Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
Затворник Койоакана пытался составить завещание в духе последних писем Ленина. В несколько приемов. Но этого не получилось. У Ленина его последняя воля была обращена к народу, партии, ее Центральному Комитету. Ленин, возможно, уже рассмотрел контуры созданной им тоталитарной системы... Троцкий составил свое завещание из небольших текстов и приписок, говоря в них главным образом о себе, о своей преданности делу, своей чести, жене, своих принципах. "Если бы мне пришлось начать сначала, - писал Троцкий в завещании, - я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок, но общее направление моей жизни осталось бы неизменным. Я умру пролетарским революционером, марксистом, диалектическим материалистом... Моя вера в коммунистическое будущее человечества сейчас не менее горяча, но более крепка, чем в дни моей юности". Троцкий в своем завещании даже не упомянул своего детища - IV Интернационал...
Значительная часть завещания носит очень личный характер и посвящена его жене, Наталье Седовой. Необычны заключительные строки первой части завещания: "Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтобы воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне"655.
Видимо, Троцкий думал и о самоубийстве. В завещании еcть строки: "В случае смерти нас обоих..." - фраза не окончена. В приписке далее говорится, что они с женой неоднократно соглашались, что лучше совершить самоубийство, чем позволить, чтобы старость превратила их в инвалидов. Он понимал, что светильник горит лишь до тех пор, пока его питает надежда. "Я сохраняю за собой право самому определить срок своей смерти..." - писал в завещании Троцкий. Но время его смерти определили другие. Истории было угодно, чтобы драма Троцкого завершилась иначе, чем он предполагал, тем более что в этой драме участвовали люди, многие из которых были не просто противниками Троцкого, но и ненавидели его всей силой своей души. Последние две фразы завещания Сталин прочел несколько раз: "Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее дает мне и сейчас такую силу сопротивления, какого не может дать никакая религия".
Сталин, поднявшись, в задумчивости расхаживал по своему большому кабинету, по привычке держа в руках потухшую трубку. Даже если бы он поверил словам Троцкого, то не испытал бы никаких сомнений. Изгнанник думал об идеях и идеалах, а Сталин - лишь о власти. У библейского Давида, почему-то вспомнил Сталин, было шесть сыновей, а у Троцкого два, которых Сталину не раз доводилось видеть в 20-е годы в Кремле. Они жили неподалеку друг от друга... Младший, Сергей, сгинул где-то в лагере в 1937-м... А старший, Лев, уехал в 1929-м в изгнание, был правой рукой отца в его бурной политической деятельности. Сталин знает, что Лев "загадочно" умер от аппендицита в одной из эмигрантских клиник Парижа... Так же незаметно скончались две его дочери от первого брака. Но Сталина они не интересовали.
Его, Сталина, сыновья, славу Богу, живы. И Яков и Василий - военные. Если случится самое страшное - война, оба будут на фронте. Сталин раскурил трубку, сел за стол. Газету с сообщением о "смерти международного шпиона" отложил в сторону и придвинул к себе папку с надписью: "Документы Наркомата иностранных дел".
Тайная дипломатия_____________________________________
Однажды Сталину попалась на глаза книга, изданная в России еще в начале века, "Очерк истории министерства иностранных дел". Листая пожелтевшие страницы, он скользил взглядом по заголовкам, рисункам, фотографиям, отдельным строкам: посольский приказ, посольские или думные дьяки, русские дипломаты А.Л. Ордин-Нащокин, Н.И. Панин, К.В. Нессельроде, А.М. Горчаков, коллегии, департаменты, конгрессы, союзы...
Для Сталина дипломатия означала поиск таких решений, а возможно и компромиссов, которые обеспечили бы благоприятные внешние условия для реализации грандиозных планов, выдвинутых им на последнем съезде. Легко сказать: он, вождь, нацелил страну на то, чтобы догнать и перегнать развитые капиталистические страны в экономическом отношении! Нужно время, нужен мир. Нужно его обеспечить. Любой ценой! Вот почему он и рекомендовал Молотова на пост наркома иностранных дел (Литвинов был, по мнению Сталина, слишком ярым антифашистом). В сегодняшней сложнейшей обстановке надо нащупать те связи, отношения, балансы, использование которых позволило бы уберечь СССР от пожара войны. Классические формы, методы дипломатической деятельности он не любил: визиты, конгрессы, международные конференции, встречи в верхах... Лучше всего - доверительная переписка, спецмиссии полномочных представителей, переговоры в узком кругу. Личное непосредственное участие - в крайнем случае, для придания особой важности тому или иному акту. А главное, дипломатией как средством осуществления внешней политики государства, полагал Сталин, должен заниматься очень узкий круг лиц. Аппараты НКИД и НКВД должны обеспечивать его, Сталина, необходимыми данными, знанием реальной ситуации, скрытых пружин и тенденций для принятия решений. В дипломатии он особенно ценил тайны. Он уже не вспоминал о том, что в первом декрете Советского государства - Декрете о мире - осуждалась тайная дипломатия, и Советское правительство с декабря 1917-го по февраль 1918 года усилиями Троцкого опубликовало в "Правде" и "Известиях" свыше ста секретных документов из архива бывшего МИДа. Сталин вообще любил тайны. И дипломатия не была для него исключением.
Сталин понимал самое главное: надеяться ему не на кого. СССР - хоть и гигантский, но одинокий остров в море капиталистических государств. Разве что Монголия на востоке... Жизненно важно не допустить общего сговора основных империалистических хищников против СССР. Сделать все, чтобы избежать одновременной войны на западе и на востоке. Ведь его, Сталина, тезис окончательная победа социализма пока не достигнута - есть и признание возможности его гибели... Царям было проще, думал Сталин, ставя книгу по истории дипломатии на место. Монархам было легче договориться: брачные союзы, дипломатические конгрессы, совместные выступления против революций... А здесь перед тобой - Гитлер, заявляющий, что коммунизм можно уничтожить, только истребив носителей этого мировоззрения, миллионы людей...
