Записки из скорой помощи - Шляхов Андрей Левонович (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
– Вера, а как звали нашего реанимированного? – спросил Данилов у фельдшера, с упоением поедавшую банан.
– Борис Николаевич, как бывшего президента, – с трудом оторвавшись от своего занятия, ответила оголодавшая Вера. – А что?
– Да так, – пожал плечами Данилов. – Приду со смены домой, расскажу матери, что спас человека, а она спросит: «Кто он?» А я так ничего о нем и не знаю. Скажу хоть, как зовут.
– Он электриком на НПО «Молния» работает, – Вера доела банан и могла спокойно беседовать.
– Откуда знаешь?
– На карте прочла, в поликлинике, пока вы его осматривали. Дату рождения сказать?
– Не надо. Какое сегодня число, я и так помню, – пошутил Данилов.
– Что, Вова, опять кого-то спас? – поинтересовался только что вошедший на кухню Чугункин. – Изведал момент истины?
– Да, изведал, – скромно ответил Данилов, рассматривая бутерброд со своей любимой сырокопченой колбасой, словно примериваясь половчее вонзиться в него зубами. – А что – заметно?
– Да ты светишься ярче лампочки! – засмеялся Чугункин, подсаживаясь со своей чашкой за стол к Данилову. – Давай, рассказывай!
Глава одиннадцатая. Желания и возможности
Специализированные психиатрические бригады всегда готовы к любым неожиданностям. Оно и ясно, ведь им постоянно приходится иметь дело с психически больными людьми, да вдобавок находящимися в состоянии сильного возбуждения. К спокойным психам «скорую» вызывать не принято, а «психбригаду» и подавно.
Народ на психбригадах тертый, бывалый. Вечно спокойные, даже немного меланхоличные. На вызовы идут в «полуштатском», накинув поверх «скоропомощной» формы «гражданские» плащи или пальто, чтобы не возбуждать пациента своей профессиональной принадлежностью к миру медицины и не провоцировать лишнюю агрессию. Заранее готовят «путы» и шприцы с антипсихотическими средствами. Как говорится – на всякий «пожарный случай». Береженого и бог бережет…
Они умеют слушать. Невозмутимо выслушают любой бред: как очередную версию пленения пациента инопланетянами, так и признание в сожительстве с собственным хомячком. При этом, излучая дружелюбие и понимание, без единого лишнего слова, помогут собеседнику проследовать в машину, а из нее также внимательно и мягко проведут в приемный покой.
Когда-то, в стародавние времена, когда по кисельным берегам текли медовые реки, сотрудники психиатрических бригад московской «скорой помощи» отличались страстной любовью к футболу и даже занимали первые места на «междусобойных» чемпионатах.
«Психиатрия» в дословном переводе с греческого языка означает – «исцеление души», это Данилов запомнил еще с институтской поры. С той же поры засела в его голове формулировка, гласящая, что «восприятие есть психический процесс отражения предметов и явлений в целом, в совокупности их свойств, который не зависит от воли индивидуума».
Данилову никогда не хотелось стать психиатром. Больно уж расплывчаты, относительны и условны были психиатрические критерии. Зыбкой и призрачной казалась граница между патологией и нормой, и никогда невозможно было понять – помог ли ты пациенту на самом деле или он симулирует выздоровление, чтобы его оставили в покое и отпустили домой.
Чужая душа, впрочем, как и собственная, представлялась Данилову слишком сложной и непостижимой субстанцией, чтобы, ничтоже сумняшеся, браться за ее исцеление и тем более ожидать от этого каких-то результатов. В его восприятии психиатрия была сродни алхимии. Наука, пытающаяся постичь непостижимое.
Даже если больной много лет наблюдается у психиатра и состоит на учете в психоневрологическом диспансере, родственники, вызывая к нему «скорую помощь» при обострении шизофрении, скорее всего укажут какой-нибудь нейтральный повод, вроде «плохо с сердцем» или «болит голова», и вместо психиатра к больному приедет обычный выездной врач или, что бывает очень редко – специализированная кардиологическая бригада. Причин тому несколько. Во-первых, если сказать правду, то вызов могут и не принять – врач-консультант посоветует, не откладывая, обратиться в диспансер или же пригласить психиатра на дом. Во-вторых, обычная бригада приезжает куда быстрее специализированной психиатрической. И в-третьих, разве не может родственник человека с расстройством психической деятельности искренне заблуждаться, считая нынешнее ухудшение следствием плохой работы сердца или подъема артериального давления.
– На что жалуетесь? – спросил Данилов, присаживаясь на стул, заранее поставленный возле кровати.
Ничто не вызвало его подозрений. Обычная квартира, в меру взволнованная супруга больного. Можно понять и объяснить ее волнение – ни с того ни с сего прихватило сердце у сорокалетнего мужа. Да и сам муж ничем не выделялся среди легионов себе подобных – спокойно, даже малость безвольно, лежал на спине, слегка закатив глаза, и тихо постанывал.
У Данилова был свой метод распознавания симулянтов и тех, кто склонен преувеличивать тяжесть своего состояния. На пороге комнаты, в которой лежал пациент, Данилов имел обыкновение задержаться на несколько секунд и прислушаться. Те, кто стонет, «играя на публику», начинают делать это лишь при появлении врача.
Этот стонал не напоказ. От боли стонал. Стонал с достоинством, по-мужски – негромко и терпеливо.
– Сердце прихватило, – ответил больной. – Тяжесть в груди какая-то…
– Ясно, – сказал Данилов и далее последовал обычный в таких случаях расспрос больного.
Расспрашивать Данилов умел виртуозно. Научился за время работы.
– Боль возникла давно?
– С самого утра. Как проснулся.
Наручные даниловские часы показывали половину третьего.
– Где локализована боль? В каком месте?
– Здесь, доктор, – мужчина осторожно положил руку на середину грудной клетки, на грудину.
Классика жанра – характерное место для ишемических болей.
– Раньше так болело? Или меньше, но в этом же месте?
– Никогда, – твердо ответил мужчина.
– Сильно болит?
– Терпимо.
– Потерпите еще немного. Сейчас я вас осмотрю, затем мы снимем ЭКГ, то есть кардиограмму, и после этого сделаем укол…
– Какой?
– Какой будет нужно, тот и сделаем. Исходя из данных осмотра и кардиограммы…
Кожные покровы естественной окраски. «Синюшности» носогубного треугольника нет. Это хорошо.
Конечности слегка холодны на ощупь. Бывает.
Дышит ровно, чисто. Сразу видно, то есть слышно, некурящего человека.
И мотор работает бодро, без перебоев и замедлений. Как у здорового.
Снятая кардиограмма не содержала никаких признаков нарушения коронарного кровообращения.
По всем статьям мужчина, лежавший на кровати перед Даниловым, выходил здоровым. Точнее – практически здоровым.
Данилову вспомнился доктор Матишин, работавший на одной из специализированных кардиологических реанимационных бригад. Опытный, грамотный врач и при этом – ужасно самонадеянный. Если на кардиограмме не удавалось обнаружить признаков инфаркта, Матишин спокойно оставлял больных дома, под наблюдение участкового врача. После двух смертей, последовавших вслед за его убытием, Матишину пришлось в срочном порядке переквалифицироваться в участковые врачи.
Сам же Данилов больше верил больным, чем себе, ведь свой организм каждый чувствует лучше. Раз человек говорит, что у него болит, значит – так оно и есть. Разумеется, если человек не из тех, кто вызывает «скорую» по три раза на дню и трижды за ночь.
Тем более что в ряде случаев изменения на кардиограмме появляются с небольшим опозданием…
– Вера, сделай, пожалуйста, баралгин внутримышечно.
– Хорошо, – Вера открыла ящик.
В самом начале работы на «скорой» Данилов мог в подобном случае обезболить и чем-то посерьезнее, например промедолом. Сейчас же назначение препаратов, относящихся к наркотическим, было возможно лишь при наличии соответствующих изменений на ЭКГ. Иначе первая же проверка Госнаркоконтроля сочла бы назначение необоснованным, со всеми вытекающими отсюда последствиями и неприятностями для врача.
