Монголы и Русь - Вернадский Георгий Владимирович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗

III. Правительство, армия и администрация

В сохранившихся фрагментах Ясы лишь одна статья, рассматривающая императорский титул, касается этого предмета.

«(Монголы) не должны давать своим ханам и благородным людям много возвеличивающих имен или титулов, как это делают другие нации, в особенности, последователи ислама. И к имени того, кто сидит на троне царства им следует добавить одно имя, т.е. Хан или Каан. И его братья, сестры и родственники должны называть его первым именем, данным при его рождении»(Аб-уль-Фа-радж, разд.З). 317

Можно сказать, что титул «каан» (каган) сам по себе выражает полноту императорской власти. В то же время, для членов своей семьи император остается старейшим в роде, близким родственником; отсюда и личная форма обращения, рекомендуемая родным.

Из «Тайной истории» мы знаем, что Чингисхан издавал специальные ордонансы для поддержания императорского хозяйства и наделов членов императорской семьи. Предположительно, основные правила относительно подобных вещей были включены в Ясу.

Как мы видели, в преамбуле ханских писем иностранным правителям Чингис именуется Высшим Ханом монгольской нации. Стереотип этой преамбулы должен был следовать преамбуле Ясы. Хотя нет специальной статьи относительно власти нации в существующих фрагментах Ясы, некоторые указания об этом могли быть включены в законы Ясы. В китайской надписи 1338 г. монголы обычно именуются «государственным родом» (куо-цу), т.е. «правящей нацией». 318 Именно через избрание нового великого хана после смерти его предшественника монгольская нация при империи могла политически самовыразиться. Несмотря на то, что выборные курултаи не всегда четко работали, очевидно, что существовал определенный набор правил их заседаний, хотя установленный порядок не всегда соблюдался. В каждом улусе империи функционировали местные курултаи для выбора своих ханов. Большая часть нашей информации об этих собраниях улусов связана с владением иль-ханов (Персия); принимаемые здесь правила, скорее всего, следовали нормам великих курултаев. Весьма вероятно, что этот стереотип был включен в законы Великой Ясы.

1. Статут об охоте. «Когда монголы не заняты войной, они должны отдаваться охоте. И они должны учить своих сыновей, как охотиться на диких животных, чтобы они набирались опыта в борьбе с ними и обретали силу, энергию выносить усталость и быть способными встречать врагов, как они встречают в борьбе диких и неприученных зверей, не щадя (себя)» (Аб-уль-Фарадж, разд. 4). 319

Очевидно, что охота, не была только наиболее популярным спортом монголов, она рассматривалась Чингисханом как государственный институт и основа военной подготовки. 320

2. Армейский статут. «Бойцами рекрутируются мужчины от двадцати лет и старше. Для каждого десятка должен назначаться офицер, и для каждой сотни, и офицер для каждой тысячи, и офицер для каждых десяти тысяч... Ни один воин из тысячи, сотни или десятка, в которые он был зачислен, не должен уезжать в другое место; если он сделает это, то будет убит, и также будет с офицером, который принял его» (Аб-уль-Фарадж, разд. 5 и 7). 321

«Он (Чингисхан) приказал воинам после возвращения из военного похода исполнять определенные повинности на службе правителя» (Макризи, разд. 20).

Создание императорской гвардии стало одной из наиболее важных реформ военной организации Чингисхана. Весьма вероятно, что высокое положение гвардии было зафиксировано Ясой, хотя об этом нет упоминания в существующих фрагментах.

Принцип десятичной организации монгольской армии, равно как и значимость императорской гвардии как института, уже обсуждались. 322 Заслуживает внимания в данной связи и другой принцип прикрепления каждого человека к месту его службы. Армия, в особенности в период первых завоеваний, являлась становым хребтом монгольской администрации как целого. Поэтому принцип универсальной службы, предполагавший, что каждый человек имеет свое особое место, с которым он связан и которое не может покинуть, стал основанием не только монгольской армии, но и Монгольской империи. Мы можем назвать это Статутом связанной службы, и, как явствует из заявления Макризи, эта служба не сводилась только к исполнению воинских обязанностей. Важным аспектом обязанности служения государству было то, что эта повинность поровну распределялась среди всех подданных хана.

«Существует равенство. Каждый человек работает столько же, сколько другой; нет различия. Никакого внимания не уделяется богатству или значимости»(Джувейни, разд. 5).

Не только мужчины, но и женщины должны были служить.

«Он (Чингисхан) приказал женщинам, сопровождающим войска, делать работу и выполнять обязанности мужчин, когда последние отсутствовали, сражаясь»(Макризи, разд. 19).

Статус связанной службы стал базисом всемогущества великого хана, которое произвело такое впечатление на монаха Иоанна де Плано Карпини. Однако существовали и исключения из казавшихся железными правил. Священники всех религий, равно как врачи и ученые, не должны были выполнять обычную службу или платить налоги (Макризи, разд. 10). От них ожидалась иная отдача – духовная или профессиональная. Помимо освобождения от повинностей всей социальной категории, специальные привилегии могли получить и индивиды, принадлежащие к числу обычных граждан. Получатель подобного иммунитета был известен по-монгольски как дархан ( по-тюркски – тархан; в этой форме термин был заимствован в русском языке). 323 Этот институт получил полное значение лишь в поздний период (XIV-XV века); он не упоминается в существующих фрагментах Ясы.

Среди других статей Великой Ясы, рассматривающих административное право, можно упомянуть следующие: учреждение почтово-конных станций (Аб-уль-Фарадж, разд. 8; Джувейни, разд. 9; Макризи, разд. 25); сборы и налоги (Аб-уль-Фарадж, разд. 6; Джувейни, разд. 9); обязанность монголов представлять своих дочерей (предположительно также и пленных девушек, которыми они владели) на конкурсы красоты, где наиболее прекрасные («луноликие девушки», по характеристике Джувейни) избирались в качестве жен и любовниц хана и князей ханской крови (Джувейни, разд. 7; Макризи, разд. 21).

3. Уголовное законодательство. Версия Ясы аль-Макризи дает солидный набор свидетельств относительно монгольского уголовного законодательства. К этому могут быть добавлены некоторые разбросанные фрагменты из иных источников.

Уголовное законодательство Ясы главной своею целью имело поддержание мира и порядка в государстве и обществе. Его общее моральное предписание, по Григору Алканцу, заканчивалось следующей санкцией: «Если нарушитель этого будет найден среди них, то преступники подлежат смерти». 324 Итак, хотя финальная цель казалась в широком смысле гуманной, закон утверждался с непреклонной жестокостью.

В целом Яса признавала в качестве преступлений, подлежащих наказанию, следующие группы правонарушений: против религии, морали и установленных обычаев; против хана и государства; и против жизни и интересов отдельной личности. 325

Главной целью наказания, в понимании Ясы, было физическое уничтожение преступника. Поэтому смертная казнь играет важную роль в этом кодексе. Яса признает временную изоляцию преступника через заключение в тюрьму, депортацию, смещение с должности, а также запугивание через причинение боли или наложение штрафа. В некоторых случаях не только сам преступник, но и его жена и дети подлежат наказанию.