«Оккультный Рейх». Главный миф XX века - Жуков Дмитрий Анатольевич (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Кристоф Линденберг пишет: «Многие… надеялись, что раздробленные группировки сплотятся в единую национальную общность, и ожидали прихода ниспосланного Богом вождя… Ясно одно: национал-социалистическое движение сознательно использовало в своих интересах эти эсхатологические настроения, это ожидание грядущего спасения»231.
Понятно, что в этих условиях связывать себя с какой-то одной религиозной конфессией было политически нерационально. Ошибочно было бы, по мнению многих руководителей НСДАП, и декларировать преданность неоязычеству. Поэтому уже в 1920 году в своей программе национал-социалисты заявили: «Мы требуем свободы всем религиозным вероисповеданиям в государстве до тех пор, пока они не представляют угрозы для него и не выступают против морали и чувств германской расы. Партия, как таковая, стоит на позициях позитивного христианства, но при этом не связана убеждениями с какой-либо конфессией»232.
В «Майн Кампф» Гитлер неоднократно выступал против людей, разжигающих религиозные распри, считая их (как и неоязыческих «религиозных реформаторов») «гораздо худшими врагами народа, чем даже интернационально настроенные коммунисты». Лидер нацистов писал: «Пусть каждый остается при своей вере, но пусть каждый считает своей первейшей обязанностью бороться против тех, кто задачу своей жизни видит в том, чтобы подорвать веру другого. Католик не смеет оскорблять религиозного чувства протестанта и наоборот… Национальное единство нельзя укрепить разжиганием войны между католиками и протестантами. Только при взаимной уступчивости, только при одинаковой терпимости с обеих сторон можно изменить нынешнее положение вещей и добиться того, чтобы в будущем нация действительно стала единой и великой»233.
При этом надо отметить, что приведенные строки писались Гитлером в Ландсбергской тюрьме, когда сама нацистская партия была запрещена после неудавшегося «пивного путча». Оставшиеся на свободе руководители создали целый ряд организаций, представлявших разные, подчас полярные, тенденции нацистского движения. Не все из этих руководителей разделяли точку зрения своего фюрера на религию. Некоторые отождествляли себя с фелькиш-движением и были, таким образом, неоязычниками. К ним принадлежали генерал Эрих Людендорф (Национальное освободительное движение), Юлиус Штрайхер (Баварский блок фелькиш), Герман Эссер и отчасти Альфред Розенберг (Великогерманское народное сообщество). Другие, прежде всего братья Грегор и Отто Штрассеры, будучи социалистами и атеистами, считали клерикалов «слугами буржуев и реакции». Большинство же высших функционеров НСДАП солидаризировались с Гитлером.
Это относится, например, к Йозефу Геббельсу — одному из самых образованных нацистских лидеров. Как и Гитлер, будущий министр пропаганды родился в католической семье и в детстве мечтал быть священником. Во время учебы в Бонне Геббельс вступил в студенческую католическую организацию «Юнитас Фербанд», члены которой должны были регулярно посещать церковные службы и вести примерную жизнь. Благодаря Католическому обществу Альберта Магнуса Геббельс получил возможность обучаться в нескольких университетах Германии и, в конце концов, получить титул доктора литературы Гейдельбергского университета.
В своем автобиографическом романе «Михаэль» Геббельс показывает главного героя идеалистом, романтиком и христианином: он пишет пьесу об Иисусе, противопоставляет Христа Марксу (по его мнению, если Иисус был воплощением любви, то Маркс стал воплощением ненависти), а когда в результате несчастного случая погибает, среди его личных вещей нашли книги: Библию, «Фауста» Гёте и сочинение Ницше о Заратустре. В своем дневнике Геббельс писал: «Борьба, которую мы должны вести до победы (во всяком случае — до конца), — это борьба, в самом глубоком смысле, между учениями Христа и Маркса»234. После прихода НСДАП к власти Геббельс будет непримиримым врагом Бормана, боровшимся против христианства.
Когда Гитлер вышел из заключения, ему удалось пресечь все распри и вновь подчинить возрожденную и единую партию своей воле. Это было не просто. Скажем, Людендорф никак не желал расставаться со своими амбициями. Бывший генерал-квартирмейстер мировой войны грубо и открыто нападал на Католическую церковь, затеял никому не нужную дуэль с баварским кронпринцем, перессорился со всем офицерским корпусом. Как пишет Иоахим Фест, он «все глубже залезал в псевдорелигиозные дебри сектантской идеологии, где с глубокомысленным видом сваливались в одну кучу и какие-то заговорщицкие страхи, и вера в германских богов, и пессимизм по отношению к цивилизации»235. В итоге одиозному фелькиш-теоретику пришлось покинуть НСДАП.
Гораздо проще оказалось «приструнить» Розенберга и Штрайхера. Мы уже писали о неоднозначной оценке Розенбергом — «главным партийным философом» — христианства. Антикатолические убеждения он приобрел еще в юности. В своих мемуарах Розенберг писал: «Некий еретический дух начал формироваться во мне довольно рано, в особенности на занятиях по конфирмации… Во время пешей прогулки я забрел в монастырь Этталь и осмотрел его церковь. Под его сводами я увидел вокруг себя за стеклами витрин скелеты в парчовых одеяниях. Их черепа венчали митры епископов и шапочки аббатов, костлявые пальцы украшали перстни. Я с трудом верил своим глазам и спрашивал себя, действительно ли я нахожусь в Европе или где-то в Тибете или Африке»236. Как выходец из протестантской среды, Розенберг нападал в первую очередь на Ватикан, который, по его мнению, мешал консолидации немецкой нации.
В 1930 году он опубликовал книгу «Миф XX века», за которую сразу же был обвинен клерикальными кругами в язычестве. Этот труд, к которому в самой партии относились скорее скептически, все же дает представление о религиозной позиции некоторой части нацистского движения.
Как известно, «Миф XX века» — это попытка прокомментировать мировую историю, а также генезис религиозных взглядов, философии и искусства с точки зрения расовой теории. Исследование Розенберга состоит из трех книг. Первая носит название «Борьба ценностей», она посвящена древней, античной и средневековой истории и философии и состоит из следующих частей: «Раса и ее душа», «Любовь и честь», «Мистика и действие». Философ поднимает вопрос о мысли и действии. По его мнению, германской (нордической) расе свойственен не созерцательный, а действенный тип поведения. Действие — главная ценность германской души.
Во второй книге («Сущность германского государства») Розенберг рассматривает через расовую призму искусство, мифологию и литературу. Книга включает части: «Расовый идеал красоты», «Воля и порыв», «Стиль личности и целесообразности», «Эстетическая воля». Эстетика, как и религия, по Розенбергу, обусловлена расовыми особенностями. Он пишет: «Религиозные искания Европы были в зародыше отравлены чуждой типу формой… Западноевропейский человек не мог больше думать, чувствовать, молиться по свойственной его типу форме… Он принял навязанный ему церковный догмат веры»237. Под «навязанной формой» Розенберг подразумевает католицизм.
Третья книга — «Грядущая империя» — посвящена тому, что должно быть «пробуждено» в германском человеке в будущем. Книга состоит из частей: «Миф и тип», «Государство и поколения», «Народ и государство», «Нордическое германское право», «Германская народная церковь и школа», «Новая государственная система», «Единство сущности». Нас интересует прежде всего часть, посвященная Церкви. Розенберг пишет: «Ни один осознающий свою ответственность немец не может потребовать оставления Церкви теми, кто к Церкви привязан верой. Этим людям можно, наверное, внушить сомнения, расколоть их в духовном плане, но невозможно дать им настоящую замену того, что у них отнимут… Заниматься религиозными вопросами — это не дело каких-либо существующих этических, социальных, политических союзов, и, наоборот, их нельзя заставить нести ответственность за личное религиозное вероисповедание своих членов». Далее он провозглашает «отказ от материалистического и колдовского мракобесия» и резко набрасывается на оккультистов: «Эпоха дарвинизма… смогла учинить чудовищную путаницу, открыв одновременно путь для оккультистских сект, теософии, антропософии и множества других тайных учений и шарлатанств»238 (тем не менее эпигоны оккультного мифа называют Розенберга «адептом оккультных наук»).
