Подвиги русских врачей (Из истории борьбы с заразными болезнями) - Вайндрах Григорий Моисеевич
Комиссия, конечно, пришла к заключению об успешности применения сыворотки. По количеству наблюдений это исследование было в те годы единственным в мире.
Независимо от чисто специальных замечаний о некоторых методических недостатках этой работы, русские ученые смело подытожили результаты многочисленных случаев применения нового способа лечения, против которого выступали в то время даже некоторые «европейские знаменитости».
Теперь, оглядываясь на прошлое, можно сказать, что действие сыворотки и не нуждалось, по существу, в заключении специальной комиссии. Можно смело и категорически утверждать, что этот способ лечения был радостно принят всем населением. Врачам нужно было лишь использовать это средство. Говорят, что лучшая пропаганда — это пропаганда действием; здесь же была пропаганда успехом и успехом неоспоримым.
В книге «Успехи применения противодифтерийной сыворотки в России» К. А. Раухфуса, в вводной ее части, можно прочесть: «Первые опыты применения противодифтерийной сыворотки в России осенью 1894 года начались в Москве (Филатовым. — Г. В.) и в С.-Петербурге (Раухфусом. — Г. В.), в Полтавской и Саратовской губерниях; с начала 1895 года новое лечение дифтерии стало применяться в Черниговской, Самарской, Екатеринославской и Московской губерниях и в течение того же года уже в большинстве губерний и областей Российской империи (подчеркнуто нами. — Г. В.). За короткое время антидифтерийная сыворотка завоевала общее признание. Уже в течение 1895 года возникают в России 10 лабораторий для приготовления противодифтерийной сыворотки, одни при существующих научных учреждениях, другие самостоятельно.
Собирались добровольные пожертвования для приобретения сыворотки.
Матери заболевших детей не следили за статистическими выкладками и теоретическими спорами, они требовали лечения детей „уколами“ и только „уколами“. „Ничто не имеет такого успеха, как успех“».
Некоторые немецкие авторы получали будто бы довольно удовлетворительные результаты при лечении больных дифтерией обыкновенной (нормальной) лошадиной сывороткой. Однако благоприятный и далеко не постоянный результат, как известно теперь, получался не потому, что действовала нормальная дифтерийная сыворотка лошадей а потому, что в крови даже «неподготовленных» лошадей можно обнаружить иногда дифтерийный антитоксин. Появление его вернее всего объясняется тем, что лошади, подвергаясь действию попадающих в их организм дифтерийных возбудителей, хотя и не заболевают дифтерией, но вырабатывают в своем организме противоядие.
Русскому ученому С. К. Дзержговскому первому принадлежит честь обнаружения этого факта (1898 г.) и, таким образом, объяснения, почему нормальная лошадиная сыворотка иногда может оказаться целительной. Подчеркиваем — иногда.
Честь приготовления сыворотки в России для широкого применения принадлежит Г. Н. Габричевскому (1860–1907 гг.). Это ученый, не отделявший теорию от практики, человек бескорыстный, разносторонний, бесстрашный и не склонявший головы перед авторитетами.
Г. Н. Габричевский (1860–1907).
Немедленно после открытия сыворотки против дифтерии он отправился в Пастеровский институт. В нем тогда работал И. И. Мечников и его талантливые ученики, не находившие приложения своим силам в официальных учреждениях царского правительства.
Здесь работали и В. М. Хавкин, и А. М. Безредка, и М. В. Вейнберг и Л. С. Вольман, впоследствии во время оккупации Парижа убитый гитлеровцами. Здесь писали свои диссертации и готовились к научной деятельности будущие русские микробиологи — известные впоследствии в России и за ее пределами ученые Л. А. Тарасевич, В. А. Оппель, В. В. Иванов, И. 3. Лорис-Меликов, И. М. Гиммель, Н. Д. Благовещенский, П. В. Циклинская, H. С. Протопопов, И. О. Сявцилло, В. И. Никольский, Л. М. Горовиц-Власова, А. М. Лункевич и многие-многие другие.
Сюда-то и приехал Габричевский, работавший одно время в Пастеровском институте у Мечникова. Русский ученый пользовался в Институте особой симпатией. Друг Мечникова — Ру сказал о нем: «Мы сохранили от посещений Габричевского замечательные воспоминания. Было радостно видеть Габричевского среди нас во время его приездов в Париж. Это был ученый, горящий священным огнем, полный достоинства, и больше того, обладавший благородным, обаятельным характером» [26].
Немедленно после поездки — в 1894 г. — Габричевский приступил к изготовлению сыворотки в Москве. Поддержки у него не было никакой, и первая лошадь для иммунизации была приобретена на его собственные скудные средства. Работа была тяжелая. Особых помещений для иммунизации не имелось. Из-за отсутствия подготовленного персонала Габричевскому самому приходилось работать под открытым небом с утра до вечера. Но цель оказалась достигнутой. В результате неутомимой, энергичной деятельности Габричевского к осени 1895 г. были выстроены конюшни для 22 лошадей: 18 иммунизировались для получения противодифтерийной сыворотки, 1 — противостолбнячной и 3 —противострептококковой. Дифтерийная сыворотка была даже с современной точки зрения вполне удовлетворительной. Таким образом организовался Московский бактериологический институт. Дата его основания 12 марта 1895 г. Московских Тит Титычей трудно было убедить в целесообразности вложения капитала даже тогда, когда прямая практическая польза нового начинания была очевидна; государство также не шло навстречу. Лишь ценой неимоверных усилий удалось собрать первоначальные 30 тыс. руб.
Институт не превратился в фабрику «сывороточных изделий»; Габричевский понимал, что учреждение, на которое он потратил столько сил, должно стать научным центром бактериологии. Так оно и было. За десять лет (с 1895 по 1905 г.) из-под пера сотрудников института вышло 200 научных работ. Авторы этих работ — Л. С. Розенталь, H. М. Берестнев, П. В. Циклинская, С. С. Муравьев, В. И. Молчанов, И. Л. Бомштейн, H. С. Стериопуло, В. И. Яковлев. Ежедневно за завтраком на один час собирались все сотрудники. Здесь шла оживленная беседа по вопросам бактериологии и биологии. Л. Чугаев, который много позже произнес речь на заседании X пироговского съезда, посвященного памяти безвременно ушедшего из жизни Габричевского, подчеркивал, что в институте не было «ни эллина, ни иудея, ни варвара», все были равны, и все сотрудники были одинаково спаяны любовью к Науке и Родине. Глава этой маленькой научной республики Г. Н. Габричевский как истинный патриот отказался от лестного предложения занять кафедру во Львове и покинуть Россию.
Еще несколько слов об истории открытия сыворотки. В 1893 г. в № 4 «Южно-русской медицинской газеты», выходившей в Одессе, появились тезисы работ Бардаха. Всего только тезисы, их двенадцать, и последний гласит; «Все приведенные выводы сделаны на основании опытов, производившихся с 1. IX 1891 по сие время более, чем на 400 животных». А в этих выводах Бардах пишет о лечебных и предохранительных свойствах полученной им сыворотки, иммунизирующая сила которой 1: 24 000, т. е. другими словами, она предохраняет животное против 24 000 смертельных доз дифтерийного токсина. В этих же тезисах говорится и о лечебных свойствах сыворотки и о возможности широко ее применить при лечении больных дифтерией.
В 1894 г. появляется докторская диссертация Бардаха «Исследование по дифтерии. К учению о предохранении и лечении дифтерии кровяной сывороткой искусственно невосприимчивых собак». В начале работы он упоминает о трудах Рише и Эрикура по сывороткам и об особых свойствах, которые приобретает кровь под влиянием перенесенных заболеваний или же искусственного введения возбудителя: «Эти свойства крови стали предметом изысканий во всех научных центрах, — пишет Бардах, — и если изучение этих свойств представляет высокий научный интерес, то по отношению к дифтерии он усиливается еще и громадным практическим значением, так как с ним связан вопрос о специфическом лечении и предохранении от этой болезни, которая уносит в России столько жертв (в одной Херсонской губернии треть всей смертности падает на дифтерию). Эти соображения и побудили меня избрать темой настоящей работы некоторые вопросы по дифтерии и ее предохранению». Из этих слов видно, что для Бардаха важно было не только изучение «этих свойств крови», но и «вопрос о специфическом лечении и предохранении от этой болезни», которая в России того времени поражала тысячи жертв.
