Колесо времени(Солнце, Луна и древние люди) - Ларичев Виталий Епифанович (бесплатные версии книг .txt) 📗
Для определения продолжительности текущего месяца нисанну особое значение приобретал отсчет дней с момента первого появления серпа до полнолуния. Каждый жрец зиккурата знал, что если полнолуние наступало на 13-й день, то месяц будет продолжаться 29 дней. Когда же Луна была «видна вместе с Солнцем» после 14 дней, то месяц должен содержать 30 дней, поскольку в этом случае считалось, что ночное светило «прибавляло один день». Однако каждый осведомленный в тонкостях небесных знамений знал, что когда Солнце и Луна «наблюдались вместе» на 14-й день, а предшествующий месяц продолжался 30 дней, то предстоящий должен был содержать 29 дней! На глиняных страницах дневника наблюдений за Небом появлялись затем записи положений Луны по отношению к Солнцу как в три ночи противостояния, когда ночное светило было круглым, так и в последующие дни, когда наступал ущерб на 16-е или 17-е сутки…
…Бесконечной чередой потекли и далее дни за днями, ночь за ночью, а грядущие события в сфере звездной и, как зеркальное отражение их, происшествия в мире природы на Земле представлялись зачастую настолько значительными, что жрецы никак не могли позволить себе ослабить внимание к Небу и обстоятельствам жизни богов-небожителей.
И вот уже завершилась пора разлива Тигра и Евфрата, черноголовые побросали зерна злаков в старательно обработанный и еще сохраняющий влажность плодородный ил, а неутомимые, как земледельцы, труженики Горной выси с наступлением месяца «посланный богиней Инанной», или, как его иначе называли, «месяца новых плодов», каждое утро с нетерпением ожидали появления в Небе созвездия Колос Девы. Да и как же не ждать, если эти звезды должны были возвестить жизненно важное — произрастание плодов, вслед за чем в самом деле засеянные поля покрывались нежно-зелеными ростками злаков. И как они, прорастая сквозь любовно ухоженную пашню, выходили на свет, так и Колос Девы впервые в году всплывал из-за горизонта, предваряя восход Солнца. Таким было от сотворения мира звездное знамение, возвещающее начало цикла роста посевов зерновых, основной пищи черноголовых земледельцев. Звезды Колоса Девы в последующие месяцы присматривали за полями сначала в утреннее время, а затем, по мере созревания урожая, в ночные часы.
Так можно при желании проследовать и далее по каждому из отделов «звездной гати», нескончаемо текущим по кругу «небесным потоком», поражаясь точности и глубине познаний в астрономии жрецов зиккурата, а также удивительной способности их виртуозно облечь данные небесной науки в увлекательно-волшебную вязь поэзии сокровенных сказаний и мифов, посвященных обстоятельствам многотрудной жизни, деяний и подвигов богов и героев. Но, пожалуй, уже представленного на предшествующих страницах достаточно, чтобы можно было с почтительным пиететом воздать должное роли «тружеников ночи» далекого прошлого в становлении астрономии, а также иных, самым тесным образом связанных с нею точных наук.
Оправданность и законность обращения историка культуры к подобным сюжетам не вызывают сомнения. О. Нейгебауер, который внес значительный вклад в раскрытие достижений древних в разных отраслях точных наук, постоянно подчеркивал, что история астрономии представляет собой одну из наиболее многообещающих областей прежде всего исторических исследований, активная работа в области которых обладает, по его словам, исключительным очарованием [13]. Она, эта первобытная астрономия, как самый существенный фактор развития науки при ее становлении наглядно раскрывает роль точных знаний в развитии мышления человека, изучением чего, в сущности, и призван в первую очередь заниматься археолог, решая, естественно, и проблемы хозяйственной деятельности древних. О. Нейгебауер справедливо отметил глубокое влияние изначальной астрономии на духовный мир и в целом на первобытно-философские взгляды древних людей: с ее помощью они формировали свое представление об окружающем мире со всеми его компонентами.
Похвалы по поводу успехов жрецов Двуречья в развитии астрономии раздаются и с той стороны, откуда они могут исходить с полным на то основанием: от самих представителей точных наук, обычно скаредно скупых на одобрительные отзывы коллегам. Судя по их откликам, восхищаться в самом деле есть чем. И чтобы ясно представить историческую перспективу, т. е. истинные временные масштабы, которые потребовались первобытным не просто для постижения закономерностей движения небесных светил, а для выражения их в форме математического описания и математической теории, надо знать, что жрецы Двуречья к середине I тысячелетия до нашей эры уже свели традиционную, чисто наблюдательную астрономию глубокой первобытности к весьма скромной роли. Но чтобы наука смогла сделать такой выдающийся шаг, сколько же десятков тысячелетий должны были наблюдать Небо древние звездочеты Тигра и Евфрата? Если верить сведениям Порфирия (III век до нашей эры) и Симпликия (VI век нашей эры), то наблюдения вавилонских жрецов восходят ко времени, отстоящему от нашего на 31 тысячу лет, т. е., как сказал бы теперь археолог, к ранней стадии верхнего палеолита, когда на Земле едва только появился Homo sapiens — человек разумный.
Недоверие к такому сообщению естественно. Но прежде чем привести подтверждение его справедливости из области археологии древнекаменного века, попытаемся смягчить скептицизм хотя бы самым кратким перечнем главных достижений в астрономии жрецов Двуречья. Вселенную они, насколько можно судить по наиболее ранним сведениям, подразделяли на восемь сфер, с которыми связывали Луну (ближайшая к Земле сфера), Солнце, пять планет и неподвижные звезды. Особо важной в общей концепции мироздания считалась лунная сфера, прилегающая к колыбели человека — Земле, ибо она, по понятиям жрецов, определяла границы зоны, где живое зарождалось, а затем умирало, чтобы вновь возродиться. Ничего подобного вне лунной сферы, как считалось, не происходило, а все торжественно двигалось однажды заведенным порядком. Луна последовательными изменениями фаз, напротив, символизировала в древней философии циклическую в бесконечных рядах переменчивость бытия.
Небесный купол подразделялся на 3 зоны по 12 секторов. С каждой зоной соотносились определенные созвездия и планеты, а также (и это особенно знаменательно!) числа арифметической прогрессии, записанные в шестидесятиричном исчислении:
или 1.→1.10→1.20→1.30→1.40→1.50→2;
или 2.→1.50→1.40→1.30→1.20→1.10→1;
(1 = 60; 1.10 = 60 + 10 = 70 и т. д.). С помощью этой арифметической схемы, выражающей так называемые зигзагообразные функции, можно было, оказывается, описывать не словесно, а математическим языком периодические небесные явления.
Шестидесятиричная система счисления использовалась жрецами Двуречья как наиболее подходящая для астрономических занятий. Борозда Неба — эклиптика — подразделялась на 360 частей, или градусов, по числу дней в древнем солнечном году и отрезков, которые Солнце проходило ежедневно. Это, попросту говоря, означает, что за единицу меры принималась дуга «Борозды», которую проходило Солнце за сутки — 1/365 1/4 (дробь они округляли до 1/360°, что отличает ее от истинной величины на 1/20 000). Что касается принципиальной важности выделения такой меры, то она определяется возможностью приспособить ее для измерения угловых расстояний между звездами. Ведь мера такая всегда останется одной и той же, на каком расстоянии ни воображать звезды. Так, суточный путь Луны меж звезд, равный примерно 13°, можно было представлять реально в цифрах на любом в зоне ее «домов» участке Неба. Обладание мерой как раз и позволило жрецам Двуречья (как и «бритоголовым» Нила) определить в числах степень наклона Борозды Неба — эклиптики — к небесному экватору. Для этого они сначала замерили по гномону высоту Солнца в моменты летнего и зимнего солнцестояния. Она под 50° широты оказалась равной соответственно 63°27′ и 16°33′. Полученная затем разность между этими замерами — 46°54′ — показывала, насколько ближе к северу находилось летнее Солнце, а половина этой разности — 23°27′ — засвидетельствовала наклон эклиптики!
