История разведывательных служб Израиля - Равив Ден (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Перес считал, что он не нуждался в разрешении Харела на создание органа безопасности ядерной программы, даже если тот и был особо доверенным лицом Бен-Гуриона в вопросах безопасности. В конце концов, новый французский реактор был самым секретным из того, что имелось в Израиле. Во всяком случае трудно поверить, что премьер- министр не знал о существовании «Лакама», поскольку Бен-Гурион был главной движущей силой в вопросах обороны и проявлял живой интерес ко всей оборонной промышленности. В итоге «Лакам» будет помогать и им.
Бламберга нисколько не заботили зависть или жалобы других. Его единственной заботой стало защитить вопрос о реакторе от информационных утечек. Учитывая, что вместе с реактором в Израиль прибыли сотни специалистов и строительных рабочих, это была непростая задача.
Для реактора было выбрано место в самом центре пустыни Негев — между Мертвым морем и Беершебой, «столицей» пустыни, которая упоминается в Библии как оазис, в котором отдыхал Авраам.
В контрактах, которые заключались с французами, говорилось о «теплом климате и пустынной обстановке», что само по себе довольно слабо маскировало местонахождение реактора. Проблема безопасности беспокоила не только Бламберга, но и французскую разведку. Французы, зная болтливость евреев, не очень им доверяли и направили на обеспечение безопасности и пресечение «утечек» своих агентов.
Один из французских шпионов, выступавший под личиной священника, попытался расспросить мэра Беершебы о том, что происходило в пустыне Негев. Не в силах сдержать гордость от бурного развития своего региона, мэр рассказал о строящемся по соседству французском реакторе. Священник-шпион направил весьма критическое сообщение в свою штаб-квартиру. Чтобы скрыть широкомасштабное строительство неподалеку от иммигрантского городка Димона, Израиль, с подачи Бламберга, распространял легенду о том, что там строится крупный текстильный комбинат.
В то время как шеф «Лакама» защищал реактор на земле, опасность нависла с воздуха. В 1960 году самолет- разведчик U-2 сфотографировал объект, и аналитики американской разведки без труда определили его предназначение. С этого момента американские шпионы начали шнырять вокруг Димоны, а американские политики стали выражать обеспокоенность.
По наводке из Вашингтона американская и британская пресса сообщила, что Израиль работает над созданием атомной бомбы. Американское правительство потребовало от Израиля правду.
Было также оказано давление со стороны де Голля. Сразу после его прихода к власти в 1958 году позиция Франции на Ближнем Востоке стала меняться. Де Голль стремился к примирению с арабскими миром и даже предложил предоставить Алжиру независимость — все эти перемены были не в пользу Израиля. Более того, он подозревал, что реактор в Димоне используется для военных целей, и это его раздражало.
В мае 1960 года де Голль приказал своему министру иностранных дел информировать посла Израиля в Париже, что Франция прекращает поставки урана в Димону. Президент не хотел, чтобы Израиль производил плутоний, так как это было бы шагом в направлении создания атомной бомбы. Франкофил Перес еще несколько недель продолжал сохранять оптимизм, отказываясь верить в то, что «мост через Средиземноморье» зашатался.
Угроза самому важному оборонному проекту Израиля в конце концов стала очевидной, и 13 июня 1960 г. Бен- Гурион вылетел в Париж для встречи с де Голлем. В Елисейском дворце президент Франции напрямую спросил: «Для чего Израилю нужен атомный реактор?»
Бен-Гурион заверил, что реактор будет использоваться исключительно в мирных целях и не будет развиваться в направлении производства оружейного плутония. По возвращении в Израиль, хорошо сознавая нарастающее давление со стороны Франции, Соединенных Штатов и мировой прессы, премьер-министр подготовил свое первое официальное подтверждение того, что Израиль вступил в ядерную эру. 21 декабря 1960 г. он с трибуны кнессета объявил, что Израиль строит второй исследовательский ядерный реактор, но заверил парламент, что реактор будет использован исключительно в мирных целях.
Это было именно то заявление, которого ждал де Голль. Израиль был унижен, и теперь французы могли поставить последнюю партию оборудования, необходимого для завершения строительства реактора.
Для сохранения отношений с Францией израильтяне вынуждены были пойти на то, что разведывательные службы делают редко: они «сожгли» свой разведывательный источник. 16 марта 1961 г. военный атташе посольства Израиля в Париже полковник Уэн Наркисс узнал о подготовке покушения на президента де Голля. Источником этой информации был Клод Арно, иезуит и бывший полковник антинацистского Сопротивления. После войны он служил во французской разведке, но был разочарован алжирской политикой де Голля. Арно подал в отставку и вступил в какую-то тайную католическую секту, которая снабжала секретной информацией Ватикан. Известный как «человек с тысячью лиц», Арно подружился с полковником Наркиссом и стал обмениваться информацией с Израилем.
Израилю до конца не были понятны мотивы, которыми руководствовался Арно, передавая Израилю информацию о заговоре против де Голля. Он совершил предательство своей тайной секты, сообщив, что она собиралась нанять убийцу из числа арабов. Арно, как и его коллеги, придерживавшиеся правых взглядов, несомненно, не одобрял вывод французских войск из Алжира, но считал идею убийства президента совершенно неприемлемой. Возможно, он надеялся на то, что поимка террориста скомпрометирует Алжир, и этого ему было вполне достаточно.
Заговор, однако, был пресечен на ранней стадии, и Арно не смог избежать расшифровки. Наркисс немедленно направил шифровку с этой информацией в министерство обороны в Тель-Авив, где анализом подобных сообщений занимался «Аман». Разведчики и политики долго спорили, что делать. Иссер Харел вспоминает, что Шимон Перес и начальник штаба генерал Цви Зур были согласны с Наркиссом, считавшим, что об этом не следует информировать де Голля, потому что не было уверенности в достоверности этой информации. По иронии судьбы Наркисс послал еще одно сообщение своим коллегам, призывая их не уподобляться Иуде Искариоту, предавшему Иисуса. Странная мысль, принимая во внимание, что потенциальный убийца не был другом Израиля.
Харел уже давно испытывал раздражение по поводу того, что «Аман» монополизирован отношения с Францией и в силу этого выступил против военных. Он настаивал на том, чтобы сообщить французам эту информацию. Бен- Гурион поддержан его.
Через две недели де Голлю сообщили о заговоре, и он потребовал раскрыть ему источник этой информации. Ради сохранения хороших отношений Израиль согласился.
Французы арестовали Арно и подвергли его допросу, но не получили никаких доказательств, и его пришлось отпустить. Арно обозлился на «Аман», и израильтяне потеряли ценный источник.
Тайные отношения между двумя странами были гораздо важнее. Для Израиля самое главное было получить материалы, необходимые для завершения строительства реактора. Сотрудничество на ядерном фронте продолжалось в прежнем режиме, или почти в прежнем, поскольку стало еще более секретным.
Реактор на тяжелой воде в Димоне мощностью 24 мегаватта мог производить плутоний в количестве, достаточном для изготовления одной атомной бомбы мощностью 20 килотонн, того типа, что уничтожила Хиросиму. Но главный вопрос заключался в том, поставили ли французы Израилю оборудование для обогащения урана. Сын лауреата Нобелевской премии и руководитель научных исследований французской комиссии по атомной энергии Франсуа Перрин давал понять, что процесс обогащения был с самого начала частью сделки. Возглавлявшаяся им комиссия в русле новой политики де Голля отказывалась поставлять оборудование для обогащения урана, но она не мешала попыткам Израиля приобрести это оборудование из других источников. Комиссия Перрина разрешила частной французской компании «Сен-Гобэн», которая поставляла подобное оборудование французской военной промышленности, продать такую же техническую документацию и необходимое оборудование Израилю.
