Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943 - Редер Эрих (полная версия книги TXT) 📗

Это должна была быть хорошо спланированная операция с минимальным риском, при этом мы надеялись, что участие флота в настоящей наступательной операции может поднять дух засидевшихся в гаванях моряков.

К сожалению, в ходе подготовки флота распространились слухи, распускаемые все теми же сомнительными элементами, что в ходе этой безнадежной операции флот будет принесен в жертву единственно для того, чтобы «спасти честь мундира». На нескольких кораблях материализовались записные бунтовщики. К ним тут же были приняты соответствующие меры, но операция была отменена – и флот был обречен.

В Киле тоже было неспокойно. Беспорядки 1917 года вполне ясно показали, что этот промышленный город с военно-морскими верфями и революционно настроенными рабочими является уязвимым местом. К сожалению, именно в это время адмирал Бахман, который в течение ряда лет был командующим Балтийским военно-морским округом и губернатором Киля, должен был быть заменен адмиралом Сошеном. Адмирал Сошен имел прекрасный послужной список, отлично командовал Средиземноморской эскадрой, в которую входили «Гебен» и «Бреслау», но понятия не имел об обстановке в Киле.

Первым признаком грядущего кризиса стали революционные волнения среди рабочих кильских верфей. Однако интеллигентный социал-демократ Густав Носке, депутат рейхстага, опередил радикальных революционеров, принял на себя должность губернатора Киля и сумел установить рабочее соглашение с адмиралом Сошеном.

Ставка Верховного главнокомандования планировала отправить в Киль известного и энергичного «Фландрского льва» – адмирала фон Шредера – с заданием овладеть военно-морской базой и предполагало дать ему в помощь несколько надежных армейских подразделений для восстановления правительственной власти. Однако было уже слишком поздно, да и такая акция явилась бы нарушением соглашения, которое уже было заключено при посредничестве Носке.

Надежные армейские части предполагалось также направить в Вильгельмсхафен, чтобы подавить там беспорядки, спровоцированные революционерами среди личного состава флота. Мне же было приказано передать эту информацию непосредственно командующему флотом адмиралу фон Хипперу, поскольку ни телефонной, ни телеграфной связи нельзя было доверять.

Выехав из Берлина вечером 5 ноября, я прибыл в Вильгельмсхафен утром следующего дня, как раз к тому моменту, чтобы стать свидетелем самых обескураживающих сцен. Когда я передавал доверенную мне информацию адмиралу фон Хипперу, уже было ясно, что даже если бы и удалось найти эти надежные части, то сделать что-либо было бы невозможно. В день моего прибытия было объявлено о конференции всех офицеров на борту флагманского корабля «Баден», который для этой цели был поставлен в шлюз. Из этих офицеров предполагалось сделать ядро центра сопротивления, но затея провалилась, поскольку офицеры не явились на конференцию. Рядовой состав различных кораблей поддался на пропаганду независимой социал-демократической партии, которая выступала за мир любой ценой.

Полный этих нерадостных впечатлений, вечером того же дня я пустился в обратный путь в Берлин. Железнодорожное сообщение тоже было почти блокировано, поезда едва тащились, подолгу стоя у каждого семафора. Прошел слух, что мятежники из числа моряков уже пробрались и в поезд, и на остановках по дороге, где сохраняли контроль верные правительству силы, проводилась проверка документов. Наш поезд при приближении к Берлину даже не хотели пускать в город, пока находившиеся в нем офицеры не настояли на этом. В результате всех этих передряг я смог добраться до своего кабинета в военно-морском директорате только вечером 8 ноября.

Тут оказалось, что весь военно-морской директорат находится в состоянии обороны. Капитан Пипер, начальник отдела вооружения, возглавил командование обороной группы зданий, в которых размещался военно-морской директорат, между Ландвер-каналом и Бендлерштрассе, а главное здание охранял батальон улан.

На следующий день, 9 ноября, революция разразилась и в самом Берлине. Пытаясь спасти монархию, канцлер принц Макс Баварский провозгласил, что и император и кронпринц отрекутся от престола и будет введено регентство. Но социал-демократы отвергли этот вариант и провозгласили взамен него республику. После этого принц Макс подал в отставку с поста канцлера и передал всю полноту власти в руки временного правительства, которое возглавил Фридрих Эберт [28], лидер социал-демократической фракции рейхстага. Народные массы окончательно вышли из повиновения, и для предотвращения кровопролития генерал фон Линсинген, губернатор Берлина, запретил войскам применять огнестрельное оружие. Наш батальон улан быстренько куда-то испарился, побросав свое вооружение. Император попросил убежища в Голландии.

Революционные солдаты образовали совет, и военный министр фон Манн получил от них извещение, что теперь они по приказу нового правительства берут контроль над военно-морским директоратом; тем временем адмирал фон Манн обязан работать в обычном режиме. Вскоре в нашем директорате появился какой-то весьма подозрительный тип, заявивший, что он представляет собой солдатский совет; больше всего его интересовали находившиеся в сейфе министра деньги. Ему было сказано, что офицер, у которого находятся ключи от сейфа, в настоящее время отсутствует и сейф невозможно открыть, после чего этот тип сразу же испарился. В тот же вечер он был застрелен часовыми при попытке ограбить другое здание.

Вопрос, в какой мере военно-морской флот был ответствен за революционные выступления в октябре и ноябре 1918 года, был предметом споров в течение многих лет. Я лично должен отклонить все подобные обвинения. В 1919 году полковник Бауэр из Верховного командования сухопутных сил опубликовал книгу, в которой приводятся такие цифры: еще в июле 1918 года насчитывалось около 500 000 бунтующих солдат, которые не вернулись на фронт после окончания отпусков. В сентябре их число уже перевалило за полтора миллиона. Уже весной командующий частями, расквартированными в Бельгии, просил направить ему на помощь дополнительные силы, чтобы защититься от бродящих вокруг дезертиров. В книге ясно показано, что истинными возмутителями спокойствия были резервисты и призывники армии, разложенные политической пропагандой независимой социал-демократической партии и коммунистов, выступавших за мир любой ценой – даже подрывом всех военных усилий в борьбе против неприятеля.

Справедливо утверждение, что открытые беспорядки на флоте начались тогда, когда стали известны планы относительно октябрьского рейда и то, что кое-кто из матросов, дезертировавших со своих кораблей, появился в военно-морской форме во многих городах в глубине страны, где они влились в состав солдатских комитетов и, естественно, привлекли к себе внимание своим присутствием так далеко от побережья. Вдобавок много других личностей, зачастую криминальных элементов, натянули военно-морскую форму с целью завоевать доверие восставших. Так, например, пресловутый Народный военно-морской дивизион, который на некоторое время захватил королевские конюшни в Берлине, состоял отнюдь не из моряков, но исключительно из уголовников. К сожалению, их форма и название дали основание всей стране считать, что именно флот был зачинщиком и пропагандистом революции, и клеймо это черным пятном висело на флоте несколько лет.

Тем временем революционная партия создала для военно-морского флота «Совет 52-х», и его члены вскоре появились в военно-морском директорате для «консультирования министра». Они также попытались взять под свой контроль работу некоторых отделов министерства. Аналогичные советы, с такими же целями, были созданы при военно-морских командованиях в Киле и Вильгельмсхафене, хотя в них входило меньшее число членов. Вдобавок ко всему независимая социал-демократическая партия назначила депутата рейхстага Вогхерра исполняющим обязанности министра; депутат этот, как мы поняли, должен был участвовать во всех сколько-нибудь важных совещаниях и проверять всю входящую и исходящую корреспонденцию.