Этот новый старый трамвай - Годес Яков (читаемые книги читать .TXT) 📗
Это было очень трудное и ответственное задание. Но с еще большим энтузиазмом стали работать люди. Путейцы приводили в порядок рельсовую колею, контактники монтировали провода, один за другим выходили «на линейку готовности» вагоны. Практически уже в феврале большинство их могло выехать на улицы. Очень важно было сохранить в рабочем состоянии наиболее уязвимую часть трамвайной колеи — стрелки. Их сберегли стрелочницы — в холод и пургу из последних сил они очищали пути от снега, посыпали их солью и переводили, без конца переводили стрелки, чтобы не позволить морозу сковать металл. Не случайно среди трамвайщиков, награжденных за самоотверженный труд в годы блокады, была и стрелочница Мария Ивановна Колокольчикова, которой вручили орден Трудового Красного Знамени.
Десятки километров путей, 500 километров контактной сети, сотни вагонов были в короткий срок приведены в порядок. Каждый день руководители управления докладывали секретарям горкома партии о ходе работ.
7 марта в Трамвайно-троллейбусное управление сообщили: в 18 часов на Клинскую подстанцию (недалеко от Витебского вокзала) подадут напряжение. Ближе всех к ней был грузовой вагон, стоявший на Загородном проспекте, у Рузовской улицы.
Группа трамвайщиков во главе с начальником управления М.X. Сорокой отправилась на Загородный проспект. Решили попробовать пустить трамвай. Поднялись на площадку вагона, поставили реверсивный барабан на «вперед», подняли бугель, и начальник Службы движения В.М. Немзер включил контроллер. Вагон вздрогнул, но с места не двинулся. Проверили — ток в сети есть. Посмотрели под вагон: он стоял на смерзшейся глыбе льда и снега. Пришлось поработать ломами. Снова включили контроллер. И вот трамвай едет по Загородному…
На следующий день состоялся общегородской воскресник по очистке города. Электроэнергию подали на многие участки сети, и грузовые трамваи использовались для вывозки снега и грязи на свалки.
Радости горожан не было предела — они изумленно смотрели на оживший трамвай и всюду, где бы он ни появлялся, встречали его возгласами «ура!».
Теперь предстояло сделать самое главное: открыть движение пассажирского трамвая. А это было гораздо сложнее.
Помимо подготовки вагонов, путей, контактной сети, подстанций решалась сложнейшая задача организации будущего движения трамваев. Было ясно, что в условиях блокады восстановить движение в прежнем объеме не удастся. Значит, надо разработать такую схему, чтобы при минимальном количестве маршрутов человек мог из одного конца города попасть в другой не более чем с одной пересадкой. Десятки вариантов рассмотрели специалисты-движенцы Виталий Маркович Немзер, Александр Захарович Васильев, человек огромного опыта, прошедший путь от стрелочника на конке до начальника Линейного отдела, и тогда еще молодой инженер Мария Николаевна Кондрашова. И они нашли такую оптимальную комбинацию, создали схему движения.
Возрождению трамвая способствовало то, что Военный совет Ленинградского фронта отозвал из воинских частей группу ведущих специалистов-транспортников. Продолжал работать в городе Трамвайно-троллейбусный (ныне Электромеханический) техникум. На четвертом этаже дома № 40 по Моховой улице (сейчас в этом здании находится Техникум химической промышленности), в холодных, едва нагреваемых буржуйками классах, мальчишки и девчонки блокадного Ленинграда изучали физику и электротехнику, подвижной состав и организацию движения… Будущие командиры транспорта не только сидели за партами, — работая в парках, они деятельно готовили пуск трамвая.
В архиве Октябрьской революции и социалистического строительства хранится решение Ленгорисполкома от 11 апреля 1942 года «О возобновлении пассажирского трамвайного движения». В первом пункте его записано: «Начать с 15 апреля 1942 года нормальную эксплуатацию пассажирского трамвая». Здесь же названы пять маршрутов, по которым должны курсировать трамваи, им присваивались номера 3, 7, 9, 10, 12. На отдельных участках эти маршруты напоминали довоенные, но, учитывая требования военного времени, путь следования трамваев изменили. Утверждался и регламент движения: с 6 часов 30 минут до 21 часа 30 минут.
В этот же день был издан специальный приказ по Трамвайно-троллейбусному управлению. Он предусматривал готовность к 14 апреля 116 поездов (317 вагонов), подлежавших выпуску, создание резерва из 24 поездов (72 вагона). И снова, вопреки условиям блокадного города, не позволяя себе никаких скидок и послаблений, трамвайщики стремились обеспечить высокую культуру обслуживания пассажиров. Приказ, в частности, требовал привести вагоны в хорошее состояние — убрать их, вымыть, подкрасить. Заблаговременно разрабатывались расписание движения и, на всякий случай, маршруты обходного пути. Устанавливался контроль за соблюдением расписания и за сбором проездной платы. Особое внимание уделялось внешнему виду работников транспорта: приказ требовал не допускать к работе водителей, кондукторов, линейных агентов, одетых не по форме или неопрятно.
А когда казалось, что все уже готово, стократ проверена каждая мелочь, — вдруг неожиданность. Впрочем, почему «неожиданность»? Ее следовало предвидеть, ибо трамвай выходил на огромное поле сражения, в зону огня. В ночь с 14 на 15 апреля гитлеровцы обрушили множество снарядов на участок между заводом «Большевик» и Володарским мостом. Именно тут утром должна была пойти «семерка». Контактная сеть вновь оказалась разорванной, пути — вздыбленными. Но в точно назначенное время трамвай пошел и здесь: бригады монтеров, трудившиеся до самого утра, сумели восстановить линию.
Наступило 15 апреля 1942 года — двести девятнадцатые сутки блокады. Как по заказу, над городом поднялось яркое весеннее солнце. И ранним утром одновременно из нескольких парков вышли на линию трамвайные поезда.
В канун 1975 года, выступая по ленинградскому телевидению, вагоновожатая, кавалер ордена Ленина Ефросинья Федоровна Агапова, первой выехавшая в тот памятный день из парка имени Блохина, вспоминала:
«Шли в парк, как на праздник, знали: должны выехать на линию. Собрались все, кто был. Мне говорят: „Садись, поезжай!“ И вот я в кабине. Тронула ручку контроллера, поставила на первое положение. И вдруг вагон ожил. Не могу передать, что испытала в эту минуту. Вывела трамвай из парка. На остановках входят люди, смеются, плачут от радости. Многие спрашивают: „Сколько же теперь будет стоить билет?“ А я тоже и смеюсь, и слезы вытираю от радости, говорю: „Все те же 15 копеек, дорогие мои, все те же 15 копеек“… Садовая, Московский проспект. И всюду по пути люди — оживленные, на исхудавших лицах — радость. Трамвайный звонок, как победа. Хотя до Дня Победы было еще далеко. И до снятия блокады не близко. У „Электросилы“ — последняя остановка. Рядом — Благодатная улица, трамвайное кольцо. А там рукой подать до передовой. Много потом было рейсов. Трудных, опасных, под бомбежками и обстрелами.
Но тот рейс, 15 апреля, я не забуду никогда. И всегда у меня в памяти лица тех моих блокадных пассажиров».
15 апреля 1942 года вывела свой трамвай и Александра Николаевна Васильева. Спустя тридцать пять лет она писала в газете «Смена»:
«В трампарк имени Леонова, на Васильевский остров, меня перевели после того, как разбомбили Котляковский парк, где я раньше работала. Я едва успела спастись. Но эти бомбежки были еще не самыми страшными приметами войны. У Горного института собирали детей, которых эвакуировали. Их сажали в мой трамвай, и я везла их к Московскому вокзалу. Сердце разрывалось, когда видела я, как прощались мамы и дети.
Когда заледенели трамвайные рельсы, пропало электричество в городе — движение остановилось. Мы, водители и работники парка, отправились рыть окопы, сбивали лед с путей, отогревали вагоны. И вот однажды нам сообщили: 15 апреля на линию должны выйти трамваи! Наперекор всем холодам, бомбам, проклятым фашистам мы должны были сделать праздник в нашем городе, обрадовать уставших ленинградцев, внести движение на улицы. А движение — это жизнь.
