Годы эмиграции - Вишняк Марк (книги без регистрации .TXT) 📗
Трудно придумать более зловещее и чудовищное политическое предвидение.[LDN1]
Как ни безжалостна и бесстрастна была советская власть, однако и она растерялась перед размерами обрушившегося бедствия и {71} вынуждена была публично признать, что справиться с бедствием может лишь согласованная работа всех сил народа. На Исполнительную комиссию выпала обязанность разъяснить взаимоотношения, которые возникли между властью и краснокрестной деятельностью российской общественности, Комитета помощи голодающим, - легализованного, правда, на очень короткое время.
Одним из многих трагических последствий голода, помимо общих условий советского быта, явилась массовая беспризорность детей в России. Советская печать признавала, что это бедствие приняло угрожающие размеры, но приписывала советской беспризорности "особый, отличный от капиталистических стран, характер", чисто стихийного, будто бы "извне привнесенного бедствия", относя ее на счет "итогов хозяйственной разрухи, эпидемий и голода, вызванного империалистической войной и последовавшей за ней гражданской войной и блокадой". (Большая советская энциклопедия, изд. 1-е, т. V, стр. 783-786).
Коммунисты усмотрели в голоде явление, способное пойти им на пользу заинтересовать "деловой мир" Запада и способствовать открытию торговых кредитов Советам, как заявил Красин в советской печати. Еще откровеннее - и циничнее - был Троцкий, заявивший в Московском Совете рабочих и солдатских депутатов после разгона Общественного комитета помощи голодающим: "Помощь голодающим в силу мирового кризиса является вопросом о переломе отношений с Россией, о восстановлении с ней дипломатических отношений". Не удивительно поэтому, что лондонский "Обсервер" озаглавил сообщение об интервью Красина: "Как голод помогает советской власти".
Это не помешало Советам (в ноте от 7 сентября 1921 г.) решительно отвергнуть предложение Международной комиссии помощи о допущении в Россию делегации экспертов для удостоверения в правильном распределении продовольствия и помощи голодающим. И через двадцать с лишним лет советский историк, проф. Минц, умозаключил: "Ясно было, что вся эта затея (организаторов кампании помощи голодающим) преследует разведывательные цели" (ср. "История дипломатии", т. III, стр. 116, 1945 г.).
Исполнительная комиссия решительно стала на почву гуманитарного подхода к бедствиям, обрушившимся на русский народ и Россию. Все члены Комиссии были в этом солидарны, хотя некоторые социалисты-революционеры разделяли мнение Центрального Организационного бюро партии, которое предвидело в воззвании "К демократии Европы и Америки" от 18 июня 1921 года, что "советская власть не сможет, не посмеет дать простор общественной инициативе, ибо это предполагает, как непременное условие, гарантию минимума гражданских свобод, а режим, держащийся исключительно на подавлении всяких свобод, естественно не может отказаться ни ради чего от такого метода".
Прогноз этот оказался правильным и в отношении к советской власти после 1921 года.
Исполнительная комиссия вольно и невольно занималась гуманитарной деятельностью больше, чем то предполагало Совещание {72} членов Учредительного Собрания. Но не упускала она из виду и политических событий в советской России. Так, она выступила с протестом против "вакханалии политических убийств, внесудебных преследований, применения насилия, даже пыток с целью вынудить признание ... Мы просим цивилизованное общественное мнение с тем же рвением, с той же энергией и настойчивостью, с которой оно осуждало всякую поддержку контрреволюционным выступлениям против русского народа и революции, отказать в своей моральной поддержке людям, превзошедшим в методах насилия всё, что изобретено темными веками средневековья.. . То, что теперь делается в России, превышает во много раз все ужасы старого режима".
В свете последующего протест и его содержание могут казаться банальными. Но он сохраняет исторический интерес благодаря своей дате - сентябрь 1921 года. Эта фактическая дата неоспоримо опровергает легенду, будто лишь при Сталине и Вышинском возникла вакханалия бессудных казней с применением пыток. Нет, это происходило и в "благословенные" времена "Ильича".
Все политические группировки русской послебольшевистской эмиграции встречали мало сочувствия и, тем менее, активного содействия со стороны общественного мнения и правительств Запада. Исполнительная комиссия не составила исключения. Причину надо видеть в общем правиле - потерпевших поражение считают неудачниками, "отработанным паром". В данном же случае положение осложнялось общностью происхождения советского коммунизма и российской эмиграции, на которую сознательно, подсознательно или бессознательно возлагалась ответственность и вина за возникновение большевизма и его экспансию.
Более плодотворной была краснокрестная работа на чужбине. Исполнительная комиссия сумела в этой области приобрести некоторый авторитет и влияние, - но и они были далеко не решающими. И, главное, потребовали от Комиссии крайнего напряжения сил и материальных средств. Не прошло и года, последние стали подходить к концу. И как часто бывало и как стало обыкновением после второй мировой войны, взоры обратились в сторону процветавшей Америки в расчете на поддержку - моральную и материальную - со стороны демократии Соединенных Штатов, родственной по духу демократии российской.
С такой миссией 14 октября 1921 года отправились в Америку делегаты Исполнительной комиссии - Авксентьев и Милюков, - отправились единственно возможным для того времени путем, длительным, морским. Морально-политически миссия несомненно преуспела. В течение трех месяцев, проведенных делегатами в США, не угасало внимание, которое они привлекли своим приездом, со стороны официальных и общественных кругов. Телеграфные агентства передавали все их заявления о целях миссии, о внешнем и внутреннем положении России, о мероприятиях советской власти, о желательном с их точки зрения отношении Вашингтона к большевикам, к русским беженцам и т. д. Влиятельнейшие органы печати уделяли многие столбцы интервью с делегатами, сопровождая {73} сочувственным комментарием, личным и политическим. Их принимали видные государственные и общественные деятели.
Бесспорный успех представителей Исполнительной комиссии объясняется, вероятно, и тем, что их политическая линия во многих пунктах совпадала с официальной политикой американской администрации конца 1921 года. Особенное значение имело совпадение отношений к советской власти и японской агрессии. Милюков выступал с лекциями по истории русско-японских взаимоотношений и устремлений Японии овладеть Николаевском на Амуре и северной частью Сахалина. Вопрос о Японии был самым злободневным в международной политике того времени, так как 12 ноября 1921 года в Вашингтоне торжественно открылась конференция для обсуждения вопроса об ограничении морских вооружений и решения ряда тихоокеанских вопросов. На конференцию были приглашены США, Англия, Япония, Китай, Франция, Италия, Бельгия, Голландия; исключены были советская Россия и Германия.
К открытию конференции Исполнительная комиссия прислала из Парижа заявление за подписью сорока семи более или менее известных в Америке русских политических, промышленных и финансовых деятелей. Заявление касалось ряда вопросов, в которых Россия была заинтересована, в особенности - судьбы Восточно-китайской дороги. Одновременно газеты опубликовали возражения Милюкова и Авксентьева на официальные утверждения японцев. Возражения подкреплялись ссылками на американскую ноту Кольби от 28 июня 1920 года, настаивавшую на окончательной эвакуации японцами Сахалина и Приморской области. В заключение делегаты Исполнительной комиссии подчеркивали, что временно ослабленная Россия всё же не дошла до того, чтобы ее территория могла стать предметом сделок и опеки без ее участия. Положительно расценивая роль иностранного капитала в будущем хозяйственном восстановлении России, делегаты заявляли протест против признания за каким бы то ни было государством "специальных интересов", умаляющих суверенитет России. Они отвергали, в частности, и предложение японской делегации о признании "принципа открытых дверей и равенства всех наций в Сибири".
