Последние атаки - Ворожейкин Арсений Васильевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Хохлов и Марков шли крыло в крыло с Ворониным. Правее их, метрах в пятистах летели «илы», Петр подумал: «Хорошо, что все волнение уже позади, погода улучшилась».
Однако и это улучшение было временным. Вскоре на самолеты обрушились потоки снега, и они вновь канули во мглистую бездну.
На какой-то миг капитан Воронин растерялся, не зная, что предпринять: пробить ли облачность вверх или уйти вниз и снова попытаться привязаться к земным ориентирам и идти дальше? «Нет, все-таки вниз», — решил наконец Петр, и в это же самое время внизу показалось что-то темное. Пригляделся. Это была речушка, переполненная талыми водами. Петр, с радостью и надеждой глядя па спасительный берег, повел группу вдоль него, затем летчики снова вышли па шоссейную дорогу. Она до того побелела, что с трудом ее можно было узнать лишь по столбам да по потемневшим от талой воды кюветам. Перед собой ничего не видно. Попадись сейчас на пути высокая труба или дерево — конец. А лететь надо: самолет не автомобиль, не остановишь.
Смогут ли летчики найти аэродром? Он где-то левее дороги. Там есть приметный ориентир — каменный домик с красной черепичной крышей. Пронесется он под крылом — и разворот влево. Но это и опасно. Где-то рядом с Ворониным должны быть Хохлов и Марков.
Петр пытается взглянуть налево. Не удается: того гляди потеряешь землю. Запрашивает по радио:
— Кто летит левее меня?
— Я, Хо-охлов…
Плохо Ивану, раз он в полете начал заикаться. С ним такого еще не случалось.
— А где Марков?
Молчание.
Разворот влево делать нельзя. Только вправо, в другую сторону от аэродрома. Вместо девяноста градусов придется крутить в три раза больше. Так можно ошибиться в расчете, не попасть на полосу аэродрома. Может, убрать газ и прямо перед собой приземлиться? Опасно. А такой полет разве менее опасен?
Дорога под летчиками все несется назад, а злополучного домика все нет. Может, проскочили? За ним невдалеке от пего начинается город с заводскими трубами…
И вот наконец-то под крылом мелькает знакомый домик. Удача! Воронин подает команду: разворот. Но сколько секунд виражить? Снег отнял все ориентиры, а на часы не посмотришь: нельзя отрываться от управления. Поэтому Петр шепчет: один, два… десять… сто… сто пятьдесят. Это наверняка две минуты. Шоссейка должна появиться. Значит, группа Воронина ходит в стороне от нее. А может, промахнулись и не заметили и дороги? От напряжения устали глаза. Так долго не продержаться. Но что делать?
Счет времени Воронин уже давно потерял. Может, пять, может, десять минут или больше они кружатся, а дорога все не попадается. Мелькают сельские постройки, кусты, деревья. Вот блеснула чернотой не то река, не то озеро. Нужно лететь к фронту, к солнцу. Ведь на западе видимость куда лучше.
К счастью, вскоре вновь показалась дорога. Она ведет к Ровно. Бензина пока еще достаточно.
Воронин расстегивает шлемофон и подставляет голову упругой холодной струе воздуха. Сбрасывает с рук на пол меховые перчатки, протирает лицо и глаза, осматривается. Легче. Летчики группы, как и прежде, летят рядом. Внизу — Червоноармейск. Недалеко от него — ровное чистое поле и на его окраине два уже знакомых фашистских самолета. И еще видно на середине белого поля черный знак «Т». Не может быть! Неужели выбившимся из сил летчикам это чудится? Пет! Пилоты отчетливо видят теперь посадочный знак. Им разрешена посадка. Должно быть, здесь уже есть какая-то наша аэродромная команда. Воронин первым идет на посадку. Кран шасси — на выпуск; щелчок замка, за ним — второй. Мельком осматривает верхнюю полусферу. Голос Хохлова!
— Командир, кажется, вверху чужаки.
Воронин снова смотрит вверх. Так и есть — «фоккеры». Они уже, кажется, сыпятся на него. Скорее шасси на уборку, сектор газа — вперед. Но не рывком, а плавно. Чего доброго, еще обрежет мотор. Пока все идет хорошо. Худшее же впереди. Нечем сражаться: все патроны израсходованы там, на фронте. А где Лазарев с Коваленко? Они выручат в беде. Но здесь их нет. Не прижали ли их самих «фоккеры»?
Истребители противника мчатся один за другим. Капитан Воронин, конечно, сможет вывернуться из-под атаки первого, а второй? Ему не представит никакой трудности снять «як» ведущего, когда тот будет уклоняться от огня первого. Да, не так-то просто отделаться от этой пары. Главное, не дать фашистам сразу догадаться, что у русского летчика нет патронов. И все же пока нужно только защищаться, а не имитировать нападение.
От первого удара Воронину удалось выйти. «Фоккеры», сверкнув серебристой покраской, ушли на солнце для повторного нападения. Они не спешат и действуют по всем правилам боя. Перед взором капитана вновь выросли облачные толщи: а не скрыться ли под ними?
Воронин резко повернул к облакам. «Фоккеры», видимо, поняв, что тот хочет скрыться в них, круто развернулись и устремились с высоты на него: как же, ведь русский им показал хвост. Разве можно упустить такой момент!
Имея малую скорость, Петр, как только ткнулся носом «яка» в тучи, тут же отвернул назад.
Замысел удался. Оба «фоккера», разогнав на пикировании огромную скорость, проскочили мимо капитана, врезавшись в снежную пучину. Сомнения не было — фашисты попытаются поскорее вырваться из объятий стихии. Садиться ни Воронину, ни его ведомым пока было нельзя. Нужно подождать.
Высота! Оттуда Воронин сможет имитировать атаку. И он рядом с кипящей снегом стеной спешит со своими ведомыми ввысь, зорко следя за облаками. Оттуда с минуты на минуту покажутся враги. Так и есть. Вот оттуда, словно ошпаренный, выскочил «фоккер». Он оказался ниже наших и, заметив, что «як» капитана уже с ошеломляющей скоростью устремляется на него, резко провалился вниз и взял курс на запад. Ну и пусть. Нужно теперь подождать второго.
Высота уже шесть километров. Воронин забрался до самой верхней кромки облаков, а второго «фоккера» все нет. Очевидно, и не появится. Капитан прикинул: ждать, наверное, бесполезно, да и усталость берет свое. Пока аэродром не закрыли тучи, нужно скорее садиться.
После посадки Воронин, не вылезая из кабины, закрыл глаза и долго сидел недвижно, приходя в себя. Вдруг его слух уловил отдаленный металлический гул. Гул нарастал. «А не „фоккеры“ ли вновь пикируют на меня?» — безразлично подумал Воронин и, сбросив привязные ремни и парашют, приподнялся в кабине и оглядел небо.
