Люди ищут забытое царство (Рассказы об археологических открытиях) - Моисеева Клара Моисеевна (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
Когда учёные обнаружили высокие холмы на открытой красивой террасе вблизи Мадма, когда они увидели, как хорошо проглядываются узенькие горные тропы и ущелья и как вьётся дорога по берегу Зеравшана, они решили, что на этом плато должна быть крепость, где жил наместник князя Деваштича.
И тогда молодой таджикский учёный Юсуф Якубов, аспирант Института истории Таджикской Академии наук, принялся изучать этот горный район, где люди жили с давних пор, где история оставила свои таинственные следы. Их нелегко найти, но если поискать, то…
Далеко простёрлись горы Верхнего Зеравшана. Дорога через перевал вела на север — в Фергану. Дорога на юг вела в княжество Хутталь. Там жили потомки бактрийцев, которых во времена Деваштича называли тохарами.
С вершины Мадма видны долина и ущелья. «Прекрасное место для горной крепости», — думали учёные. Начались раскопки. И была открыта громадная, превосходная крепость.
Крепость была воздвигнута на двух естественных террасах На верхней террасе был большой парадный двор с каменной лестницей, ведущей в просторный коридор, по обе стороны которого были устроены помещения. Отсюда можно было видеть дальние тропы и заранее узнать, кто спешит к стенам крепости.
Весь дворец погиб в огне пожарища, и потому всё обугленное дерево, сохранившееся в виде кусочков угля, позволило учёным сделать реконструкцию, попытаться представить себе здание в том виде, каким оно было когда-то. Так узнали, что роскошные залы были украшены резными колоннами, нарядными фризами, а широкие суфы вдоль стен были покрыты коврами. Резьбой были украшены деревянные потолки, капители колонн, арки и дверные проемы.
Пожар был настолько сильным, что сохранилось очень немногое, что способно рассказать о богатстве и пышности этого дворца. Было раскрыто около двадцати просторных комнат, каждая из них высотой в четыре метра… Парадный зал, где было особенно много резного дерева, с суфами вдоль стен, с парадным сиденьем для князя, с четырьмя колоннами, которые поддерживали кровлю, устланный коврами, был, вероятно, очень красив. Но сейчас перед учёными обугленные остатки.
Большая терраса с входами в центральные комнаты имела узенький пандус, который вёл из двора во дворец. На этой террасе найдены остатки святилища с алтарём. Здесь была площадка для огня. Может быть, на протяжении многих лет на этом алтаре поддерживался вечный огонь. Ведь в древней Согдиане огонь был священным и ему поклонялись так же, как поклонялись источнику жизни на земле — солнцу.
Повсюду обугленные остатки дерева и ковров, обломки керамики. Среди обломков пышного зала сохранился глиняный сосуд, а в нём пятьдесят бараньих косточек — астрагалов. Тут же кость горного козла, схваченная железным обручем. Это игра. У тюрков эти косточки назывались альчиками. Тысячу двести лет тому назад кто-то играл здесь в кости. Это было так давно. Но эта находка сближает ушедших с живущими на этой земле.
И сейчас в горах Таджикистана есть любители этой игры, и в любой горной деревеньке можно увидеть такой же набор костей. Как давно научились этой игре люди горной страны!
На нижней террасе были расположены конюшни, амбары, погреба. Сейчас можно себе представить, какие громадные запасы продовольствия хранились в этих хозяйственных помещениях, если фрамандар собирал подати со всех окрестных селений, где было много землепашцев, скотоводов и виноградарей.
Дворец наместника дал богатейший материал учёным. Глиняные сосуды, медные монеты, металлические пряжки от пояса древнего воина, наконечники стрел и украшения — каждый предмет говорит об ушедшей жизни, а все вместе они позволяют дописать строки согдийской истории, начатые на горе Муг.
Среди документов, переведённых В. А. Лившицем, есть ивовая палка, рассечённая пополам. На ней согдийское письмо.
«Господину, государю, великому оплоту, фрамандару от его слуги Спадака — обращение. И вам, господин, великославному, многопочтение…
И, господин, от государя Деваштича доставлен такой приказ:
„…найди овец“.
И, господин, сколько я здесь овец ни искал, ничего не нахожу…
…кроме фруктов другого ничего прикажи не выдавать…
…здесь у меня имеются хорошие одежды, и их вот я послал тебе… Сюда ко мне почта доставлена, почтовых лошадей куда мне послать?..».
В согдийском архиве найдено много ивовых палок с такими хозяйственными документами. И все они возрождают страничку ушедшей жизни. Многие из них, по всей вероятности, связаны с этой крепостью в горах Зеравшана.
Таджикский учёный Юсуф Якубов, изучая эти документы и находки, сделанные в Мадме, старается представить себе живых людей того времени. И когда ему хочется представить себе лицо фрамандара, он смотрит на картину, где изображены всадники. Он и она на фоне стен крепости. И учёный спрашивает себя — не Ут-тегин ли это с женой Чатой, любимой?
Принцесса без головы
Учёные не считали, что вся столица уже раскрыта, но не ожидали, что им предстоит ещё самое удивительное открытие, которое поразит их даже после того, как уже стали известными пенджикентские росписи.
Когда дорожные строители подогнали бульдозер к Афрасиабу и железная черпалка вдруг стала выплёвывать алую землю, рабочие испугались, остановили машину и побежали за прорабом. Прораб позвал археологов, и через несколько дней на том месте, где прокладывалась дорога, начались раскопки. Вскоре стало известно, почему бульдозер зачерпнул алую глину. Он зацепил часть стены древнего дворца, где сохранилась удивительно яркая и красочная картина. Бульдозер оторвал голову принцессе, которая возглавляла караван, идущий к жениху в другое княжество, — караван большой, с богатыми дарами, со служанками и знатными дамами.
Бульдозер повредил роспись, но помог сделать новое открытие — раскрыты руины царского дворца, стены которого украшала превосходная живопись. На этот раз было не страшно поднимать обвалившиеся стены, потому что археологи уже имели многолетний опыт раскрытия росписей в древнем Пенджикенте.
Очень бережно и очень тщательно раскрывали высоченные стены залов, расписанные так ярко и красочно, так интересно и необычно, что уже видавшие виды археологи Пенджикента и те были потрясены.
Громадная картина, сохранившаяся на южной стене парадного зала, повествует о знатных путешественниках, идущих с богатым караваном. Впереди каравана — белый слон в узорчатой попоне с колокольцем на шее и в сбруе с кистями. Судя по остаткам росписи, на слоне был нарядный паланкин, а в нём, вероятно, сидела принцесса.
Теперь мы уже никогда не узнаем, какой была эта знатная женщина, но зато мы видим её спутницу, которая сидела позади. Верней, мы догадываемся о ней по остаткам одежды и изящной женской руке, которая держится за стойку паланкина.
За слоном следовали три женщины на конях. Одна из них сохранилась. Можно рассмотреть её пышные локоны, короткое красное платье, жёлтые шаровары и чёрные сапожки. Через плечо перекинут серебристый шарф, на руках браслеты.
На руке одной всадницы сохранилась строка согдийской надписи: «приближённая царевны» — вот мы и узнали о том, что в паланкине на белом слоне сидела принцесса, а за ней следовали приближённые.
Двое мужчин на верблюдах следуют за знатными всадницами. Один из них белолицый, с небольшой чёрной бородкой и маленькими тонкими усиками, другой — смуглый старик с белыми волосами, с бородой, усами и густыми бровями.
Оба всадника вооружены длинными прямыми мечами и короткими кинжалами, висящими на поясе. В руках они держат жезлы. Может быть, это знаки достоинства или придворной должности. Далее сохранилось изображение больших белых птиц, напоминающих гусей или лебедей. Их сопровождают двое мужчин в белой одежде с мечами и кинжалами. Нижняя часть лица у каждого из них закрыта белой повязкой. Эти повязки говорят о том, что птицы священны, а рядом с ними — жрецы. У согдийцев жрецы завязывали рот, чтобы не осквернить своим дыханием священного огня.
