Крейсер I ранга “Адмирал Корнилов". 1885-1911. - Мельников Рафаил Михайлович (книги онлайн полные .txt) 📗
Готовясь к 50-летию обороны и политики тех лет, отдавая дань ее героям, могли позволить себе лишь весьма двусмысленные увертки: “Предлогов к войне было несколько, и все они были поставлены так, что России для склонения своей чести, приходилось поставить известный ультиматум после отказа, по которому надо было решиться на войну”.
После пышных торжеств и недолгой стоянки во Владивостоке “Корнилову” предстояло отправиться в обратный путь – в европейскую Россию. Требовало того состояние корабля или сказывались обстоятельства начинавшегося путешествия наследника на Дальний Восток – достоверных сведений не встречается. Так или иначе, но судьба вела его к новой встрече с наследником.
“Адмирал Корнилов” в Гонконге. 1894 г.
21 октября “Корнилов” вышел из Коломбо в Аден. Здесь и произошла перемена маршрута. Корабль повернул на обратный путь и вместе с отрядом контр- адмирала Басаргина (крейсера “Владимир Мономах” и “Память Азова”) 11 декабря прибыл в Бомбей. Крейсер оказался нужен для предполагаемого возращения на родину младшего брата наследника – великого князя Георгия Александровича (1871-1899). Так российская история судьбами двух императорских сыновей оказалась перед очередной развилкой у двух дорог, ведущих в разные стороны.
Из литературы, опубликованных писем и дневников Николая II известно, как много, долго и самозабвенно резвился он в юности, как был далек от того исторического героя, который приучил своего слугу будить его по утрам словами: “Вставайте, граф, вас ждут великие дела”. Известно, каким невеждой и верхоглядом вырос наследник, который в жизни не сдал ни одного экзамена, так как читаемые ему курсы наук он лишь “выслушивал”. Мало понятно и восточное образовательное путешествие, в которое 21-летний наследник был отправлен по воле императора.
Иные сведения известны об участвовавшем в путешествии (чтобы наследник не скучал) его младшем брате Георгие. Мичман Георгий после получения образования прошел школу плавания в Атлантике (до Мадеры и обратно) на крейсере “Генерал-Адмирал”, а в 1893-1894 гг. слушал курс лекций по русской политической истории, которые ему читал профессор Московского университета В.О. Ключевский.
Но судьба Георгия сразу повернулась несчастливым образом. По беззаботности молодости (холодный рейд в Неаполе при проводах итальянской певички, ночь в продуваемом ледяным дыханием пустом вагоне в путешествии к египетским пирамидам) он приобрел не поддающуюся лечению тяжелую форму туберкулеза и по велению императора должен был прервать путешествие с наследником.
Трудно было ожидать проявления человеческих чувств со стороны наследника, уже тогда вполне освоившего искусство лицемерия, и уж совсем непостижимым было поведение его свиты, докторов, начальника отряда и командиров трех крейсеров. Все они по сути ничего не сделали для улучшения состояния великого князя Георгия. Об этом с полной откровенностью 21 декабря 1890 г. писал жене командир “Владимира Мономаха” капитан 1 ранга Ф.В. Дубасов. “Он не ездил с наследником и теперь опять (36-дневный тур по Индии, из Бомбея – P.M.) остался на “Азове”, хотя ясно, что судовые условия явно неблагоприятны его здоровью. Я предпоследний раз видел его в Адене, и когда третьего дня я увидел его здесь за обедом, то вид его показался мне там так ужасен, что я и не мог не сказать себе, что вся эта история может кончиться очень серьезно. Все дело в том, что после него нет человека, который мог бы как следует отнестись к данному положению (далее в тексте многоточие, скрывающее, видимо, не пропущенную в печать мысль – P.M.).
По-моему, ему непременно (разрядка моя – P.M.) следовало уехать с фрегата в одну из горных местностей у Гималаев, которые известны своим живительным горным воздухом и, может быть, в несколько недель, пока наследник путешествует по Индии, он бы уже успел поправиться …”.
Ничего реально не предложив, Ф.В. Дубасов выражал лишь скорбь и сожаления об этой, как он уже предвидел, погибающей жизни. В письме жене от 18 января, в исходе 42 дней заточения великого князя на “Памяти Азова”, командир “Владимира Мономаха” писал: “Ему, видимо, пришлось по характеру судовой жизни, которой он наслаждался более, чем кто бы то не было и с которой у него, видимо, связаны были молодые мечты о первых служебных успехах… (Ничего похожего о старшем брате сказать было нельзя – P.M.).
Его, кроме того, занимало само плавание в новых и интересных местах; он сдружился с некоторыми своими товарищами и очень привязался к Ломену (флаг-капитан императора в 1893-1905 гг. – P.M.), к своему судну и проч. и проч. и все это теперь рушится разом, впереди, может быть, тяжелая и продолжительная болезнь, а сзади полное разочарование в лучших радужных надеждах молодого воображения… Как мне жаль этого милого симпатичного юношу лично и как грустно быть свидетелем такой драмы”.
Впрочем, с той же теплотой писал Д.В. Дубасов и о наследнике, с которым ему во время обеда на “Памяти Азова” “удалось очень долго говорить” и с которым с ним был “чрезвычайно мил”. Командир “Мономаха” и не подозревал, видимо, что из-за крайне натянутых отношений со своими офицерами его готовились (с участием наследника) заменить, но решили обождать до конца путешествия, чтобы не бросать на него тень неизбежной скандальной огласки. Разделив в Бомбее двух братьев – ближайших наследников престола, небесные силы, словно бы пребывали в раздумье-кому доверять будущее страны. То был один из значительно, хотя и оставшихся в истории незамеченными переломов в ее судьбе.
На Черном море Романтичным, полным надежд и глубокого исторического смысла было выпавшее на долю “Адмирала Корнилова” необыкновенное плавание с цесаревичем Георгием. Легкий изящный стремительный крейсер, украшенный редким отличием – флагом (или орейд-вымпелом) великого князя стал на то время историческим символом надежд России.
Корабль имени выдающегося флотоводца, положившего свою жизнь при защите бастионов Севастополя, получил возможность приобщиться к святым местам героической обороны и прошлой славы Черноморского флота, ощутить ауру тех вод и берегов, где прошли благословенные дни службы и доблести адмирала, чье имя носил корабль. Поход в Черное море возглавил “Адмирал Корнилов”.
После похода в Пирей, где великий князь Георгий сошел на берег, “Адмирал Корнилов” снова с великим князем 21-26 февраля совершил плавание в Алжир. Здесь великого князя приветствовал специально посланный аналог нашего корабля – французский крейсер “Сесиль”, который при уходе “Адмирала Корнилова” 30 марта также снялся с якоря и в море произвел салют с подъемом русского флага. В ответ был поднят сигнал с благодарностью великого князя. На следующий день прибыли в порт Пальма на о. Майорка, а 4-5 апреля совершили плавание в порт Аяччно на западном берегу о. Корсика. Здесь великого князя приветствовал начальник и чины французской эскадры Средиземного моря (19 кораблей).
25-26 апреля совершили переход в Палермо.
С горечью приходится напоминать о прежних правах России на свободное плавание через проливы. Давно забытыми оказались дни, когда лейтенант В.А. Корнилов (1806-1854), командуя принятым в Николаеве бригом “Фемистокл”, в числе других представителей России в 1834-1835 гг. плавал в Архипелаге и на равных соперничал в морском искусстве с кораблями других держав. Известен замечательный портрет, выполненный в 1835 г. К.П. Брюлловым (1799-1852), где В.А. Корнилов изображен около карронады своего брига.
Дивное, незабываемое, согревающее национальное самолюбие но, увы, безвозвратно ушедшее время …
Не верилось, что была когда-то Лазаревская экспедиция в Босфор, увенчавшаяся недолгим торжеством Ункиар-Искелесского договора 1833 г. с “Блистательной портой”. А теперь после парижского трактата приходилось искать особо уважительные причины для того, чтобы униженно просить у турок и в виде милости получить разрешение ввести в Черное море какой-либо корабль.
