Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич (читать хорошую книгу txt) 📗
Хрущев, поэтому и «озабеспокоился» весной 1943 года. Все должно было решиться этим летом, в боях на юге. Если бы не ПТАБы, немцы точно пробили бы насквозь Воронежский фронт, где как раз и суетился наш «дорогой Никита Сергеевич». Можно сказать, что и пробили, но резервный Степной фронт заткнул брешь. Кроме того, был еще Центральный фронт, а Рокоссовский — не Ватутин, с Хрущевым в придачу. Дал немцам прикурить! Поэтому и выстояли! Еще не вся, правда, известна о битве на Курской дуге.
Конечно, это всё предположения по Леониду Хрущеву, что «не пустой» к немцам полетел, но папаша Хрущев, не просто же, так озаботился уничтожением документов по делу сына. Явно, заметал следы. Но это мы, немного, залетели вперед…
Поиски «пропавшего» Леонида Хрущева велись активно, но что сказал по этому поводу его брат Сергей Никитич Хрущев:
«Потом, как я слышал, отец запретил, сказав, что никого вы там всё равно не найдёте: если он погиб, то он погиб, если он ушёл к партизанам, то мы об этом рано или поздно узнаем, если его немцы захватили, то что вы будете зря рисковать людьми».
Ясное дело, что отец-Хрущев, рад был бы, запретить поиски сына, знал, где тот, но к счастью, в этом деле у него оказались руки коротки.
Вообщем, ситуация с Леонидом проясняется. Он, все же не погиб в полете 11 марта. Не зря Иван Заморин всех убеждал, что «Хрущёв сбитым быть не может», и он оказался прав.
Давайте закончим с повествованием Станислава Грибанова и его изложением событий по Леониду Хрущеву, тем более что у него есть с чем ознакомить читателя.
«Вот что рассказали мне — со слов Вячеслава Михайловича Молотова — Феликс Чуев и Евгений Джугашвили.
Летчик Хрущев в штопорящем самолете не разбился, а попал в плен к немцам и стал с ними сотрудничать, агитировать наших бойцов за сдачу врагу. Тогда специально подготовленная группа выкрала сына Хрущева, затем партизаны сообщили об этом в Москву и запросили самолет, чтобы переправить „агитатора“ через линию фронта. Из Москвы последовал ответ: „Не будем рисковать жизнью другого летчика, — самолет не дали, а по поводу пойманного распорядились: — Решайте сами…“.
Сына Никиты расстреляли».
Трудно сказать, кто кому «вешал лапшу на уши»? То ли Молотов — Чуеву и Джугашвили, то ли они оба, соответственно — Грибанову? Начнем, как говориться, с разбора «полетов». Значит, абсолютно точно, Москве стало известно, что Леонид Хрущев попал в плен, так как агитацию на стороне немцем не скроешь. Видимо, были выпущены листовки, и было обращение к нашим бойцам по радио. Что решило, в этом случае Московское начальство, тот же Молотов, входящий во все властные структуры: ГКО, Политбюро, правительство? Разумеется, дали задание по линии НКВД, если была создана «специально подготовленная группа». Но Вячеслав Михайлович, не был бы Молотовым, если бы, не стал юлить и выкручиваться, как он делал, ни раз, до этого. Смешно читать, что после поимки Леонида Хрущева, Москва потеряла к нему всякий интерес. Значит, создавая спецгруппу и забрасывая её в тыл врага, привязывая к партизанскому отряду — это конечно, не риск для бойцов, а просто прогулка по пересеченной местности. Да и перелет через линию фронта, для летчика транспортной авиации, надо полагать, своего рода разнообразие в полетах. Смотрите, однако, как изменились у Молотова приоритеты, связи с поимкой предателя Хрущева-младшего, — «не будем рисковать жизнью другого летчика». Трудно понять, о жизни какого летчика вел речь Молотов? Того, кто перебросил спецгруппу через фронт или того, кто будет его доставлять оттуда? А может Молотов имел в виду самого Леонида Хрущева? Тоже, ведь, бывший летчик?
Всё знал о судьбе сына Хрущева Вячеслав Михайлович, бессменный член Политбюро, по тем годам, да не рискнул приоткрывать завесу таинственности над этим делом. Как всегда, перевел стрелки в другую сторону, на партизан. Те, надо полагать подумали, подумали и решили, что незачем за зря хлеб переводить на похищенного «невозвращенца», все равно в отряде самолетов нет — летать не будет, к тому же, может обратно к немцам улететь, — взяли, да и расстреляли сына члена Политбюро и руководителя правительства Украины — «дорогого» Никиты Сергеевича Хрущева. Таким образом, что же тогда получается? Могилка «расстрелянного» Леонида Хрущева затерялась, где-то в лесной чаще, даже, безо всякого упоминания об убитом. Какая жалость! Некуда будет родителям и цветочки принести, и негде слезу уронить.
Данную версию расстрела у Станислава Грибанова «подтверждает» генерал-полковник И.А. Кузовлев, заместитель начальника Главного управления кадров Министерства обороны СССР, но переносит расстрел беглеца, все же, на Большую землю:
«…сын Н.С. Хрущева, Леонид, в 1943 году попал в плен к немцам. По настоятельной просьбе Н.С. Хрущева И.В. Сталин дал согласие на обмен его сына на немецкого военнопленного. Обмен состоялся, но, как установили работники КГБ, когда Л.Н. Хрущев находился в фильтрационном лагере для бывших военнослужащих, в плену он вел себя плохо, работал в интересах гитлеровской Германии. По совокупности совершенных преступлений Л.Н. Хрущев военным трибуналом был осужден и приговорен к расстрелу».
Рассказ, не хуже, чем у Молотова. Ясное дело, что Сталин «дал согласие» на обмен Леонида Хрущева. Это же был не его сын, Яков, которого он не желал обменивать, согласно легенде, на фельдмаршала Паулюса. На кого же из пленных немцев обменяли сына члена Политбюро Хрущева? Неужели от немцев, тоже, кто-то на самолете «по ошибке» к нашим перелетел, являясь ближайшим родственником, какой-нибудь «шишки» из нацистской партии? Вообще, представляет определенный интерес, такого рода обмен пленными. Хотелось бы подробностей (кто? где? когда?), но, к сожалению, информация до крайности скудна — «обмен состоялся».
Наверное, это происходило как в фильме «Мертвый сезон». Видимо, нашли на обширном ТВД, где германские войска вели сражения пограничную реку с мостом и произвели обмен. На той стороне моста, где немцы — полный раскаяния плачущий Леонид, а на этой, нашей — Никита Сергеевич, с солдатским ремнем в руках. Не с Леонида ли Хрущева, идут истоки подобного обмена пленными? Но генерал-полковник Кузовлев не стал посвящать читателя в детали такой «ответственной» операции «по обмену». Вопросы: «Для чего это надо было делать?», а также, «Был ли согласен с обменом сам Леонид Хрущев и окружавшие его ответственные лица из состава немецкого командования?» — как и всегда, повисли в воздухе. Также не укладывается в логическую схему папа-Хрущев. Он что же не знал о проделках сына в плену, коли согласился на его обмен? За такие «шалости», при возвращении, по головке не погладят. Минимальное, что светило Леониду за пособничество врагу — это расстрел, без конфискации имущества. Получилось, не хуже, чем у Тараса Бульбы в одноименном произведении Н.В. Гоголя: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Ведь, так и читаются данные события, например, по тому же Кузовлеву. Никита Сергеевич-то — обмишурился, получается. Сынишку, дескать, после состоявшегося обмена «потерзали» в фильтрационном лагере особисты, и выудили из него всю компрометирующую информацию. Военному трибуналу ничего другого не оставалось, как вынести решение о расстреле неверного сына нашей Родины. Аналогии с «Тарасом Бульбой», в какой-то степени проскальзывают. Там, сына-изменника настигла карающая пуля, и в нашем случае, не обошлось без применения огнестрельного оружия.
Но это все очередные перепевы на тему о злобствованиях советских военных трибуналов и вождя. Больший интерес представит комментарий самого Станислава Викентьевича Грибанова о проделках Хрущева-старшего.
«В доме на Лубянке, известном своей революционной крутостью, мне рассказывали, как в годы правления Никиты основательной ревизии подвергались там многие „дела“. Беспощадно были подчищены и протоколы допросов советских военнопленных. Не случайно в них остались записи: „изъято… 180 листов“, „изъято … 36 листов“. Особенно ударную чистку специалисты компетентных органов провели в 1953 и 1954 годах — с восшествием на престол „нашего дорогого Никиты Сергеевича“. Что делать, в Кремле любят, чтобы во всем был порядок…».
