Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2 - фон Зенгер Харро (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Таким образом, стратагема 28 в ее древнейшем виде выступает как способ ведения военных действий, перекликаясь с выражением: «одолжить лестницу и помочь тем самым человеку подняться наверх» («цзе ти шу жэнь»). Но в случае стратагемы 28 события, естественно, развиваются значительно драматичней. В основе ее лежит опыт: в представляющемся безнадежным положении, т. е. оказавшись припертым к стенке, человек ощущает в себе неведомые ему прежде силы. Это верно и в отношении врага, как указывает в своем комментарии к Сунь-цзы живший в танскую эпоху (618–907) Цзя Линь: «когда на противника можно напасть, но известно, что он будет сражаться насмерть, [на него не нападают]» [ «Сунь-цзы», 8.4 «Девять изменений» («Цзю бянь»): «Китайская военная стратегия». Пер. с кит. В. Малявина. М.: Астрель, 2002, с. 1б8].
Стратагема 28 как крайнее средство руководства в чем-то смыкается с провокационной стратагемой 13, только там речь идет о хитроумном возбуждении чувств и вызываемых этим действиях. Стратагема же 28 указывает на вполне определенное эмоциональное состояние, позволяющее преодолением страха смерти или даже подстегиванием страхом смерти делать сверхчеловеческие усилия.
В китайской военной истории имеются многочисленные примеры успешного использования в качестве руководства к действию стратагемы 28. Но часто она дает и осечки. Условия ее успешного завершения таковы:
— только победа над врагом оказывается единственным способом выживания. Лишь это позволяет мобилизовать и направить дремлющие внутри человека силы на достижение данной цели;
— внезапное создание острого положения, когда промедление смерти подобно. Чем больше стеснение обстоятельств, тем сильнее противодействие. Если же положение постепенно приобретает угрожающий вид, у воинов окажется достаточно времени, чтобы бежать или приноровиться к стесненным обстоятельствам, вследствие чего вряд ли тогда стоит ожидать внезапной решимости выстоять, преисполнившись небывалой отваги;
— если овцу загнать в стаю голодных волков, пишет автор книги о стратагемах, какова бы ни была ее решимость драться, гибели ей не избежать, ибо силы слишком неравны. Так что стратагема 28 годится лишь в отношении примерно равного по силе противника. Ведь силы, которые способна мобилизовать стратагема 28, ограничены. Итак, не следует пускать свое войско подобно овце в волчью стаю.
Предпосылкой использования стратагемы 28 в качестве руководства к действию является определенное властное положение, иначе говоря, авторитет, опираясь на который явочным порядком ставят людей — иначе говоря, воинов — в пробуждающее в их сердцах бесстрашие критическое положение, где все ставится на карту. С этой точки зрения стратагема 28 предстает рискованной стратагемой («сянь цзи"), требующей осторожного обращения. К ней нужно прибегать, имея виды на успех или когда уже нет иного выхода. «Крышу», куда ведут войско, следует выбирать с особым тщанием. Предпочтение нужно оказывать «крыше», которая хоть и вызывает требуемый боевой дух, но вместе с тем не являет собой крайнюю опасность. Негоже карабкаться на первую попавшуюся «крышу».
Более всего будоражит войско удаление лестницы у всех на виду. Здесь тотчас приходит осознание создавшегося критического положения, и воины без промедления устремляются к единственному, еще доступному для них выходу. Конечно, для оказания желательного действия можно просто поставить войско в известность, что у него больше нет «лестницы». На самом же деле «лестница» припрятана и ее местонахождение известно полководцу, так что в случае возникновения непредвиденных затруднений «спасительная лестница» может прийти на помощь при проведении в жизнь стратагемы 21 или 36.
Стратагему 28 советуют еще в качестве воспитательной меры. Непродуманную идею доводят до абсурда, позволяя ученикам карабкаться на «конек крыши» и заставляя тем самым убедиться, как доведенная до логического конца их идея оборачивается тупиком (Чэн Фанпин. «Учитель и «всевозможные книги». Гуанмин жибао. Пекин, 17.02.1994, с. 3).
28.2. Разбить котелки, потопить лодки
Под знаменами погибшего чуского царства (см. 14.2) поднялся Сян Лян (ум. 208 до н. э.) на борьбу против циньской династии (221–207 до н. э.), которой тоже была уготована гибель. Первые успехи вскружили голову Сян Ляну, который неожиданно потерпел поражение в 208 г. до н. э. от циньской армии при Динтао (на юго-западе нынешней провинции Шаньси) и сам погиб. Его племянник Сян Юй (232–202 до н. э.) поднял мятеж в чуском войске, [обезглавив старшего военачальника Сун И (ум. 207 до н. э.)]. «Разбив армию Сян Ляна, Чжан Хань, считая, что войска из земель Чу уже не могут причинить ему беспокойства, переправился через Хуанхэ, напал на княжество Чжао и нанес его войскам сильное поражение. В это время ва-ном в Чжао был Се, командующим войсками — Чэнь Юй, а первым советником — Чжан Эр. Они бежали и укрылись за стенами Цзюйлу (Чжан Хань приказал Ван Ли и Шэ Цзяню окружить Цзюйлу, а сам с войском стал лагерем к югу от города, построив обнесенную валами дорогу, по которой перевозили зерно для снабжения воинов. Чэнь Юй был командующим и расположился во главе нескольких десятков тысяч воинов лагерем к северу от Цзюйлу. Это была так называемая северобережная армия… Сян-ван… послал Данъян-цзюня и военачальника Пу во главе двадцати тысяч воинов переправиться через реку и оказать помощь [гарнизону] Цзюйлу. Но в ходе боев посланные добились незначительных успехов, а Чэнь Юй вновь запросил военную помощь. Тогда Сян Юй во главе всех своих войск переправился через реку, потопил все лодки и суда, разбил котлы и горшки для пищи, сжег шалаши и хижины, разрешил воинам взять с собой продовольствия лишь на три дня, чтобы показать им, что они должны быть готовы умереть, но не иметь и мысли о возвращении назад. Затем [Сян Юй] подошел [к Цзюйлу] и окружил армию Ван Ли. После девяти сражений с вышедшими навстречу циньскими войсками он перерезал дороги, окруженные валами, нанес сильное поражение циньцам… К этому времени чуские войска стали сильнейшими среди войск чжухоу. Армии владетельных князей, выступившие на помощь Цзюйлу, соорудили более десяти укрепленных лагерей, но ни один из чжухоу не посмел ввести войска в бой (см. стратагему 9). Когда чусцы ударили по циньцам, то военачальники [других княжеств] наблюдали за боем с валов своих лагерей. Каждый чус-кий воин дрался за десятерых, от боевых криков чуских солдат содрогалось небо, и не было среди войск владетельных князей ни одного солдата, который не задрожал бы от страха. После того как циньская армия была разбита, Сян Юй вызвал военачальников всех чжухоу к себе. Войдя в ворота его лагеря, образованные из составленных вместе колесниц, все военачальники опускались на колени и ползли вперед, не смея поднять глаз от земли. Таким образом, Сян Юй впервые стал старшим военачальником над всеми войсками владетельных князей и все чжухоу подчинились ему» [Сыма Цянь. Исторические записки, т. 2. Пер. с кит. Р. Вяткина и С. Таскина. М.: Наука, 1975, с. 123–127] благодаря предпринятому согласно стратагеме 28 походу.
Весьма расхожее в современном Китае выражение «разбить котелки, потопить лодки» («по-фу чэнь-чжоу») означает «перейти Рубикон», «сражаться не на жизнь, а на смерть», «поставить все на карту», «отрезать путь к отступлению». «С решимостью «разбить котелки, потопить лодки» отправился [в 1936], рискуя своей жизнью, в китайские советские районы на севере провинции Шэньси американский журналист Эдгар Сноу (Snow, 1905–1972)», — пишет Сяо Хун в пекинской газете Жэнъминь жибао (17.07.1990, с. 8).
В невоенной связи использовал данное выражение еще в конце минской поры (1368–1644) Чэнь Цзитай (1563–1637), знаток Книги перемен и со своими более чем 10 тысячами стихов весьма плодовитый, но не снискавший от этого известности поэт. В 1630 г. он сообщает одному знакомому о своей решимости участвовать в проводимых каждые три года в провинциальном центре экзаменах на соискание ученой степени: «Осенью я разобью горшки, потоплю лодки и запасусь продовольствием всего на три дня. Это уловка, благодаря которой я изловлю главаря разбойников [намек на стратагему 18, где подразумевается успешная сдача экзаменов] и собью солнце [(«шэ жи»)=осуще-ствлю, казалось, невозможное]». Посредством направленной против себя же стратагемы Чэнь Цзитай добился успеха. Он выдержал не только провинциальный экзамен, но через год и высший экзамен в столице. И это, как замечает династийная хроника История Мин [гл. 280], в возрасте 68 лет!
