История боевого фехтования - Тараторин Валентин Вадимович (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Названные Львом плагиофаги, корноститы и инсидиаторы, видимо, являлись представителями легкой пехоты: акконтистами, пращниками и лучниками. Назначение такого рода войск, как тергиститы, можно сравнить с назначением греческих пельтастов, составляющих задние ряды фаланги. Но здесь вопрос остается открытым, ибо по сведениям Льва трудно судить однозначно о применении последних четырех типов пехоты. Возможно также, что плагиофаги — это специальные отряды копьеносцев, расположенные по флангам фаланги. Если задача корноститов сводится к охвату неприятельских флангов, то, бесспорно, они должны находиться вне общего строя фаланги и быть на ее флангах. Это были, очевидно, легковооруженные воины. Не исключено, что именно инсидиаторы являлись византийскими «пельтастами», а тергиститы составляли резерв всей фаланги. Были ли они разновидностью легкой пехоты или тяжеловооруженными — непонятно.
Конница тоже делилась на легкую, составляющую первую линию наступающих войск и следующую за ней тяжелую, построенную отдельными колоннами по мериям или дронгонам. Каждый дронгон состоял из четырех шеренг. По описанию неизвестного автора «Стратегикона» (ранее его авторство приписывалось императору Маврикию, 582602 гг.), византийцы не сочли нужным строить конницу в более глубокую колонну, поскольку лошадьми создавать давление на первые шеренги невозможно.
Первую шеренгу и крайние ряды на флангах каждого дронгона составляли катафракты, облаченные в тяжелые доспехи. Защищены были и их лошади полным или нагрудным панцирем. В строю катафракты действовали копьем и длинным мечом. Имели ли они щиты — неизвестно, но, если они и были, то небольших размеров — для удобства. Лошади следующего за катафрактами ряда воинов не были покрыты доспехами, в этом не было необходимости. Сами же воины доспехи носили и вооружены были копьями — контосами. Ручное оружие было разнообразным. Принцип действия контоса был тот же, что и у персидской палты; всадник не рисковал потерять его в случае ближнего боя. Если врагу удавалось миновать первую шеренгу катафрактариев, византийский кавалерист просто бросал копье и выхватывал ручное оружие, а затем мог вновь воспользоваться контосом. Маловероятно, что такими копьями была вооружена первая шеренга из-за ограниченности угла поражения. Кавалеристу, непосредственно сталкивающемуся с врагом, необходима свобода действий, возможность наносить удары копьем на любую сторону от головы коня, контосом же можно было колоть только вперед. Всадники второго ряда могли использовать это оружие более эффективно; его длина (4,5 — 5 метров) позволяла им вступить в рукопашную одновременно с первой шеренгой. Действовали они по принципу македонских конных сарисофоров, только манипуляция копьем была значительно облегчена. Третья и четвертая шеренги кавалеристов, снабженные доспехами, были вооружены и имели ту же тактику боя, что и македонские димахосы.
Конные мерии могли строиться по-разному: колоннами в одну линию, в глубину, в шахматном порядке, в зависимости от местности или обстоятельств боя.
Существует версия, что в период правления императора Юстиниана (527-565 гг.), после 550 года, вторгшиеся в Европу кочевники-авары принесли туда нововведение — стремена на седлах. Эта деталь, мгновенно перенятая всеми народами Европы, внесла существенные изменения в технику конного боя: изменилась конструкция седла и посадка всадника. Опираясь на стремена, воин мог свободней вести рукопашный бой и управлять конем. Пробивная сила удара копьем или мечом увеличивалась и в момент его нанесения всадник меньше рисковал свалиться с лошади.
Сила византийской конницы была в ее универсальности. Она могла использоваться для таранного удара или врассыпную. Все кавалеристы (кроме «контосеров») владели луком и, в случае неудачной атаки, тяжелая конница, рассыпавшись, могла применить это оружие. Конники были также обучены вести пеший бой в строю.
«Тогда, видя, что происходит, Соломон первый соскочил с коня, побудив других сделать то же самое. Когда они спешились, он приказал всем сохранять спокойствие, выставить перед собой щиты и оставаться в рядах, принимая посылаемые врагами стрелы и копья, сам же, отобрав не менее 500 воинов, стремительно обрушился на часть круга врагов. Он приказал солдатам обнажить мечи и избивать находившихся тут верблюдов. Тогда маврусии (мавры — В. Т.), занимавшие эту часть фронта, устремились в бегство. Те, кто был с Соломоном, убили около 200 верблюдов, и, как только эти верблюды пали, круг был римлянами прорван».
При императоре Юстиниане, который вел много успешных войн, армия Византии делилась на следующие составные:
1. Одиннадцать схол дворцовой гвардии, набранной из отборных воинов разных народов;
2. Регулярные полки, сформированные из местных племен империи. В каждый из них входили все рода войск;
3. Федераты-варвары, поступившие на службу в римскую армию и обученные биться на византийский манер;
4. Союзные варварские отряды, нанявшиеся всем составом со своими командирами и использующие собственную манеру боя;
5. Ипасписты или букиларии — личная гвардия военачальников, набранная также из разных народов и включавшая в себя лучших воинов, находившихся непосредственно под командованием полководца. По некоторым данным, Велизарий имел такой корпус из 7000 человек. Не исключено, что в эти отряды тоже входили разные рода войск.
В состав войск Византийской империи было включено множество народов, каждый из которых вносил что-то свое в общую военную систему: гунны, армяне, исавры, персы, герулы, лангобарды, гепиды, вандалы, славяне, арабы, мавры, массагеты… Часто наемникам приходилось воевать со своими соотечественниками.
Манеру индивидуального рукопашного боя можно частично узнать из описаний Прокопия Кесарийского. Вот несколько примеров:
«Тут один молодой перс, подъехав очень близко к римскому войску, обратился ко всем с вызовом, крича, не хочет ли кто вступить с ним в единоборство. Никто не отважился на такую опасность, кроме Андрея, одного из домашних Вузы: вовсе не воин и никогда не упражнявшийся в военном деле (тут Прокопий, скорее всего, преувеличил, желая показать превосходство над врагом даже необученных бойцов — В. Т.). Он был учителем гимнастики и стоял во главе одной палестры в Византии. Он и за войском последовал потому, что ухаживал за Бузой, когда тот мылся в бане, родом он был из Византии. Он один, причем без приказания Вузы или коголибо другого, по собственному побуждению осмелился вступить в единоборство с этим человеком. Опередив варвара, еще раздумывавшего, как ему напасть на противника, Андрей поразил его копьем в правую сторону груди. Не выдержав удара этого исключительно сильного человека, перс свалился с коня на землю. И, когда он навзничь лежал на земле, Андрей коротким ножом заколол его, как жертвенное животное. Необыкновенный крик поднялся со стен города и из римского войска. Крайне огорченные случившимся, персы послали другого всадника на такой же бой; то был муж храбрый и отличавшийся крупным телосложением, уже не юноша, с сединой в волосах. Подъехав к неприятельскому войску и размахивая плетью, которой он обычно подгонял коня, он вызвал на бой любого из римлян. Так как никто против него не выступал, Андрей опять, никем не замеченный, вышел на середину, хотя Гермоген запретил ему это делать. Оба они, охваченные сильным воодушевлением, с копьями устремились друг на друга; копья их, ударившись о броню, отскочили назад, а кони, столкнувшись друг с другом головами, упали и сбросили с себя всадников. Оба эти человек, упав близко друг от друга, с большой поспешностью старались подняться, но персу помешала сама громада его тела, и он не мог легко это сделать; Андрей же, опередив его (занятия в палестре обеспечили ему такое преимущество) и толкнув коленом уже поднимающегося противника, вновь опрокинул его на землю и убил…»
«Войско маврусиев охватила радость: они были преисполнены надежд, так как Алфия был худощав и невысок ростом, Иауда же отличался среди маврусиев исключительной красотой и опытностью в военном деле. Оба они были верхом. Первым метнул дротик Иауда, но Алфия, сверх ожидания, сумел схватить его правой рукой на лету, приведя в изумление Иауду и все неприятельское войско. Сам же он тотчас натянул лук левой рукой, так как он одинаково владел обеими руками и, поразил стрелой коня Иауды, убил его. Когда конь его пал, маврусии подвели своему вождю другого коня, вскочив на которого Иауда тотчас обратился в бегство…» (12).
