Сталин. Трагедия семьи - Девятов Сергей (книга регистрации TXT) 📗
Но вот на что обращаешь внимание при чтении протоколов допросов и обвинительного заключения. Кроме личного поведения, так сказать, в быту, а это, повторим, повод скорее для партсобрания, а не суда, Василий Сталин не делал ничего необычного.
Так вели себя большинство высших генералов. И спортивные команды в своих округах по директиве министра обороны создавали, и на охоту летали, и дачи с помощью солдат обустраивали, и вещи из Германии в Союз везли. Только им повезло больше — они не были сыновьями Сталина, поэтому и дослужились до почетной пенсии. Да и масштабы злоупотреблений по сравнению с сегодняшним днем выглядят шалостями невинного ребенка. Суммы, о которых идет речь, смехотворны, и сегодня они не вдохновили бы даже начинающего репортера разразиться каким-нибудь очерком, не говоря уже о том, чтобы Генеральная прокуратура запустила механизм следствия.
А вот бассейн, кстати, действует до сих пор.
Из протокола допроса арестованного Сталина Василия Иосифовича от 11 мая 1953 года:
«Следователь. Какой необходимостью вызвано сооружение этого водного бассейна?
Сталин. Я исходил из того, что в Москве нет ни одного пятидесятиметрового водного бассейна для проведения Олимпийских соревнований.
Следователь. Явное неубедительное объяснение».
Арест и расстрел в декабре 1953 года Берии и следователя Влодзимирского породили у Василия слабые надежды на изменения его положения. Может быть, это совпадение, но именно сразу после смерти Берии Василия из-за болезни переводят из внутренней тюрьмы Лубянки в госпиталь МВД, а затем на спецдачу в Кратове. Однако пришедший к власти Маленков, а затем Хрущев — дядя Егор и дядя Никита, — видимо, решили, что на свободе Василий Сталин для них лично все равно опасен. А жив Берия или нет, не имеет в данном случае никакого значения.
На суд — в здание на Поварской, 15 — Василия Сталина возили уже из Лефортова. Суд прошел тихо, без адвоката, без прокурора, без права на кассационную жалобу и помилование. В общем, как обычно и бывало в таких случаях. Дело шло к двадцатому съезду, на котором готовилась расправа над Сталиным-старшим.
Второго сентября 1955 года Василий Сталин получил восемь лет исправительно-трудовых лагерей.
И тут — новый удар.
Ни в какие лагеря, где круг общения намного шире, чем в любой тюрьме, Василия никто отправлять и не собирался. Местом отбывания наказания ему определили знаменитый Владимирский централ. А ведь тюрьма, по определению, ни в какое сравнение с лагерями не идет. Тюрьма — и психологически, и физически — намного тяжелее. Не случайно один год в тюрьме приравнивается к трем в лагерях.
— Привезли его ночью. Я здесь был как раз. Привезли, значит, на двух «Волгах» два полковника, — рассказывал Александр Малинин.
В 1955 году он был дежурным помощником начальника Владимирской тюрьмы.
— Дежурный принял, все, поместили в камеру...
Как значилось в документах, в тюрьму доставили не Василия Иосифовича Сталина, а Васильева Василия Павловича. Так решили в Москве — сын Сталина в тюрьме сидеть не должен. Прямо-таки история советской Железной маски! Правда, конспирация властям не удалась. Личное дело сопровождающим отдали в запечатанном конверте, но в попутном списке указали настоящую фамилию нового заключенного. Естественно, сопровождавшие во Владимир Василия сотрудники язык за зубами не держали.
В камере, куда определили сына отца народов, уже находились двое зэков. Тоже, как и Василий, враги народа. Причем, один из них — тюремный стукач.
16 января 1956 года началась трудовая деятельность Василия Сталина в качестве ученика металлиста механических мастерских. Обучали его работе на сверлильных и токарных станках.
Александр Малинин помнил, как Василий Сталин
—...на токарном станке работал. Ну, предложения рационализаторское. Раньше пищу в столовую — приходят человек двадцать, берут бачки, тащат их на корпуса, чтобы кормить. Он говорит, я телегу придумал на трех колесах!
Из донесения начальника тюрьмы №2:
«Васильев ведет себя вежливо, много читает, физически у нас значительно окреп. К заключенному Васильеву приезжает жена. Им предоставляется личное свидание. В январе месяце к нему приезжала сестра».
Насчет здоровья «начальник» явно перегнул палку. Увы, в действительности все было не так.
Тюрьма есть тюрьма.
Во Владимирском централе у Василия начинает сохнуть нога, поврежденная во время взрыва снаряда на злополучной рыбалке весной сорок третьего. В камере было сыро, и с наступлением холодов боли в ноге усиливались. Для того чтобы в камере Сталина было теплее, по распоряжению тюремного начальства на каменном полу сделали деревянный настил.
Как тут не вспомнить, что отец Василия любил именно такие деревянные настилы, которые по его указанию располагали в разных местах на всех территориях его многочисленных дач. Там ставили стол со стульями или лежанку. В таких местах Сталин любил читать. Дети веселились на специальной площадке или в домике Робинзона. Василий гонял на велосипеде…
Но все это было в другой жизни.
Наверное, в камере Василий сомневался: а была ли эта «другая жизнь»?
На свидание в тюрьму к Василию приезжали все три бывших жены: Галина Бурдонская, Екатерина Тимошенко и Капитолина Васильева. Правда, приезжали очень редко.
Из письма Василия Сталина — Капитолине Васильевой:
«22 апреля 1958 года.
Здравствуй, Капа! 27 числа этого месяца исполняется ровно пять лет, как я не был дома. Ты спрашиваешь, кто тебя навещает? У меня нет тайн от тебя, я тебя действительно люблю. Сейчас не навещает ни одна, ни другая. Катерина не навещает и не пишет, так как каждое навещание кончалось руганью из-за тебя. Я не скрывал от нее да и ни от кого свое к тебе отношение. Галина приезжала два раза с Надей. Одна не приезжала».
В письме много личного, интимного. В каждой строчке чувствуется, что Василий переосмысливает жизнь, прокручивает по сто раз одно и то же.
Вот письмо Михаилу Степаняну. Единственному из всех адъютантов, не сдавшему его на следствии. Наряду с обычными просьбами о табаке и спичках забота о здоровье детей.
«Привет, Миша. К тебе просьба сходить к Екатерине и помочь ей наладить телевизор, жалуется, что плохо работает, а сейчас детские передачи и надо бы его подправить».
Пишет Василий и бывшим соратникам отца.
Узнав об опале Маленкова, пытается отделить его от Хрущева, обвиняя Маленкова вместе с Берией во всех своих бедах. Он понимает, что решение об освобождении может принять лишь один человек — Никита Сергеевич Хрущев.
Сталин-сын не осуждает Хрущева даже за доклад на XX съезде партии о культе личности Сталина-отца.
Из письма Василия Сталина Никите Хрущеву:
«10 апреля 1958 года.
Никита Сергеевич, знаю, что надоел, но что же мне делать, но что же мне делать, Никита Сергеевич, хочется быть с вами, помогать вам. Хочется, чтобы вы испытали меня в деле и поверили мне. Но оглянешься — и опять четыре стены, дверь, глазок и так далее. Берет злость, дикая злость».
Из процитированного отрывка понятно, что к Хрущеву Василий обращался не раз и не два. Вообще именно письма к Никите Сергеевичу дают возможность понять, в каком психологическом состоянии находился «заключенный Васильев». В письмах Василий выглядит абсолютно сломленным, готовым пойти на все, лишь бы оказаться на свободе.
К 1958 году Василий Сталин превращается практически в инвалида. Здоровье его резко ухудшается, о чем Шелепин, шеф КГБ, докладывает Хрущеву. И тот, похоже, испугался. Смерть сына Сталина в тюрьме — это скандал. В результате Комитет госбезопасности получает команду готовить Василия к освобождению. Впрочем, тянут до последнего. В конце концов Василия все-таки переводят в Москву, вновь в Лефортовский изолятор, а затем везут к Хрущеву.
Василий был в ужасном состоянии. Реденькие рыжие волосы на голове, изможденное больное лицо. Уже по дороге в Кремль ему сказали, что везут к Хрущеву. Заключенный Сталин не верил своим ушам и глазам. Потом Шелепин рассказывал, что Василий в кабинете упал на колени и стал умолять его освободить. Хрущев был очень растроган, называл «милым Васенькой», восклицал: «Что они с тобой сделали!» — прослезился, а затем…
