Красное Село. Страницы истории - Пежемский Вячеслав Гелиевич (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
С другой стороны, Федотов как человек, погруженный в военную жизнь, лучше, чем любой штатский, понимал армейскую жизнь, передавая детали, понятные только живущему в армейской среде. За это ему и отдавало должное высокое начальство. В эпоху, когда фотография еще не пришла на поля сражений и маневров, картины отчасти замещали ее, фиксируя события. В такой ситуации ценилась точность в деталях, и тут Федотову не было равных.
Члены императорской фамилии постоянно посещали войска, расположенные в лагере. Они останавливались в своих дворцах, построенных в Дворцовом саду Коломенской слободы Красного Села, откуда в любой момент могли отправиться по полкам с объездом, объявить смотр, учения или маневры. Как отмечал С. А. Гулевич, историограф Финляндского полка, в котором служил Федотов, во время маневров Николай I нередко ночевал в палатках с гвардейцами. В конце лагерного периода обычно царем производилась общая тревога, когда все полки, демонстрируя ловкость и быстроту действий, мчались наперегонки к общему месту сбора. Этот сбор означал приближение завершающих сезон больших маневров. О них объявлялось накануне, когда участники узнавали сроки проведения, длительность, задачи. Обычно маневры длились 24 дня. В 1842 г. Федотов в составе Финляндского полка участвовал в длительном семидневном маневре. Было выдано на шесть дней печеного хлеба и крупы, холостых патронов солдатам по 100 штук. Батальонным командирам предписано составить по окончании краткое описание действий «с обозначением частей войск и лиц с особенною удовлетворительностью исполнивших возлагаемые на них поручения».
Федотов П. А. Бивуак лейб-гвардии Гренадерского полка. 1843 г.
«Картины красносельских маневров с эпизодами и сценами походной жизни, выполненные в форме акварельных очерков, занимают значительное место в ряду батальных сюжетов Федотова. В них проявились все черты творческой индивидуальности автора, своеобразного, наблюдательного и остроумного мастера. Рисунки и акварели, тематически связанные с маршами, бросками войск, известны по репродукциям. Например, „Переход егерей вброд через реку на маневрах“. Егеря или солдаты Финляндского полка, который относили к легкой пехоте, перебираются через реку. Федотов на небольшом пространстве листа развернул один из эпизодов маневра, обращая внимание на преодолеваемые военными трудности и занимательные детали военного быта, на рядовых солдат, представленных разнообразно и по-человечески тепло, а не штампованно красиво, как у А. Гебенса или А. Ладюрнера. Эта сепия весьма характерна для Федотова, подобные военные композиции отсутствуют у других баталистов. Художник трактует сцену перехода через реку без героизации, а с долей юмора, иронии и доброго подтрунивания над своими героями. Федотов, пройдя на своем опыте все трудности служения Отечеству николаевской эпохи, знал суть того, что изображал» [28].
Отслужив десять лет, художник принял решение уйти в отставку, чтобы заняться своим главным призванием. Он получил поддержку императорской семьи – небольшое жалование и квартиру. Но перед уходом создал две крайне интересные и важные для образа ранних красносельских маневров акварели – «Бивуак лейб-гвардии Павловского полка (Отдых на походе)» и «Бивуак лейб-гвардии Гренадерского полка (Установка офицерской палатки)». Про них сам Федотов писал: «Обе удостоились похвал его высочества и щедрой награды».
Впервые Федотов так подробно обратился к жизни других полков на маневрах. Как всегда, детально прорисованы мундиры и налицо прекрасное знание солдатского быта. Акварели, впоследствии подаренные наследнику цесаревичу Александру Николаевичу (будущему Александру II), – одни из лучших изобразительных источников по истории красносельских маневров в николаевское время. Они настолько полны деталями, смыслами, контекстами, что по ним можно вести учебные занятия по истории российской армии XIX в.
Конечно, были и другие работы Федотова, посвященные Красному Селу: «Иностранные военные агенты на смотру», «Экзекутор лейб-гвардии Финляндского полка», «Из военной жизни в лагере»… Но перечисленные ранее акварели, пожалуй, самые яркие образцы творчества удивительного офицера-художника.
Творчество Федотова – своеобразный итог николаевской эпохи в истории красносельских маневров. В его полотнах и акварелях – апогей и в то же время завершение целого периода и в истории Красного Села, и в истории России.
Красносельские лагеря конца XIX – начала XX вв.
Однако время шло, Россия пережила серьезнейший внешнеполитический кризис – Крымскую войну и поражение в ней. На трон взошел новый монарх – Александр II. Времена менялись, менялась и армия. Переходя от устаревшей рекрутской повинности, перевооружаясь, армия и к подготовке солдат и офицеров выдвинула новые требования. Менялись и красносельские лагеря.
Правый фланг Главного лагеря. Начало XX в.
Очень точно, по-военному кратко, но емко описал лагерь конца XIX – начала XX вв. П. Н. Краснов: «В Красном Селе ежегодно отбывали лагери части двух корпусов – Гвардейского и 1-го Армейского. Кроме того, по очереди, приходили из Финляндии Финские стрелковые батальоны. Вся эта масса, около пятидесяти тысяч человек, располагалась в двух лагерях. Гвардейская пехота и гвардейская пешая артиллерия в большом лагере в интендантских четырехскатных палатках.
Правый фланг Авангардного лагеря. Красное Село. Конец XIX – начало XX вв.
Большой лагерь тянулся на три версты вдоль края оврага с пологим скатом, от Никулинских высот на севере до деревни Горской на юге. На правом фланге, в красивых березовых рощах, стояли полки Преображенский и Семеновский. За Семеновским полком линия лагеря прерывалась Царскосельским шоссе. Здесь стояла церковь 1-й Гвардейской пехотной дивизии. Дальше следовали лагери Измайловского и Егерского полков, за ними стояли палатки и деревянные конюшни батарей 1-й Гвардейской Артиллерийской бригады, дальше следовали лагери полков 2-й дивизии – Л.-Гв. Московского, Л.-Гв. Гренадерского, Л.-Гв. Павловского и Л.-Гв. Финляндского и 2-й Гвардейской Артиллерийской бригады – за ними был небольшой лагерь очередного финского стрелкового батальона, дальше барак строевой роты Пажеского Его Величества корпуса, потом шла полевая дорога к деревне Пелгола на Кирхгофе и за нею большие постройки корпусной хлебопекарни. Перед лагерем, примерно на полверсты, было пустое пространство, слегка спускающееся в овраг – Малое военное поле. По низу оврага протекала речка Лиговка, разливавшаяся здесь в ряд озер: Большое Фабрикантское, на берегу которого стояла бумажная фабрика Печаткина, Театральное, за которым был тенистый дворцовый парк, деревянный Красносельский дворец и театр и Большое Дудергофское озеро.
Противоположный скат оврага был крутой. За ним находился Авангардный лагерь Красного Села, перед которым расстилалось на несколько верст широкое, незасеянное, к середине лета совершенно голое, вытоптанное войсками учебное военное поле. Оно примыкало на севере к Братошинской и Коломенской слободам Красного Села, на юге к невысокой гряде Кавелахтских холмов. Сколько на этом поле было и трагических, и комических приключений!… На поле от несчастных случаев были убитые и раненые солдаты. На нем одни начальники составили себе блестящую карьеру, другие потеряли репутацию строевого начальника. Сколько раз восторженным „Ура!“ приветствовали войска своих Императоров и Императриц, сколько иностранных монархов проезжало по этому полю гостями Русских Государей! Это поле было орошено солдатским потом и истоптано копытами многих тысяч коней. В глубине его, верстах в двух от Авангардного лагеря, зеленым островом стояла березово-ольховая роща, в которой помещалась артиллерийская снаряжательная лаборатория – это был единственный на поле ориентировочный предмет. Поле казалось гладким и ровным, как стол, на нем были такие складки, где целые полки совершенно укрывались.
