Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

На самом деле Чемберлен сказал: «Я принес мир для нашего времени». Эти слова можно истолковать и как мир для нашей эпохи, и как мир для тех, кто сейчас в зрелом возрасте, то есть является носителем эпохи.

Поколение Чемберлена прекрасно помнило Первую мировую войну и то, что за ней последовало, — отделение Ирландии и Египта от империи, Индию не потеряли только благодаря тому, что там не было единого центра борьбы за независимость. Английское общество понесло большие потери, домой с фронта вернулись люди, которых стали потом называть «потерянным поколением».

Фраза Чемберлена «для нашего времени» означала, что в вечный мир с Германией британский премьер-министр не верил. Английские военные были против войны, ссылаясь на то, что Британия не готова. Опыт Первой мировой войны им подсказывал, что без сильного союзника на Востоке в лице России либо на Западе в лице США победить Германию будет практически невозможно. Но на фоне таких настроений британских генералов совершенно непонятно выглядит решение Чемберлена 31 марта 1939 г. дать гарантии Польше. До сих пор историки не пришли к общему мнению по поводу причин такого поворота в политике «великого миротворца».

Поскольку в историографии по британской дипломатии межвоенного периода мы не можем найти по поводу гарантий Польше ничего, кроме гипотез, то обратимся к фактам экономического содержания. Британия не могла обеспечить себя самостоятельно продовольствием и сырьем. В 1938 г. в метрополию было ввезено аграрной продукции на сумму 455 млн ф. ст. (60 % от всего потребления). Но продовольствие англичане импортировали в основном не из далекой Австралии, а из стран поближе— Польши и Дании. Из Балтийского региона Британия получала до осени 1939 г. 60 % всего потребляемого в метрополии бекона, 34 % масла и 45 % яиц. Древесина для Британии шла также в основном по волнам Балтики, в том числе из СССР, который в 1938 г. стал главным торговым партнером Англии. Британская метрополия импортировала 90–95 % всей потребляемой древесины, причина высокого спроса на это сырье — крепления для шахт, ежегодно для этого требовалось 3–3,5 млн деревянных конструкций. Таким образом, Британия в 1930-х гг. не могла уже придерживаться своей старой, викторианской стратегии невмешательства в европейские дела, к которой империю пытался вернуть лорд Галифакс.

После Мюнхена Чемберлен был убежден, что «буря» улеглась. Но Гитлер вскоре оккупировал всю Чехословакию, создав на ее территории два подобия суверенных государств — протекторат Богемии и Моравии и Словакию. Это был удар по престижу Англии и самого Чемберлена. Но в марте 1939 г., когда нацисты оккупировали Прагу, на повестке дня стоял вопрос: что делать? Ответ на этот вопрос зависел от того, куда Гитлер, вероятнее всего, мог повернуть свои танки.

У нацистов были два пути развития экспансии — Юго-Восточная Европа, откуда они потребляли большую часть своего импорта бокситов и нефти, либо Польша, где было больше политических, нежели экономических, интересов. Все это происходило на фоне развернувшейся в английских газетах кампании против Гитлера, который, по мнению английских журналистов, нарушил свой же принцип «объединения немецкой нации» в пользу элементарного распространения своей тирании. Сам Гитлер никогда и не ставил на первое место в своей политике концепцию объединения всех немцев в одном государстве. Он легко отказался от претензий на итальянский Тироль. Однако англичане в дни Мюнхена были убеждены, что Гитлер искренне руководствуется именно концепцией немецкого единства.

Оккупация Чехословакии вызвала резонанс на другом берегу Атлантики. Вскоре после мартовских событий в Праге посол США в Лондоне Джозеф Кеннеди дал понять, что Белый дом разочарован политикой Чемберлена и Британия вполне может утратить свое влияние в обеих Америках. В Канаде, одном из главных доминионов Англии, вторжение нацистов в Чехословакию вызвало возмущение, канадцы пожертвовали многим в годы Первой мировой войны, и получалось, Чемберлен отдавал без боя то, что было достигнуто в окопах Пашендаля.

В конце марта 1939 г. Дж. Кеннеди прямо намекнул англичанам, что если политика умиротворения Гитлера будет продолжаться, то это станет причиной охлаждения отношений между США и Британией. Это заявление американского посла немедленно подействовало на лорда Галифакса, который заявил 27 марта 1939 г., что если британское правительство не предпримет ничего против усиления режима Гитлера, то это лишит Англию поддержки и симпатии со стороны США. В то же время британская разведка била тревогу, указывая на концентрацию немецких войску восточных границ рейха, но, как думали британские разведчики, Гитлер планировал совместно с Венгрией агрессию против Румынии. Но из Берлина военный атташе Марк-Фарлайн сообщал в Лондон, что вермахт накапливает запасы у границ с Польшей. Предположительной датой возможного вторжения в Польшу Ми 6 указывала 1 апреля 1939 г. Немцы, как предполагали британские спецслужбы, планировали захват Данцига одновременно ударом из города лояльных Гитлеру местных нацистов и поддерживающим наступлением вермахта из Померании.

В конце марта 1939 г. поляки готовы были пойти на переговоры по вопросу «Коридора», но при малейшем применении немецкой стороной силы они собирались сражаться. Главной зоной боевых действий определялся, таким образом, польский коридор, или бывшая Западная Пруссия. Правда, у британцев оставались сомнения, кто первый станет объектом новой агрессии Гитлера — Польша или Румыния.

Многое в вопросе гарантий Польше зависело от позиции Франции, но в марте 1939 г. выяснилось, что у французов мало сил даже для обороны своих границ, к тому же премьер-министр Даладье имел против себя достаточно сильную партию примиренцев. Французский Генштаб требовал сначала 10, а потом 15 британских дивизий для защиты Фландрии в случае новой войны. Ни о какой защите Францией «нижних стран» (Бельгия, Нидерланды и Люксембург) речи не шло. Но в таком случае Гитлер мог свободно получить базы поблизости от Лондона, что, по мнению ряда военных планировщиков тогда, означало смерть Британской империи. И в этой ситуации союзник на Востоке в лице Польши был очень нужен как Британии, так и Франции.

Французский Генштаб рассчитывал, что поляки будут изматывать немцев 4 месяца, пока те не растратят основных своих ресурсов. Только после этого станут возможны активные действия французских войск в Западной Европе. Французы ошибочно высоко оценили потенциал польской армии. Однако и воевать только силами двух армий — французской и английской — против Германии было, по мнению британских генералов, верным шагом к поражению.

У англичан был, правда, и другой вариант — договориться со Сталиным. Но Чемберлен и Галифакс были достаточно консервативными для такого шага политиками, кроме того, не было гарантий, что Кремль пойдет на военный союз со своими бывшими врагами по Гражданской войне, когда польское правительство было готово на такой шаг в любой момент. Кроме того, Финляндия и Венгрия дали понять, что союз Британии с СССР будет ими воспринят крайне отрицательно, что, надо понимать, могло подтолкнуть их к союзу с Гитлером, подобная же реакция могла последовать со стороны Италии и Японии. Летом 1939 г. Лондон все-таки предпримет переговоры со Сталиным об альянсе.

Однако Британский кабинет больше в мартовские дни 1939 г. волновала Румыния, нежели Польша. Выход Гитлера на Балканы беспокоил тогда английских консерваторов более всего. Но оказать военную помощь балканским странам из-за их удаленности от Западной Европы Британия не могла, оставалось одно — создать альянс с Польшей, чтобы оттянуть германские силы от Юго-Восточной Европы.

Существовала и другая существенная проблема: полковник Бек — министр иностранных дел Польши. В период Абиссинского кризиса (итало-эфиопская война) Бек занял про-итальянскую позицию. В 1934 г. Польша заключила пакт о ненападении с Германией. Вопреки своему обещанию западным союзникам, что Польша не будет вмешиваться в чехословацкие дела, польские войска все-таки, по настоянию Бека, заняли Тишинскую область. Лорду Галифаксу из различных источников приходили сообщения, что Бек готов пойти на союз с Гитлером [152].