз пересекали хребты, которыми так богат этот регион, проследили их, детально осмотрели межгорные долины (котловины), прошли по главным водным артериям с их бесчисленными притоками. Мелкая вязь маршрутов, как тонкое причудливое кружево, оплела — впервые в Сибири — Южное Забайкалье и позволила точно выявить рельеф и гидрографическую сеть. Очень скоро исследователи убедились, что старые карты весьма неточны, а часто просто неверны. Они составили новую топографическую основу изученной территории, выполнив эту работу параллельно с геологическими изысканиями. Им удалось обнаружить ряд новых горных цепей и исправить или совершенно изменить направление и протяженность уже известных. Они давали хребтам новые названия или оставляли местные, обычно относившиеся к небольшим участкам гор. Причем, как отметил А. Герасимов, под хребтом они понимали не беспорядочно направленные водораздельные гряды, а поднятия, находящиеся в строгой зависимости от общего геологического строения местности и от направления тектонических линий.
