Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Зенькович Николай Александрович
Хочу лишь предупредить: я независимый историк и потому выражаю сугубо частную точку зрения. Мои предположения — это предположения человека, давно не считающегося с официальной трактовкой событий прошлого. Я привожу сведения, которые стали доступны мне совсем недавно, и в их достоверности прошу не сомневаться, но что касается выводов, то я волен делать их согласно моему видению событий.
Если такая концепция принимается, тогда к делу.
Общеизвестно, что заговор против Гитлера состоялся в 1944 году. В советской киноэпопее «Освобождение» это показано довольно достоверно: начальник штаба армии резерва полковник граф Штауффенберг проносит в бункер фюрера, где проходит совещание военных, портфель с бомбой, ставит его рядом с ногами Гитлера, а сам, сообщив, что должен срочно созвониться с Берлином, быстро выходит из помещения…
Там еще такая сцена есть: Штауффенберг садится в сверкающий лакировкой лимузин и на бешеной скорости мчится к контрольно-пропускному пункту. Караульный офицер недоуменно говорит ему вслед: «Что-то очень уж спешит сегодня граф Штауффенберг. И десяти минут не пробыл в ставке».
Так вот, весь заговор против Гитлера в нашей историографии сводился лишь к этой сцене. Кроме описания неудавшегося покушения глухо говорили об арестах, которые последовали в Германии.
В киноэпопее показан лишь один случай самоубийства — генерал-полковник Бек неумело выстрелил себе в рот. И тогда кто-то из сообщников помог старику покончить с собой. В действительности таких случаев было значительно больше. Например, генерал фон Тресков, один из основных авторов плана захвата власти в Германии, избрал другой путь. Он вышел на передний край передовых частей центральной группы армий, попрощался со своим адъютантом, а затем выдернул предохранительную чеку гранаты, которую держал в руке около своей шеи. Взрывом ему оторвало голову.
Особый комиссариат по делу 20 июля, возглавлявшийся Мюллером, не церемонился: к смертной казни были приговорены 700 офицеров и 56 генералов. Заговорщиков отлавливали во Франции и Италии, на Западном и Восточном фронтах. Немало застрелилось уже после казни главных заговорщиков, которых по приказу Гитлера подвесили на крюках, подобно тому как на скотобойнях подвешивают туши убитых животных.
Казнь засняли на кинопленку и страшный фильм показывали генералам и офицерам — в назидание. Многие, особенно те, кто находился в дружеских связях с заговорщиками, в ожидании ареста стрелялись. Но это к слову, чтобы показать масштаб репрессий.
Штауффенберг, конечно же, не был одиночкой. Подсчитано, что в заговоре против Гитлера были замешаны 21 генерал, 33 полковника и подполковника, 2 посла, 7 дипломатов высшего ранга, один министр, 3 государственных секретаря, начальник уголовной полиции, ряд губернаторов и высших полицейских чиновников.
Первое, что сделал Штауффенберг, когда ему удалось беспрепятственно покинуть «Волчье логово» (ставку Гитлера) и прилететь в Берлин, — позвонил Канарису. Бывший шеф абвера, снятый перед тем с поста и находившийся не у дел, прокололся на чепухе.
Ему было всего 57 лет, но напряжение и нервное переутомление последних лет сделали его стариком. Свою жену и дочерей Канарис отослал в Баварию, где они находились в безопасности от массированных воздушных налетов, а сам остался в Берлине со своим поваром и слугой.
Он отлично знал, что его телефон прослушивается. Будучи уверен в том, что бомба в «Волчьем логове» взорвалась, Канарис, явно рассчитывая на подслушивающих, вскричал:
— О Боже мой, он мертв! Кто это сделал? Русские?
Матерый лис засыпался на пустяке, поторопившись с фразой о смерти фюрера. Спустя несколько часов он узнал, что Гитлер отделался легкой контузией, и тут же отправил телеграмму в ставку, поздравляя фюрера со спасением и требуя наказания преступников. Гитлер в ярости начертал на телеграмме: «Арестовать и заковать в кандалы». В тюрьме вместе с бывшим шефом абвера оказались бывший начальник генерального штаба Гальдер, бывший заместитель Канариса генерал Остер, бывший командующий армией резерва генерал Фромм.
Арестовывал Канариса на его вилле Шелленберг, заместитель Гиммлера. Есть сведения, что бывшего шефа абвера ненавидевшие его эсэсовцы вешали дважды. «Мы хотим, чтобы ты попробовал, что такое смерть», — будто бы говорили они, вынимая из петли еще живого адмирала. Неизвестно, хотели ли они получить от него последние признания или просто стремились продлить мучения недавнего шефа конкурирующего ведомства. Однако точно известно: Канарис и его ближайшие помощники были повешены не по приговору суда, а по личному приказанию шефа СС Гиммлера. Имеются также сведения о том, что с Канарисом до последнего дня обращались без излишней жестокости: как бы ни ненавидели его эсэсовцы, но все же считали его самым важным лицом среди остальных жертв.
Подтвердилась старая, как мир, истина: предают свои. Они же и грызутся между собой. Особенно если в осуществлении намеченного происходит сбой. Когда в Берлине узнали, что Гитлер жив и находится в ставке «Волчье логово», никто не смог взять ситуацию в свои руки. Главари покушения заметались в поисках выхода. Некоторые струсили, отказавшись от дальнейших действий. Первым отгородился от остальных заговорщиков генерал Фромм, отказавшийся разговаривать и встречаться с Штауффенбергом.
Взбешенный граф, потрясенный таким вероломством, арестовал Фромма и его ближайших помощников. Штауффенберг был смелым человеком. Тридцатичетырехлетний полковник, он проявил себя в боях в Северной Африке, где получил тяжелые ранения, лишившись левого глаза, правой руки и двух пальцев на левой. Фюрер лично распорядился, чтобы героя боев в Тунисе оставили в армии, несмотря на его инвалидность.
Арестованному Фромму каким-то чудом удалось взломать двери и выбраться на свободу. Фромм надеялся вымолить прощение в обмен на того, кто пронес в ставку портфель со взрывчаткой. Он приказал арестовать и расстрелять Штауффенберга. Графа поставили к кирпичной стенке, включили автомобильные фары и открыли огонь. Фромм потом показал на следствии: Штауффенберг, перед тем как упасть, крикнул: «Да здравствует свободная Германия!»
Фромм казнил своего начальника штаба в спешке, боясь, как бы не вмешался Гиммлер и не потребовал, чтобы все заподозренные лица были переданы гестапо. Однако Гитлер не пощадил Фромма, пытавшегося любым путем спасти свою шкуру. Не было снисхождения и генерал-фельдмаршалу Клюге, командовавшему войсками в Западной Европе: ему не простили измены генерал-губернатора Франции Штюльпнагеля, который поддержал заговорщиков. Да и сам Клюге был посвящен в планы смещения Гитлера.
Этот заговор имел большой размах и созрел еще в 1943 году. И на Восточном, и на Западном фронтах с нетерпением ждали кодового сигнала «Валькирия», чтобы поднять армейские части в поддержку переворота. Верхушка вермахта поняла: Гитлер тащит страну в пучину. Каждый месяц Германия теряла свыше ста тысяч человек убитыми. Еще полтора года — и все людские резервы рейха будут исчерпаны, не позже весны 1945 года наступит поражение. Таковы были подсчеты трезвомыслящих голов. Устранение Гитлера замаячило перед заговорщиками как первоочередная задача.
Они разработали план захвата власти в Германии. В запечатанных конвертах он был отправлен из штаба армии резерва, которой тогда командовал генерал Фромм, во все военные округа с приказом вскрыть конверт после получения кодового слова «Валькирия». К заговорщикам примыкало все больше людей. Начались споры за министерские посты.
Кого же прочили в преемники фюреру? Список членов будущего правительства был заготовлен загодя. Главой государства — президентом или наместником — намечался генерал-полковник Людвиг Бек. Именно Бек, еще в 1938 году отстраненный Гитлером от поста начальника генерального штаба, взял на себя руководство генералами, которые решились участвовать в заговоре.
Он пытался лично установить связь с командующими групп армий на востоке и на западе, приказал отвести крупные силы с левого фланга немецких армий на Балтийском побережье. Роммель, его основная надежда на западе, за три дня до этих событий был тяжело ранен во время налета английских истребителей. Фельдмаршал фон Клюге, главнокомандующий войсками Западного фронта, мог бы обратиться к Эйзенхауэру с предложением немедленно начать переговоры. Однако он был очень осторожен и после телефонных переговоров с Беком, Фроммом и другими генералами, находившимися в Берлине, решил ничего пока не предпринимать.
