Жаркое лето 1953 года в Германии - Платошкин Николай Николаевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Взяв инициативу в германском вопросе на базе идеи свободных выборов, Аденауэр и американцы в быстром темпе стали готовить общественное мнение к будущей ремилитаризации ФРГ. Эта идея стала публично обсуждаться еще в 1948 году, после возникновения первого кризиса вокруг Берлина, связанного с введением в западных секторах города западногерманской марки. «Блокада» Берлина СССР (так на Западе назывались ограничения на сообщение западных гарнизонов немецкой столицы со своими зонами, которые не затрагивали свободу передвижения западных берлинцев) и снабжение города до мая 1949 года путем англо-американского воздушного моста позволили Западу протащить мимо мирового общественного мнения образование НАТО в апреле 1949 года. Но штаб-квартира блока располагалась во Франции, а французы неоднократно публично заявляли, что не допустят вступления ФРГ в НАТО в любом виде. Лейбористское правительство Великобритании также не могло себе представить немецких солдат через пять лет после уничтожения вермахта. Однако обе основные западноевропейские державы, уже с 1944–1945 годов серьезно зависевшие от США в финансовом отношении, попали с конца 40-х годов еще и в военную зависимость от Вашингтона. Франция ввязалась в колониальную войну в Индокитае, которую нельзя было выиграть без долларовых инъекций и поставок американского оружия. «Социалистическое» правительство Великобритании вынуждено было послать в английскую колонию Малайю 250 тысяч солдат, зверски подавивших там национально-освободительное движение.
Аденауэр в этих непростых для него условиях решил добиваться ремилитаризации ФРГ путем включения немецкого воинского контингента в некие общие европейские вооруженные силы, чтобы снять опасения миллионов западных европейцев. Новым тактическим приемом федерального канцлера были интервью ведущим западным газетам и журналистам. В интервью американской газете «Кливленд Плейн Дилер» 3 декабря 1949 года Аденауэр заявил, что образование «германских вооруженных сил» даже не подлежит обсуждению. Однако в рамках единой армии Запада можно было бы вполне представить себе военный контингент ФРГ. Германия должна содействовать «обороне» Запада, для чего в «нужное» время следует распространить программу военной помощи США Западной Европе на ФРГ [85]. В конце декабря 1949 года, выступая на съезде ХДС Рейнской области, канцлер уточнил свои представления: «Но если европейская федерация потребует западногерманского вклада в защиту Европы, тогда при определенных обстоятельствах немцы могут принять в этом участие так же как и англичане, французы и другие нации». Одновременно Аденауэр не переставал повторять, что «предпосылкой для немедленного участия в обороне Европы являлось для меня полное равноправие Германии с другими народами Европы. Равные обязанности предполагают равные права… Путем ремилитаризации можно было достичь полного суверенитета федеративной республики» [86].
Оставалось только убедить европейскую общественность, что Европу необходимо защитить. Берлинская «блокада» явно не годилась для обоснования агрессивных намерений СССР, так как многие понимали, что при желании Советский Союз мог бы захватить Западный Берлин за пару часов. К тому же инициатива нормализации положения вокруг Берлина исходила от Сталина, хотя Москва могла бы блокировать союзников в Западном Берлине сколь угодно долго. «Воздушный мост» же, несмотря на свою ценность с точки зрения пропаганды великодушия Запада, спасающего берлинцев от голода, стоил очень дорого. К тому же 67 % грузов, переброшенных по нему в Берлин, приходилось на уголь, а не на продукты [87].
Одно время в качестве «страшилок» использовались победа коммунистов в гражданской войне в Китае в октябре 1949 года и испытание Советским Союзом своей атомной бомбы в августе того же года. Но французам или бельгийцам не было до далекого Китая никакого дела, а наличие у русских атомного оружия не выглядело чем-то уж очень необычным, если учесть, что американцы владели бомбой еще с 1945 года. Не годилась на роль «жупела» коммунистической угрозы и народная полиция ГДР, в которой служили 50–60 тысяч человек, вооруженных только легким стрелковым оружием. Несмотря на соответствующие пропагандистские усилия, представить себе победоносный марш восточногерманских полицейских с пистолетами и винтовками через всю Западную Европу было очень трудно.
Тем не менее, 25 мая 1950 года бывший генерал вермахта Герхард граф фон Шверин был назначен советником федерального канцлера по военным вопросам и вопросам безопасности. Ведомство фон Шверина, которое конечно тогда еще нельзя было назвать реальным именем — министерство обороны, пока именовалось «Центром службы Родине». В 1950 году в нем служили 20 человек, а в 1953 году — уже 700 [88]. И все же без какого-либо заговора или агрессии коммунистов Аденауэру приходилось с трудом разъяснять даже своей партии необходимость ремилитаризации. Описанные выше пацифистские тенденции западногерманского общественного мнения крепли с каждым днем. Съезд СДПГ в Гамбурге в мае 1950 года постановил: «Съезд подтверждает и поддерживает решение правления партии сопротивляться любой ремилитаризации Германии всеми средствами. СДПГ отклоняет новое вооружение (страны) и введение воинской повинности».
В этой обстановке просто подарком с небес для Аденауэра и сторонников его линии (среди которых основную роль играла католическая церковь) стало начало войны в Корее 25 июня 1950 года. Здесь, казалось, были налицо все параллели с Германией: точно такая же разделенная страна, где коммунисты решили вооруженным путем ликвидировать ее «свободную» часть. Естественно, что западная пропаганда изображала инициатором войны Сталина, хотя тот просто не стал противиться энтузиазму Ким Ир Сена и Мао Цзедуна.
Война в Корее разом изменила настроения в Западной Европе. Если еще в марте 1950 года инициатива лидера британской оппозиции У. Черчилля о создании европейской армии с немецким участием была отклонена правительствами США и Великобритании, то в августе 1950 года американцы уже разрабатывали конкретные планы ремилитаризации Западной Германии. Еще в июле 1950 года Пентагон рассматривал участие ФРГ в НАТО, причем и в европейских рамках и как суверенного государства. Однако государственный департамент еще не шел так далеко и предпочитал некие европейские вооруженные силы, в которых ФРГ не была на первых ролях. В сентябре 1950 года американские военные и дипломаты наконец выработали единый подход: Западной Европе должна быть предложена на выбор следующая альтернатива — или переброска на континент новых американских войск (4–6 дивизий в дополнение к трем находившимся в ФРГ перед началом корейской войны) при условии ремилитаризации ФРГ или предоставление Западной Европе ее собственной судьбе [89].
Аденауэр через Макклоя был в курсе закулисной борьбы в Вашингтоне и стремился, естественно, поддерживать точку зрения Пентагона. По заданию канцлера бывшие генералы вермахта Ханс Шпейдель, Герман Ферч и Адольф Хойзингер представили ему 7 августа 1950 года меморандум, содержавший обоснование создания западногерманской армии. Офицер генштаба сухопутных войск гитлеровской Германии Хойзингер считался связанным с Сопротивлением, хотя офицеры — участники заговора против Гитлера еще с начала 1944 года прервали с ним контакты как с ненадежным человеком. Вся «связь» Хойзингера заключалась в том, что бомба Штауффенберга взорвалась 20 июля 1944 года во время доклада Хойзингера Гитлеру и докладчик получил легкое ранение. 23 июля 1944 года Хойзингера все же арестовало гестапо, но тот написал Гитлеру объяснительную записку и был освобожден (факт довольно редкий в то время). В конце войны Хойзингер был активным сторонником вовлечения гражданского населения в войну. В результате его разработок был создан фольксштурм, куда входили дети и старики, многие из которых бессмысленно погибли в самые последние месяцы войны. До 1948 года Хойзингер сидел в лагере для военнопленных союзников, а потом стал одним из основных «теоретиков» создания новой германской армии.
