Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Во времена, когда женщине не дозволялось приближаться к незнакомому мужчине и вступать с ним в общение, храброй девушке удалось на виду у всех попасть в комнату юноши и, несмотря на его осторожность и недоверие, устроить так, чтобы с помощью стратагемы 30 добиться своей цели — предупредить того о нависшей над ним угрозе. Сама стратагема приводится черным по белому при описании первой встречи девушки с юношей в романе Вэнь Кана (конец XVIII — начало XIX в. — 1860-е гг.) «Повесть о героях и героинях» [ «Эрнюй инсюн чжуань», 1850; выше приводится содержание 3-й и 4-й глав романа] (немецкий перевод Франца Куна под названием «Черная девушка-рыцарь» («Die Schwarze Reiterin». Франкфурт-на-Майне, 1980). Здесь повествуется об одной «из знаменитых сцен романа», пишет, подчеркивая лишь комизм происходящего и совершенно не упоминая о ее стратагемном содержании, Джон Кристофер Хэмм (Hamm) («Читая повесть о героине: Шисаньмэй и Эрнюй инсюн чжуань» («Reading the Swordswomans Tale: Shisanmei and Ernu Yingxiong Zhuan»: Toung Pao, том LXXXIV, выпуски 4–5. Лейден, 1998, с. 345).
30.11. Цвет камушка в кармане [418]
Некогда один китайский купец одолжил у ростовщика большую сумму денег. Но затем разорился, лишившись всего своего добра, и поэтому не мог вернуть долг.
Когда ростовщик пришел к разорившемуся купцу требовать своих денег, он заметил прекрасную дочь должника и тотчас воспылал желанием заполучить ее. Однако открыться напрямую он не мог и поэтому обратился к купцу со следующими словами: «Либо ты немедля возвращаешь деньги, либо я жалуюсь на тебя в управу. А там тебя быстро упекут в тюрьму». Купец упал перед ростовщиком на колени, прося о пощаде. Тот стал разыгрывать сочувствие и, притворно улыбаясь, сказал: «Я помилую тебя, но ты взамен долга отдашь мне свою дочь. Но вначале следует узнать, что думает на этот счет небо. У меня в сумке лежат два камешка, черный и белый. Вытянешь белый, долг тебе прощается. Но вытянешь черный, отдашь мне дочь».
Затем он быстро сунул в сумку два черных камешка. Дочь разглядела уловку и поспешила сказать: «Хорошо. Как сказано, так тому и быть». Вслед за этим она полезла в сумку и вытащила камешек. Но, прежде чем успели разглядеть его цвет, камешек выскользнул из руки у девушки. Он упал на землю, сплошь усеянную гравием, так что нельзя было установить, что за камешек она держала в руке. Несмотря на волнение, купеческая дочь с изысканной вежливостью обратилась к ростовщику: «Мне жаль, что я уронила камешек. Его теперь не отыскать. Остается одно. Посмотрим, какого цвета камешек у вас в сумке. Если белый, значит, мой был черным, и наоборот». Ростовщику ничего не оставалось, как вытащить из сумки камешек, который, естественно, был черным. Тем самым ростовщику пришлось признать, что купеческой дочери достался белый камешек. Итак, дочь с отцом были спасены.
Смышленая дочь знала, что оба камешка в сумке ростовщика были черными и, значит, участь ее была предрешена. Она оказалась безучастным зрителем происходящего и ничего не могла поделать. Она была «гостьей». Но благодаря уловке ей удалось перехватить инициативу и стать хозяйкой положения.
30.12. Как «Кока-кола» завоевала китайский рынок
Компания «Кока-кола» давно хотела завоевать китайский рынок. Стоило начать Китаю политику открытости (с декабря 1978 г.) и тем самым создать условия для проникновения туда иностранного предпринимательства, американская компания заключила с четырьмя производителями прохладительных напитков в Пекине, Гуанчжоу [Кантон], Шэньчжэне [до 1979 г. Баоань] и Сямыне [иначе Амой] десятигодичный контракт. Согласно контракту американская сторона поставляла китайским партнерам необходимые производственные установки и требуемую технологию производства. Китайская сторона обязалась покупать за валюту концентрат «кока-колы», разбавлять его, разливать по банкам и продавать у себя в Китае. Получаемую от продажи выручку китайская сторона оставляла себе. Американская компания ничего оттуда не требовала. Для стимулирования сбыта предусматривалась рекламная кампания по всему Китаю, расходы по проведению которой брали на себя поровну обе стороны, причем американцы платили долларами. В итоге «кока-кола» быстро утвердилась по всему Китаю. В некоторых областях она даже вытеснила местные напитки, став монополистом. К 1999 г. американская компания создала в Китае 23 разливочных завода с общим годовым оборотом в 400 миллионов стандартных ящиков. Тем самым Китай стал вторым по величине после Японии рынком сбыта продукции «Кока-колы» в Азии («Кока-кола» в Китае», «China im Bild» [издающийся на англ., русском («Китай»), яп., фр., нем., ит., исп., араб., хинди языках китайский иллюстрированный ежемесячный журнал «Жэньминь хуабао» (основан 1950)]. Пекин, 1999, № 9, с. 54).
На первый взгляд, как пишет Юй Сюэбинь, вся эта торговля приносит выгоду китайцам. Однако все предоставленные китайцам выгоды в действительности оказываются простой приманкой. Гораздо большую пользу из торговли извлекли американцы. С одной стороны, китайцам пришлось взять на себя лишь половину расходов на рекламу кока-колы. Но все это перевешивается том, что кока-кола на китайском рынке прохладительных напитков заняла господствующее положение. Посредством стратагемы 30 и с опорой на стратагему 17 компании «Кока-кола» удалось, во-первых, быстро внедриться в Китай и, во-вторых, захватить там — или по меньшей мере в некоторых областях — главенство на рынке.
«То, что Юй Сюэбинь признал сделку более выгодной для «Кока-колы», чем для Китая, меня не удивило», — написал мне один швейцарский предприниматель, прочитав описанный выше пример. Он убедился на собственном опыте, что деловым партнерам в Китае выгоды их западного партнера зачастую кажутся очень большими, тогда как свои выгоды они едва замечают.
30.13. Императорская корона из рук первосвященника
«Папа Лев III (750–816, первосвященник с 795) с самого начала видел в Карле Великом (747–814) большого друга и защитника гроба апостола Петра, но также и могущественнейшего западного властителя и доблестного распространителя христианства. Уже вскоре ему понадобилась его помощь. Во время проводимой издревле процессии св. Марка [т. н. крестного хода на поля] [419] в 799 г. настроенные против франков заговорщики сорвали с него одеяние иерарха, стащили самого с осла [и заключили в монастырь]. Льву удалось [обманув бдительность стражей, спуститься по веревочной лестнице и] бежать [сначала в Сполето, а оттуда] через Альпы к своему покровителю — Карлу в Падерборн [Вестфалия]. Под охраной королевских войск папа вернулся в Рим и обрел былые полномочия. Накануне Рождества в Вечный город пожаловал и сам Карл. Лев III решил явить миру заслуги и могущество Карла. Когда тот присутствовал на рождественском богослужении в Соборе св. Петра, погруженный в молитву, в присутствии собравшегося народа к нему неожиданно подошел Лев III и под торжествующие возгласы собравшихся (Laudes!) водрузил на голову Карла императорский венец. Затем по византийскому образцу помазал коленопреклоненного Карла на царствие. Карла удивили не столько новые почести, поскольку он был готов к ним, а сколько почин папы, благодаря которому тот вновь обретал силу, раз ему дано право даровать высший титул Древнего Рима. Карл к тому же опасался, что в Византии, куда после падения Западно-Римской империи (476 н. э.) перешли знаки царской власти, воспротивятся его коронации. Поэтому он больше не бывал в Риме, хотя ценил свой титул».
Так описано создание западной империи как Священной Римской империи немецкого народа в канун Рождества 800 г. в книге богослова [монаха-бенедиктинца] Изо Мюллера (Müller) История Запада («Geschichte des Abendlandes»), т. 1. Айнзидельн, 1951). Эта книга служила учебным материалом в воскресной школе при монастыре бенедиктинцев Айнзидельн (Einsiedeln), которую он посещал в 1955–1963 гг. В более современных трудах, например монографии о Карле Великом Петера Классена (Classen) («Karl der Große, das Papsttum und Byzanz. Die Begründung des karolingischen Kaisertums». 2-е изд., Зигмаринген (Sigmaringen), 1988) и французского историка Ро-бера Фольца («Коронование Карла императором 25 декабря 800» («Le couronnement impérial de Charlemagne, 25 décembre 800», 1964). Париж, 1989) высказывается мнение, что папа короновал Карла с его согласия. Но и Классен полагает, что благодаря коронованию и при всеобщем одобрении провозглашения Карла императором «папа выдвинулся на авансцену» (указ. соч., с. 66, прим. 238). Если верить описанию Изо Мюллера, Карл в ту рождественскую ночь 800 г. стал жертвой стратагемы 30. Он утвердил Льва III в его правах, показав, за кем в Риме последнее слово. Карл к тому времени был «хозяином», а папа «гостем». Льву III удалось пересесть на место «хозяина» и одновременно укрепить будущее положение папства по отношению к империи помазанием Карла на царствие (см. 34.20).
