Звезды царской эстрады - Кравчинский Максим Эдуардович (книги онлайн без регистрации полностью txt, fb2) 📗
В этот самый момент мимо проезжает в автомобиле председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко. Увидев марширующих пруссаков, он задержал свою машину и потребовал объяснений.
– Что это значит? Немцы в военной форме на Каменном острове? Мы объяснили Родзянко, что это инсценировка, что это один из кусков «патриотического фильма». Родзянку это не убедило. Он помчался в город и, как мы узнали позже, начал звонить по телефону и градоначальнику, и командующему Петербургским военным округом, и еще каким-то генералам.
Через час к месту происшествия подошел взвод конных полицейских во главе с офицером.
– Где здесь у вас германские солдаты?
Недоразумение было выяснено, офицер хохотал от души, и мы пригласили его на дачу Дмитриевой позавтракать с нами и выпить коньяку.
Картина в первый раз шла в «Паризиане». Вереница колясок и автомобилей тянулась без конца вдоль Невского. Театр был переполнен. Демонстрация картины сопровождалась гимном, и неописуем был патриотический подъем зрителей. В антракте шел сбор на нужды войны; мужчины давали ассигнации, а некоторые дамы снимали с себя драгоценные броши и серьги.
Сцена, где на экране герой увлекает за собой в атаку цепь солдат, сопровождалась бурными овациями и по адресу патриота-героя, и по моему собственному. Аплодировали живому во плоти и крови Морфесси, сидевшему в ложе, не отделяя его от Морфесси, бросившего на немцев роту своих солдат.
С тех пор я больше не снимался. И вот сейчас, когда Великий Немой заговорил и запел, у меня появилось желание записать свои песни на кинематографической пленке. Скоро будет готов мой сценарий экранной драмы, в которой я хочу воскресить некоторые бытовые черты дореволюционной России и эпизоды из современной нам заграничной беженской жизни, запечатлеть на экране мои песни и себя в роли старого русского барина.
Дивертисмент
Михаил Вавич: «На качелях успеха»
Грусть и тоска безысходная,
Сердце уныло поет
И никто эту грусть, грусть глубокую
По за что никогда не поймет…
Одним из самых успешных на «фабрике грез» стал добрый товарищ Юрия Спиридоновича Морфесси еще по императорским подмосткам – певец и актер Михаил Иванович Вавич. У Вавича и Морфесси много общего в судьбах. Оба – выходцы из Одессы, почти ровесники – Вавич лишь на год старше. Оба стали подлинными звездами эстрады своего времени и, наконец, потеряв всё, оказались «на дальних берегах изгнания».
Долгое время отсутствовала точная биография этого великого мастера «легкого жанра». Как вдруг… Не где-то за морями, а в Москве, отыскался внучатый племянник Михаила Вавича, внук его родного брата Григория – театральный режиссер и поэт Леонид Вавич-Вариченко. Он написал подробный и очень талантливый очерк о знаменитом родственнике.
Отец Михаила Вавича, князь Иван Вавич, эмигрировал в Россию из Черногории в поисках «лучшей жизни». Россия для черногорцев – это, по большому счету, не заграница, поэтому они с супругой Марией чувствовали себя в Одессе куда комфортнее, чем на Балканах…
Детей в семье было пятеро: две девочки – Валентина и Варвара и три сына – Григорий, Михаил и Николай. Выросли русские черногорцы, и каждый пошел своей дорогой. Ничего не могу сказать о Валентине и Николае. Варвара лет через двадцать после рождения оказалась в Риге, замужем за артистом Русской драмы Долоховым. Григория, старшего брата, успешная предпринимательская деятельность привела в дальнейшем на дипломатическую работу. (Григорий – дед автора этих строчек поэта и актера Леонида Варича-Вариченко. – М. К.). А Михаил успешно штурмовал имперские сцены!
В 10-е годы М. Вавич был одной из наиболее ярких звезд русской эстрады.
Значительную роль в жизни певца сыграла встреча с московским меценатом Тумпаковым. Оценив яркую сценическую внешность юноши и красивый от природы тембр, Тумпаков уговорил Вавича поехать с ним в Москву. Артист стал получать самые ответственные роли практически во всех постановках труппы.
Он обладал яркой сценической внешностью – высокий рост, выразительные глаза, правильные черты лица…
А первым успехом начинающего артиста стало выступление в оперетте «Веселая вдова» Ференца Легара. Партия виконта Каскада имела минимум текста и была почти без пения. Тогда режиссер предложил Вавичу спеть необыкновенно мелодичную песенку «Качели» В. Голлендора, и на премьере эта роль неожиданно стала одной из самых выигрышных. Артисты хора стояли сзади, раскачивали качели, а Михаил Вавич пел «Тихо и плавно качаясь…» Мягкий бархатный бас исполнителя покорил публику. Успех песни был столь велик, что через некоторое время во всех музыкальных магазинах продавались красочно оформленные ноты «Качели» с портретом Вавича. Певца стали приглашать записываться на пластинки. Любой романс, исполненный Вавичем, становится шлягером. Будь то «Колокольчики-бубенчики» или же «На последнюю пятерку»… Особенно Михаил Иванович поразил публику, выступая в оперетте Валентинова «Ночь любви». По ходу действия он спел «Очи черные».
Звукозаписывающие фирмы и музыкальные издатели наперебой стали предлагать ему свои услуги. Пластинки и ноты с портретом артиста разошлись по России огромными тиражами. В Петербурге Вавич познакомился с Юрием Морфесси. Тому удалось увлечь своего нового друга так называемой «цыганщиной». После этого оба певца стали выходить на сцену в сольных программах как братья-близнецы – чуть ли не в одинаковых плисовых шароварах, высоких сапогах и поддевках. И даже петь почти один и тот же цыганский репертуар, переняв у цыган своеобразную манеру исполнения «со слезой». Они много выступали вместе в различных театральных постановках и на гастролях. Про них даже ходила такая шутка среди публики: «Родились в Одессе – Вавич и Морфесси».
Под влиянием нового образа Вавич сочинил собственный романс в псевдоцыганском стиле под названием «Грусть и тоска безысходная», ставший весьма популярным в начале века. Больше он не сочинял, а вкладывал душу в исполнение чужих романсовых произведений. Как отмечали современники, особенно ярко удавалось певцу исполнение романса «Время изменится» на слова и музыку Б. Борисова, известного артиста театра Корша.
Из журнала «Граммофонный мир» за 1913 год:
«Акционерное общество “Граммофон” возбудило иск против Михаила Вавича за нарушение последним договора с компанией. Нарушение это вызвано якобы тем, что г-н Вавич вопреки контракту напел пластинки в других звукозаписывающих фирмах.
…и представило в суде очень веские доказательства вины г-на Вавича.
Последний, однако, отрицает нарушение договора, утверждая, что он пел в других обществах еще два года назад, и в свою очередь предъявил встречный иск АО “Граммофон” в размере 15 тысяч рублей».
Мамонт Дальский, известный актер, посвятил несколько страниц своих воспоминаний Михаилу Вавичу:
«…В молодости Вавич казался богом легкомыслия. Иначе и не могло быть: слишком уж жадным успехом сопровождалась вся его карьера.
…Сколько раз, бывало, в кабинете ресторана случайно встретишь “Мишу” Вавича. Он только что после спектакля, – напелся и наигрался, и только что разгримировался, и слегка… устал (и этим чуть-чуть кокетничает!), но –
– Миша, спой!
И Миша оглядывается, видит рояль, садится – и понеслась песня.
…Но сначала обязательно сделает постное лицо, у него складывается в скромную мину физиономия, он слегка разводит руками:
– Мамонт! – укоризненно говорит он. – Как я могу петь перед таким грозным слушателем, как ты, – петь перед учителем самого Шаляпина!
