За фасадом строительства советского ВМФ - Почтарев Андрей Николаевич (лучшие бесплатные книги TXT, FB2) 📗
А через два года, 25 июля, приказом наркома обороны многострадальную морскую авиацию в который уже раз опять передали в ведение начальника ВВС РККА — заместителя наркома обороны по авиации. Была введена и соответствующая должность заместителя начальника ВВС РККА по морской авиации, а в составе центральных органов Военно-Воздушных Сил вновь восстановили специальные отделы и отделения по управлению авиацией флота. На флотах морская авиация стала подчиняться командующим флотами только в оперативном отношении.
К радости военных моряков, этот последний период длился всего пять месяцев. С созданием 30 декабря 1937 г. самостоятельного Наркомата ВМФ СССР в его составе 1 января следующего года было создано Управление ВВС ВМФ (должность начальника авиации ВМФ, а также Положение о начальнике ВВС и Управлении ВВС ВМФ ввели в июне 1939 г.)15. Только тогда окончательно и определилось положение морской авиации как одного из родов сил флота.
Неслучайно 20 мая 1939 г. Главный военный совет ВМФ рассмотрел План гидросамолётостроения на 1939—1940 гг. и признал необходимым с целью повышения боевой мощи флота наряду с сухопутными типами самолётов вооружать Морскую авиацию морскими лодочными гидросамолётами с большой мореходностью и дальностью полёта, способными обеспечить тесное взаимодействие с флотом и непрерывность действия16.
Что касается перипетий с самим РККФ, то ещё 22 июля 1926 г. для руководства флотом и флотилиями было создано Управление Военно-Морских Сил Рабоче-Крестьянской Красной Армии (с 05.05.1935 г. — УМС РККА17) и образован Главный морской штаб, подчинявшиеся Наркомату по военным и морским делам и РВС СССР (с 20.06.1934 г. — Наркомату обороны СССР).
Через 11 лет, как уже отмечалось, согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 30.12.1937 г., был образован Наркомат ВМФ СССР (Положение о НК ВМФ СССР и его руксостав утверждены ЦИК и СНК 15.01.1938 г.18). При наркоме был создан совещательный орган — Главный военный совет ВМФ, персональный состав которого СНК СССР утвердил 8 апреля 1938 г.19.
С 10 мая 1937 г. на флоте был введён институт военных комиссаров, просуществовавший до августа 1940 г.
В области военно-морской теории впервые появились такие руководящие документы, как Боевые уставы ВМС РККА — БУ/30 (от 27.02.1930 г.) и временный БУМС-37 (от 26.03.1937 г.).
16 октября 1939 г. приказом наркома ВМФ СССР вместо Корабельного устава ВМС РККА от 13.04.1932 г. был введён в действие новый Корабельный устав Военно-Морского Флота.
5 мая 1930 г. утвердили Наставление для производства манёвров Военно-Морских Сил РККА, 19 июля 1940 г. — Наставление по боевой деятельности штабов соединений Военно-Морского Флота, а 26 ноября того же года — и Наставление по ведению морских операций (НМО-40)20.
Флот рос количественно и совершенствовал свою оперативно-тактическую подготовку, отводя больше времени крупным учениям, манёврам и походам.
Но это была лишь внешняя, видимая сторона дела, так как к тому времени, начиная с середины 1920-х гг. и вплоть до середины 1930-х гг., страну и её единственную и руководящую партию — ВКП(б), её руководство раздирала острейшая внутриполитическая борьба.
Именно в этот период Советское государство постепенно превращалось в тоталитарное, формировалась командно-административная система, во главе которой находился всё более возвеличивавшийся И.В. Сталин.
Присущие ему черты, о которых сперва предупреждал В.И. Ленин21, а потом и Л.Д. Троцкий22, как сочетание «энергии», «воли» и «решительности » с «эмпиризмом, близорукостью, органической склонностью к оппортунистическим решениям в больших вопросах, личной грубостью, нелояльностью и готовностью злоупотреблять властью для подавления партии»23, находили своё воплощение и в решениях, и в делах руководства армии и флота.
Глава II
ПОДОПЛЁКА КОРАБЛЕСТРОИТЕЛЬНЫХ ПРОГРАММ
Борьба, но несколько в другом ракурсе, связанном с определением роли и места флота среди других видов Вооружённых Сил, развивалась и в верхах РККА, с одной стороны, и РККФ — с другой.
Во главе Наркомата по военным и морским делам и РВС СССР на рубеже 1925—1926 гг. встали бывший конник К.Е. Ворошилов, чекист И.С. Уншлихт и др., благодаря действиям которых уже с 26 июля 1926 г. с реорганизацией Управления ВМС СССР в Управление ВМС РККА впервые за более чем двухлетнюю историю своего существования отечественный флот утрачивал структуру вида Вооружённых сил, а решающую роль в формировании взглядов руководства страны на задачи флота и перспективы его развития предполагало полностью взять на себя руководство штаба Красной Армии24.
Но именно в этот период ведущие теоретики флота вели поиск возможностей для расширения первоначальной базы для воссоздания морской мощи, способной вернуть стране её законное место в ряду великих морских держав. Эти попытки вылились в дискуссии на тему «Каково будущее советского флота?», где центральное место занимал вопрос по поводу доктрины «владения морем» и теории «малой войны», горячо обсуждавшийся в стенах Военно-морской академии25 и на страницах журнала «Морской сборник». Развернулась дискуссия между представителями так называемой «старой школы», к числу которых относились Б.Б. Жерве26, длительное время возглавлявший кафедру стратегии, и М.А. Петров27 — профессор общей тактики в ВМА, и представителями «молодой школы», составившими костяк первого «пролетарского» выпуска командного факультета академии, — И.М. Лудри28, К.И. Душенов, И.К. Кожанов, А.М. Якимычев29, А.П. Александров30, И.С. Исаков31 и другие.
Вкратце оперативная сущность доктрины «владения морем», основывающаяся на западных («буржуазных») концепциях А.Т. Мэхэна32 и Ф.Х. Коломба33, которую отстаивали представители «старой школы», заключалась в генеральном сражении, решающем участь борьбы на море и определяющем исход войны. Предпочтение при этом отдавалось линейным кораблям, крейсерам и эсминцам, действующим при содействии авиации, подводных лодок и других кораблей.
Центральной идеей, пронизывающей труды Б.Б. Жерве и М.А. Петрова, было положение о том, что флот любого состава должен быть активным. Им принадлежит и заслуга пионерной разработки теории оперативного искусства советского ВМФ, что не смогли, а потом и не захотели понять их оппоненты среди выпускников Военно-морской академии, составлявших «молодую школу», и среди работников Штаба РККА.
По мнению последних, строительство современных крупных кораблей требовало огромных средств, которыми страна не располагала. Исходя из этого, они предлагали развивать строительство лёгких сил надводного флота, подводных лодок, самолётов и укреплять береговую оборону. Причём строительство линейных кораблей отодвигалось на перспективу создания в нашей стране тяжёлой мощной индустрии.
Взгляды молодых военно-морских специалистов оформлялись в своеобразную теорию «малой войны», по которой Советскому Союзу на тот период для отражения агрессии более сильного морского противника необходимо было иметь так называемый «москитный флот», действующий в тесном взаимодействии с сухопутными войсками на приморском направлении.
Забегая вперёд, необходимо подчеркнуть, что эта теория оказалась наиболее приближённой к действительным боевым возможностям советского флота того времени и соответствовала как задачам обороны страны, недавно закончившей Гражданскую войну и вынужденной готовиться к отражению возможной очередной агрессии, так и экономическим возможностям молодого государства в то время.
Однако постепенно складывавшаяся в обществе обстановка нетерпимости к отличным от «генеральной линии» взглядам и поступкам, падение уровня культуры ведения дискуссий и полемики и, наконец, впоследствии ярое неприятие какого-либо плюрализма мнений, формирующаяся под воздействием нарастающей политической борьбы лидеров ВКП(б) за власть, привела к тому, что и дискуссии в Военно-Морском Флоте стали всё дальше по содержанию удаляться от первоначально поставленной цели, всё более приобретая формы политической борьбы.
