«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич
22:48, пеленг 4,5. Работа ЗПС, опознавание, прослушиваются стуки SOS; 22:52, пеленг 4,5. Начали запись на кассету магнитофона;
14 августа 2000 года.
00:16, пеленг 1,5. Прослушиваются стуки SOS;
00:26, пеленг 5,3. Прослушиваются стуки, произошло опознавание от «Рудницкого» 00:28, пеленг 5,1. Прослушиваются стуки SOS;
00:35, пеленг 4,5. Прослушиваются стуки SOS;
01:43, пеленг 277,0. Ряд тройных ударов;
01.44, пеленг 277,0. Серия стуков;
02:05, пеленг 4,5. Наблюдаю стуки SOS, работа ЗПС;
02:08, пеленг 4,5. Наблюдаю стуки SOS, работа ЗПС, прошу ответить поотсечно: 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1 к вам пришла помощь;
02:14, пеленг 4,5. Наблюдаю стуки SOS;
03:19, пеленг 306,0. Ряд тройных ударов (медленные тройные стуки непрерывно) 03:21, пеленг 4,5. Прослушиваются стуки SOS;
03:28, пеленг 315,0. Ряд тройных ударов;
03:44, пеленг 38,0. Непрекращающиеся тройные удары;
04:49, пеленг 280,1. Ряд тройных ударов;
05:03, пеленг 4,5. Ряд тройных ударов;
05:22, пеленг 4,5. Ряд тройных ударов;
05:35, пеленг 4,5. Прослушиваются стуки;
05:56, пеленг 13,8. Стуки;
06:07, пеленг 7,0. Прослушиваются стуки;
11:00, пеленг 338,0. Дробь (прослушиваются одинокие стуки);
11:02, пеленг 335,0. Стуки;
11:08, пеленг 306,0. Стуки прекратились. Звук, похожий на хлюпанье, прекратился.
Попов в уже упомянутой книге Шигина утверждает, что «корабли он расставил так, чтобы было по два пеленга на источник звука». Как говорил Станиславский: «Не верю!» Никакой специальной расстановки кораблей для определения источников стуков не было. Это видно из вахтенного, навигационного и акустического журналов «Петра Великого». Да и сам Попов прибыл в район, где была обнаружена ЗПЛ, в 14 часов 45 минут 13 августа, когда корабли и суда, участвовавшие в поиске и проведении спасательной операции, включая СС «Михаил Рудницкий», уже находились в этом районе. Никакой специальной расстановки кораблей и судов в районе гибели «Курска» не было по простой причине: ни у кого — от командующего флотом до любого матроса-новобранца — не было сомнений, что стуки шли из корпуса затонувшей подводной лодки.
Убежден, что моряки стучали и 12 августа. Но услышать их смогли только тогда, когда вплотную подошли к месту катастрофы «Курска». В 15:43 пришел доклад со спасательного судна «Михаил Рудницкий»: «Обнаружил по пеленгу 199». С 15:53 до 15:57 на «Петре Великом», «Михаиле Рудницком» и «Адмирале Харламове» постоянно слышали подводные удары и стуки.
Эти звуки слышали не только гидроакустики. Из свидетельских показаний командира штурманской части крейсера «Петр Великий» капитана III ранга Е. Голоденко следует, что примерно в 1 час 20 минут 13 августа, находясь на ходовом мостике, он слышал стуки, которые представляли собой серию из 6–7 ударов на каждый запрос кодовой связи. Присутствовавший на мостике флагманский специалист радиотехнической службы пояснил, что отвечает в автоматическом режиме станция на борту подводной лодки. Кроме того, через динамики ходового мостика он также слышал стуки, которые можно было принять за сигнал SOS.
Командир инженерной группы БЧ-2 «Петра Великого» Вячеслав Самарцев показал на допросе, что около часа ночи 13 августа он, находясь на ходовом посту, лично слышал с прибора ГАС, который после посылки импульса с корабля работал в режиме ШП, серию стуков металлическими предметами по металлу из-под воды.
А вот свидетельство гидроакустика матроса Олега Зырянова:
«Очередной раз на вахту заступил в 8 часов утра 13 августа 2000 года, при этом сам слышал стуки после заступления. Они представляли собой серию тройных ударов, которые повторялись через некоторое время… Однако через данные стуки иногда прослушивались и стуки другого рода. Они были более глухими, металлического тона. При этом они, согласно азбуке Морзе, звучали как три точки и три тире или наоборот. Все данные по поводу стуков заносились в вахтенный журнал…».
Как я писал раньше, в журналах кораблей и судов последние стуки были зафиксированы в 11 часов 08 минут 14 августа. Это же подтверждает в своих показаниях гидроакустик «Петра Великого» Лавринюк. Другие свидетели говорят о стуках, которые были слышны до вечера этого же дня.
Командир радиотехнического дивизиона «Петра Великого» капитан-лейтенант Олег Острянин показал на допросе: «…они (стуки) представляли собой серию строенных звуков… Вполне возможно было их принять за сигнал бедствия SOS. При этом моментами, когда стуки прекращались, с ходового мостика шла команда гидроакустику дать активную посылку, после чего данные стуки возобновлялись. 14 августа 2000 года на протяжении всего дня были слышны звуки в виде серий тройных стуков. Сам я их слышал насколько мне известно, согласно сигналам перестукивания, они означали: „Покинуть отсек“. К вечеру стуки перешли на одиночные, а затем совсем прекратились» (т. 44, л.д. 125).
То есть, по утверждению офицеров, моряки в 9-м отсеке стучали, а значит, жили, дышали больше двух суток.
Когда слухи об адвокатском расследовании просочились в печать, ко мне начали обращаться десятки неравнодушных людей с предложениями помочь. Одним из них был Олег Тесленко. Он собрал свидетельства моряков, которые служили на «Петре Великом» и участвовали в поиске «Курска». Рассказывает мичман «Петра Великого» Федор Н.:
«„Курск“ мы начали искать на следующий день после последних стрельб. Числа не помню. Когда находишься в море, все дни сливаются. До места трагедии, после того как объявили о поиске подлодки, мы добирались часа четыре (это произошло в 3 часа ночи 13 августа. — Б.К.). „Курск“ обнаружил „Петр Великий“. Это я знаю точно. Сначала гидроакустики услышали посторонние звуки в море. Сообщили командованию. После этого поступил приказ всему рядовому составу выйти на палубу в дозор. Дали бинокли. Высматривали буи. Прошли весь квадрат, где могла находиться подлодка, но буи не обнаружили.
Тогда командование приняло решение передавать звуки, которые принимали гидроакустики, по корабельной трансляции, чтобы все на корабле их слышали. Это сделали, чтобы ребята сосредоточились и отнеслись к дозору более серьезно. Нам, конечно, не сказали, что на „Курске“ был взрыв. Просто сообщили, что подлодка не вышла вовремя на связь и мы ее ищем. В какой-то момент звук стуков стал стихать. Тогда „Петр Великий“ развернулся и лег на обратный курс. Стуки снова стали слышны. Гидроакустики определили, откуда поступают сигналы.
Что касается характера звуков, они были очень глухими, у меня даже были сомнения, что стучат по железу. И похожи на набат. Я считал их. Каждый раз со дна доносилось по девять ударов с постоянными интервалами. Может, это были какие-то специальные аварийные сигналы подводников, я не знаю».
Связист старшина 2-й статьи Андрей Б.:
«…с вахты меня сменили в полночь. Но поспать удалось всего три часа. В 3 часа ночи всю команду корабля подняли по боевой тревоге. Личный состав выстроился на левом и правом шкафутах. Кто-то из командования — то ли капитан I ранга Касатонов, то ли его заместитель капитан II ранга Зелинский (спросонья точно не помню) — сообщил: „Потеряна связь с подводной лодкой. Задача: все ищем красный аварийный буй“ [44]. В это время в тех широтах стоит полярный день, поэтому в 3 часа ночи достаточно светло. Весь личный состав рассредоточился вдоль бортов, и все утро и день мы только тем и занимались, что высматривали в море буй…
„Курск“ обнаружили в тот же день. По стукам под водой. При помощи специального прибора — гидрофона. Стуки эти слышались явственно. Мы поняли, что это была азбука Морзе: три коротких удара — точки, потом три более продолжительных — тире и снова три точки. Пауза — и все по новой. Все без исключения на корабле знали, что это SOS — сигнал бедствия, который подавали моряки с затопленной подлодки. Место аварии мы обозначили специальными буями. „Петр Великий“ все время, пока проходили работы по спасению, находился в районе затопления „Курска“. Стуки были слышны три дня. На четвертый они стали беспорядочными. Было ощущение, что там внизу кто-то колотит из последних сил. Потом стуки пропали совсем».
