«Миги» против «Сейбров» - Пепеляев Евгений Георгиевич (список книг TXT) 📗

За день-два до отъезда личного состава на Корейскую войну в гарнизон Кубинка приехал командующий ВВС Московского военного округа генерал-лейтенант авиации В. И. Сталин. При встрече с командованием вновь сформированной 324-й истребительной авиадивизии командующий выслушал некоторых командиров о готовности к поездке в командировку. Произнес напутственную краткую речь. Говорил об ответственности, о патриотизме, интернационализме, о боевых традициях летчиков в Великой Отечественной войне. Снял с меня взыскание, заключавшееся в вычете 30% из оклада месячного содержания в течение 6 месяцев, наложенное им за ночную аварию МиГ-15.

Несколько слов о яркой и неоднозначной фигуре сына вождя.

В. И. Сталин, генерал-лейтенант авиации, вступил в должность командующего ВВС МВО в начале 1948 года. Приступив к работе, развернул бурную деятельность в решении задач боевой подготовки и боевой готовности частей ВВС округа. Заменял старые самолеты на новые. При нем начали приводить в порядок аэродромы округа: ремонтировать старые и строить новые взлетно-посадочные полосы (ВПП), обустраивать гарнизоны и городки. В. Сталин был строгий и эмоциональный человек. Бывал он жесток с нерадивыми, но справедлив. Искренне любил авиацию и летчиков.

Я помню случай, когда, вступив в должность командующего, он рано утром приехал на аэродром Теплый Стан и объявил боевую тревогу 176-му гвардейскому авиаполку. Оперативный дежурный полка лейтенант Молотов, получив сигнал боевой тревоги, действовал согласно боевому расписанию. Через пять-шесть минут на командный пункт прибыл дежурный по аэродрому лейтенант Рыков и доложил командующему о состоянии готовности аэродрома.

Личный состав 176-го гвардейского полка действовал по тревоге вяло и неорганизованно. Только через 30 минут на КП полка прибыл зам. начальника штаба майор Ворошилов. Командира и начальника штаба полка еще не было. Тогда командующий и говорит:

— Что же такое получается — собрались Сталин, Ворошилов, Молотов, даже Рыков, а в полку бардак. До сих пор нет ни командира полка, ни начальника штаба.

После тревоги, на разборе, командующий жестко поговорил с командованием полка. Сделал соответствующие организационные, другие выводы и убыл с аэродрома. Вскоре после этого случая полк принял майор Герой Советского Союза А. С. Куманичкин [8] .

Вот так оперативно, порой с юмором, решал многие задачи командующий ВВС Московского военного округа.

В. Сталин столь же страстно любил спорт и уделял этому увлечению много внимания. При личном его участии были созданы многие спортивные команды — футбольная, хоккейная, ватерпольная, конная и другие, которым он стремился создать условия для тренировок, и очень многое сделал в строительстве спортивных сооружений, большинство из которых действуют до настоящего времени.

…Помню, как после одного торжественного собрания в штабе ВВС округа состоялся концерт, на котором выступали известные в то время артисты московских театров. Выступал на этом концерте и И. С. Козловский. И вот, когда спросили В. Сталина, что бы он хотел услышать в его исполнении, тот вместо «Ноченьки», которую часто исполнял Козловский, сказал «Темную ночь». А Козловский не исполнял, даже не знал этой песни военных лет. Получилась заминка, пока Козловскому писали слова этой песни и знакомили с мелодией. Только после этого знаменитый тенор исполнил песню по бумажке. Это вызвало бурю аплодисментов в зале, а Козловский впоследствии нередко пел эту песню.

После смерти Иосифа Виссарионовича Василия Сталина, как мне кажется, несправедливо осудили, посадили, и в 1962 году он умер.

…Из Кубинки мы выезжали рано утром. Недалеко от жилых корпусов по территории гарнизона проходила железнодорожная ветка. В тупике этой ветки и стоял состав из пассажирских вагонов, который подогнали ночью. Около вагонов толпились провожающие своих мужей и отцов женщины и дети. Пришла и моя жена с двухлетней дочкой Еленой. Расставание было нелегким, но и недолгим. Вещей у личного состава не было, за исключением сумок с летным или техническим обмундированием. В назначенное время, по команде, все разместились в вагонах, и поезд тронулся, оставляя на лесной просеке провожающих жен, детей, многие из которых видели своих мужей и отцов в последний раз.

В Китай мы прибыли где-то в конце ноября или начале декабря 1950 года, рано утром. Я сразу почувствовал специфический «запах Китая» — это запах растительного масла, на котором они готовят пищу. На железнодорожной станции Маньчжурия мы перешли из советских вагонов в китайские, и через несколько минут паровоз потащил наш состав в глубь китайской территории.

Я трижды бывал в Китае, три раза встречал там Новый год — 1946, 1951 и 1952-й.

В первый раз, в 1945 году, в августе — октябре месяце, в составе войск 2-го Дальневосточного фронта, в должности заместителя командира 300-го авиаполка 254-й истребительной дивизии принимал участие в войне с Японией.

Второй раз — с ноября 1945 года по март 1946-го в должности и. о. командира 300-го иап с задачей разведки войск американского полевого корпуса, который высаживался в портах Желтого моря после ухода из Маньчжурии советских войск. С прибытием частей 6-й гвардейской танковой армии в район Мукдена американцы из Китая отбыли.

И вот я в Китае в третий раз, теперь в составе 324-й истребительной дивизии в должности командира 196-го авиаполка, выполняя боевую задачу прикрытия от ударов с воздуха стратегических объектов КНДР и коммуникаций передвижения китайских и корейских войск на территории Северной Кореи.

Через пару-тройку дней наш поезд прибыл в город Дунфын. Чувствовалось, что в этом районе уже наступила зима, было холодно и снежно. Городок Дунфын находился недалеко от аэродрома, и там все было приготовлено для размещения, работы и жизни личного состава нашей дивизии. Здесь нас переодели в форму китайской армии. Офицерам полка выдали зимнюю форму одежды: шинель суконную горчичного цвета, китель такого же незабываемого оттенка, штаны хлопчатобумажные синие, шапку-ушанку с козырьком, кожаную светло-коричневую. Летчиков, кроме того, одарили хромовыми сапогами красного цвета. Все остальное, что необходимо было для работы и жизни, офицеры покупали в частных магазинах, которые, как и мастерские пошива одежды и обуви, появились мгновенно, с прибытием воинских частей. Впечатление такое, будто эти магазины нас ждали.