Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
34.19. Тонкий как жердь, а хочет казаться толстым
Выражение «бить себя по щекам до опухания, чтобы казаться полнее (солиднее)» («дачжун лянь чун панцзы») описывает поведение, когда прибегают к стратагеме 34 при осуществлении стратагемы 29, но в итоге все оборачивается глупостью. Данный фразеологизм означает: «ради представительного внешнего вида навредить себе», или «выглядеть не столь [больным, жалким и т. д. ], как на самом деле, а изображать цветущий вид, но для этого приходиться чем-то расплачиваться».
«Полный» означает здесь не красоту, а достаток. Ведь богатые чаще всего бывают дороднее бедных!
Когда Китайская Народная Республика предложила Пекин для проведения в 1990 г. одиннадцатых Азиатских игр, что требовало больших затрат, в Китае стали поговаривать: «Проведение Азиатских игр означает растрачивание сил и средств. За всем этим скрывается не что иное, как стремление бить себя по щекам до опухоли, чтобы казаться полнее» (Спорт: перепечатка материалов периодических изданий [ «Фуинь баокань цзыляо — тиюй»]. Пекин, № 1, 1990, с. 8).
Когда я недавно спросил одного из жителей Китайской Народной Республики, достаточно ли его страна в области внешней политики била себя по щекам до опухоли, чтобы казаться полнее, он не задумываясь указал на бесплатную поставку продовольствия в страны третьего мира во времена Мао Цзэдуна, когда самим китайцам приходилось голодать.
Статья, затрагивающая сугубо внутрикитайские процессы в Рабочей газете ([Гунжэнь жибао]. Пекин, 8.04.1994, с. 5), называется «Кто бьет себя по щекам до опухоли, чтобы казаться полнее, а затем корчится от боли, должен винить самого себя». Автор Фэн Ланьян клеймит различные связанные с деньгами дурные привычки в межчеловеческих отношениях. К ним он относит стремление перещеголять друг друга в подношениях или великодушии. Скажем, женится сын знакомого, и приятель преподносит ему дорогой подарок, а затем, не желая отставать, этот знакомый берет вперед жалованье за три месяца и покупает тому еще более дорогостоящий подарок, чтобы затем до конца года жить впроголодь. Или же ради того, чтобы покрасоваться, разыгрывают из себя большую шишку, хотя не могут лишний раз купить себе домой одеяла. Некоторые люди при всяком удобном случае приглашают к себе гостей, принимая от них подарки, за которые они должны будут выказать затем свою признательность, т. е., чтобы не уронить своего достоинства, отплатить им еще более дорогими подарками. А когда эти обязательства ответных подарков накапливаются, зачастую ничего не остается, как затянуть потуже ремень. Встречаются также люди, которые используют в качестве трамплина для карьеры деньги и подарки, идущие на приобретение благосклонности влиятельных лиц. Собирая средства для взяток, они жертвуют тем малым, что имеют, «разбирают восточную стену дома для починки немного прохудившейся западной стены» [ «чай дун цян, бу си цян»], ссужают налево шальные деньги и справа делают краткосрочный заем [ «цзо-цзе юй-дай»], а сами живут бедно, как церковная мышь». Не забывает Фэн Ланьян и про нуворишей, старающихся показаться богаче, нежели на самом деле, и до такой степени швыряющихся деньгами, что в итоге остаются без всяких средств, как и прежде.
«Тонкий как жердь, а хочет непременно меряться с толстыми; если же не толстый, то бьет себя по щекам, чтобы казаться полным. И подобных примеров предостаточно». А вот к какому заключению приходит Фэн Ляньян: «Худоба, однако, не позорна. К чему все это глупое подражание! Чувства ведь за деньги не купишь. И если душевная теплота истинна, то и внимание людей приобретешь. Однако помните правило: действовать надо сообразно своим силам!»
34.20. Хождение в Каноссу
Гильдебранд, сын итальянского крестьянина, взошел в Риме на папский престол [1073 г.]. Став первосвященником, он получил имя Григория VII [между 1015 и 1020–1085 гг.]. Новоиспеченный папа решил довести до победного конца борьбу с императором; духовная власть должна превышать власть светскую. Для этого в первую очередь требовались хорошие священники, которых от их основной обязанности не отвлекали бы ни семья, ни дети. Поэтому священникам запрещается вступать в брак, ибо Церковь — вот семья и дом священнослужителя. Затем папа выступил против немецкого короля Генриха IV (1050–1106 гг., германский король с 1056 г., император с 1084 г.).
В Германии многие представители знати видели в Генрихе IV тирана. Князья и местные правители не желали, чтобы в дела их владений вмешивался король или император. Генриху предстояло немало трудов, чтобы подчинить себе непокорных. И тут папа запрещает королю назначать епископов и настоятелей, требуя, чтобы он передал Церкви взимаемые им у этих иерархов [от пожалованных вместе с должностью ленов] подати. Король отверг подобное вмешательство в дела империи и церкви к северу от Альп. Одни поддержали короля, поскольку епископы и настоятели владели землей с ее населением и поэтому подобно прочим удельным князьям подчинялись королю. Другие посчитали, что священники и монахи являются духовными лицами, которые должны находиться в ведении папы. По мнению этих противников королевской власти, короли за деньги назначали неспособных и нерадивых епископов, а потому назначение достойных людей следует препоручить папскому престолу.
Генрих IV созывает [24 января 1076] имперский собор духовенства в Вормсе, где с возмущением сообщает собравшимся о повелении папы. Духовенство принимает сторону короля, требуя от Генриха IV отказаться от подчинения папскому престолу [не приносить присягу на верность папе]. Генрих обращается к папе с резким посланием, где пишет: «Генрих, король не по захвату, а по божьей милости, — Гильдебранду, уже не папе, а лжемонаху… Оставь захваченное тобою место, чтобы воссел на престол святого Петра другой, который не скрывал бы насилия под покровом веры. Я, Генрих, король божьей милостью, купно со всеми епископами нашими говорю тебе: изыди, изыди!» [450]
Папа Григорий собирает свой клир [14–15 февраля на Великопостном синоде] и зачитывает послание Генриха. В негодовании он шлет королю такой ответ: «Святой Петр, князь апостолов, преклонись ко мне ухом своим, молю выслушать твоего слугу… я запрещаю королю Генриху, сыну императора Генриха, который с неслыханным высокомерием напал на Церковь твою, править Германией и всей Италией, и полученной властью от бога освобождаю всех христиан от клятвы верности, которую они дали или дадут ему, и запрещаю всем служить ему как королю… я же, твой наместник, предаю его анафеме!» [451] [После такого послания на Пасху 1076 г. епископ Утрехта Вильгельм отлучил папу Григория от церкви.].
Обширно было действие анафемы. Все, преданные папой анафеме, отлучались от Церкви. Никто из них не мог посещать дом господень; все христиане должны были сторониться отлученных. После смерти такой человек не мог быть похоронен на церковном погосте; зароют его, подобно зверю. Большинство немецких князей порывают с Генрихом, поскольку не хотят иметь преданного анафеме короля. Они [на собравшемся в октябре того же года общем княжеском съезде в Трибуре] пишут ему с угрозой: «Если ты до 2 февраля следующего года не избавишься от отлучения, мы откажемся от тебя и изберем себе другого короля».
В ту пору Григорий пребывал в неприступной горной крепости Каноссе [принадлежавшей тосканской маркграфине Матильде]. Каносса находится в 20 км юго-западней Реджо-нель-Эмилия на северном склоне Апеннин, на скале высотой 689 м. Григорий расхаживал в своих покоях, радостно потирая руки. Вот и конец власти короля! Никогда гордец Генрих не предстанет перед папой кающимся грешником, как этого требовало отпущение грехов. И тут в покои явился священник: «Перед крепостью в снегу босиком стоит человек, желающий войти». Григорий спешит к окну и видит внизу короля. С супругой, двухгодовалым сыном и несколькими приближенными Генрих преодолел заснеженные Альпы. Нет, папа не примет отлученного; пусть анафема изведет его. Но Генрих не сдается: три дня и три ночи, с 25 по 27 января 1077 г., пребывает он у ворот крепости, не прекращая просить прощения у папы. И тут не выдерживают спутники папы: «Ведь он христианин и раздавленный и полный раскаяния стоит перед тобой. Слово господа повелевает тебе не отталкивать его!» На четвертый день папа открывает крепостные ворота. Король Генрих падает перед папой на колени, и Григорий вынужден отпустить ему грехи, снять с него отлучение.
