Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Беккер Кайюс (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Труднее всего было, пожалуй, вообще отыскать батарею ночью с моря. Без вспомогательных средств целеуказания это зависело бы от игры случая. Но для чего же был целый день? Принцхорн рассказывает:
«В первой половине дня я вместе с артиллеристом, который хорошо знал расположение батареи, отправился на наблюдательный пункт в Гавре. Артиллерист ознакомил меня с местностью. Левее орудий белой точкой выделялась прожекторная установка. По словам артиллериста, расстояние от нее до самой огневой позиции составляло около 100 м. С берега можно было пробраться в прожекторную будку, а оттуда по лестнице – на возвышенность, где были установлены орудия. Кустарник, сплошь покрывавший всю возвышенность, облегчал скрытое продвижение от прожектора к батарее. Я решил избрать именно этот путь, так как надеялся, что прожектор будет хорошо выделяться на фоне берега и с моря его удастся легко заметить. Здесь я намеревался пристать к берегу и оставить катера под охраной двух часовых, чтобы по выполнении задания без промедления тронуться в обратный путь».
Взяв с собой одного фельдфебеля из своего отряда, старший лейтенант Принцхорн тайком побродил по Гавру. В отчете он пишет:
«Я по-прежнему не был уверен, что нам удастся найти батарею без вспомогательных ориентиров. Самым простым и надежным было бы посадить на крышах или чердаках двух удобно расположенных разновысоких зданий сигнальщиков с сильными фонарями – с таким расчетом, чтобы воображаемая линия, соединяющая оба световых ориентира, при ее продолжении дальше через устье Сены указывала бы точно на прожектор. Наши катера должны были двигаться в темноте параллельно занятому противником берегу до тех пор, пока не вышли бы в створ с двумя матовыми огоньками на противоположном берегу. Это означало бы, что цель прямо перед нами.
Мы тайно привели свой план в исполнение, использовав в качестве сигнальщиков своих же людей и не поставив об этом в известность ни одного человека в городе. Такая предосторожность представлялась мне необходимой по двум соображениям: во-первых, она обеспечивала соблюдение полной тайны, а во-вторых, я не был уверен, что мое намерение показать в городе открытый свет не вызовет категорического возражения со стороны ответственных офицеров в Гавре».
В 23 час. 45 мин. была подана команда, и оба катера взяли курс на южный берег. На борту катеров находились: командир 60-го МЕК старший лейтенант Принцхорн, 7 бойцов из его отряда и артиллерист с батареи «Бак-дю-Од», взятый в качестве «берегового лоцмана». Принцхорн сообщает далее:
«Ночь выдалась темная, местами стоял легкий туман. Мы держались на таком расстоянии от вражеского берега, что он виднелся серой расплывчатой полосой с левого борта. Катера двигались бесшумно. Карбюраторы были отрегулированы так, что даже при самых малых оборотах мы шли со скоростью 8 миль в час. По моим подсчетам, через полчаса катера должны были выйти на линию Гавр – Бак-дю-Од. К этому времени мы должны были заметить на противоположном берегу сигнальные огни и ориентироваться по ним, как было указано выше. Между тем мы плыли уже больше часа, не замечая никаких световых сигналов. Все участники операции усиленно наблюдали. Те, которые вели наблюдение по левому борту, старались различить выделяющиеся предметы на берегу, например прожекторную будку или бетонные орудийные казематы. Но все сливалось в одну серую полосу. Мое предположение о том, что без вспомогательных средств нам ни за что не найти батарею, оправдывалось. Поэтому все свои надежды мы возлагали на оставшихся в Гавре сигнальщиков, и нам было тем более досадно, что с того берега ничего не было видно.
Причины здесь могли быть самыми различными.
Во-первых, мы не были уверены, что наш «маяк» в Гавре вообще действовал правильно, а во-вторых, свет сигнальных фонарей мог раствориться в тумане, заволакивавшем горизонт. Я лично был склонен думать, что из-за встречной волны мы двигались вперед гораздо медленнее, чем рассчитывали. Поэтому я решил продолжать движение тем же курсом, хотя некоторые из моих людей считали, что мы уже должны были оставить цель позади.
Но я оказался прав. В 0 час. 50 мин. мы внезапно заметили оба сигнальных огня. Их взаиморасположение подтверждало мое предположение о том, что мы еще не подошли к линии цели. Однако наша радость оказалась непродолжительной. Примерно через полминуты один из сигнальных огней пропал так же внезапно, как и появился. По одному же световому сигналу мы, разумеется, не могли ориентироваться. Тогда мы решили идти наудачу и направили катера к берегу. Расположение минных полей было нам известно. Подойдя к предположительной линии минных заграждений, мы выключили моторы и уже совсем бесшумно продолжали движение на веслах.
В 1 час 10 мин. на противоположном берегу вновь загорелся наш второй сигнальный огонь, и мы заметили, что уклонились от правильного курса. Волной нас отнесло вверх по Сене. Поэтому мы сделали разворот и вышли из зоны минных полей.
После того как катера снова легли на прежний курс, мы с надеждой в сердце наблюдали, как сигнальные огни сближались и мы постепенно выходили в створ с ними. Еще несколько минут, и мы будем у цели. Вдруг оба сигнальных огня погасли одновременно и больше не зажигались…»
Можно себе представить чувства, которые испытывали участники диверсии, когда они вторично перед самой целью оказались в нелепом положении. Но их товарищи, оставленные в Гавре, не были виноваты. В городе давно была объявлена воздушная тревога, и люди с подозрительными фонарями подвергались большой опасности, так как их могли обнаружить посты противовоздушной обороны и принять за вражеских агентов, подающих сигналы бомбардировщикам противника. Хотя в век радиолокации такой способ целеуказания мог бы показаться по меньшей мере романтическим, однако рассчитывать на то, что в случае обнаружения сигнальщиков немецкие патрули поймут и учтут это, нельзя было. Однако до такого «разоблачения» дело и не дошло. Сигнальные фонари погасли окончательно лишь потому, что электросеть, к которой они были подключены, во время воздушного налета была отключена от электростанции.
Принцхорн и его люди ничего этого не знали. Впрочем, им и незачем было ломать себе над этим голову. Они решили попытаться найти батарею без помощи сигнальных огней. В тот момент, когда пропали огни, катера почти вышли в створ с ними. Следовательно, курс был примерно правильным. Но, поскольку при первом заходе их отнесло слишком далеко назад, они решили проплыть наудачу еще немного вниз по течению реки. Затем, повернув к берегу, опять взялись за весла. Наконец, катера легко сели на песок. Здесь пригодился их «лоцман» – артиллерист, который быстро определил, что на этот раз они прошли несколько километров лишних на запад и причалили к песчаному мысу у Трувиля. Следовательно, теперь им нужно было пройти на веслах по мелкой воде вверх по Сене и, оставив катера в укромном месте, двигаться дальше пешком. Около 2 час. 30 мин. проводник-артиллерист подал Принцхорну условный сигнал.
В 100 м от них находилась батарея!
Вся группа немедленно залегла и замерла. Взяв с собой артиллериста и одного из бойцов своего отряда, Принцхорн отправился на разведку в направлении батареи. Через 20 минут они вернулись назад. Результаты разведки были благоприятными. Принцхорн шепотом подал команду, и группа быстро двинулась вперед.
Расположение батареи можно представить себе следующим образом. Сразу же за минированным песчаным пляжем начинался высокий береговой откос, на котором располагались казематы. Над огневой позицией возвышались три тяжелых бетонных колпака, под каждым из которых находилось 150-мм орудие. К самим орудиям можно было попасть через казематы, вход в которые вел со стороны суши и охранялся часовым. Однако была и другая возможность пробраться к орудиям. Амбразуры для стволов орудий под бетонными колпаками были достаточно широки для того, чтобы сквозь них мог пролезть человек, если бы ему удалось предварительно взобраться на «крышу» каземата. Здесь снова выручил проводник-артиллерист. Оказывается, существовал, как он в шутку выразился, «приватный» ход, который вел снаружи прямо к орудиям через известную лишь посвященным лицам дыру в высокой изгороди. Батарея с двух сторон была окружена редким лесом, смешанным с кустарником. Параллельно упомянутой изгороди проходила лесная дорога, соединявшая береговой откос с проложенным позади батареи шоссе, вдоль которого стояли бараки для солдат. Группа Принцхорна решила пробираться с этой стороны.
