Холокост и православная церковь - Шкаровский Михаил Витальевич (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Среди спасенных отцом Димитрием была Наталья Кирилловна Ружина — ее отца (украинца) арестовали в 1939 г. и отправили в лагерь в Северной Африке, а мать М.М. Ружина (еврейка) отказалась носить желтую звезду Давида, перешла на нелегальное положение и стала участвовать в группе Сопротивления. Зная это, отец Димитрий полагал, «что свидетельство о крещении может стать своего рода охранной грамотой, если не для матери, то хотя бы для ребенка». Позднее Н.К. Ружина вспоминала: «Он был глубоко верующим человеком, прекрасно относящимся к ней [матери]; потому-то и просил ее о позволении совершить обряд. Тем не менее, немало подобных свидетельств были выданы о. Димитрием и без его совершения. Тогда-то к нам попало Евангелие. Маму действительно несколько раз выручал листочек с грифом русской православной церкви на ул. Лурмель, в котором был засвидетельствован факт моего крещения. Этому человеку не только я — десятки людей обязаны жизнью». Подаренное священником Ружиным 28 декабря 1941 г. Евангелие с дарственной надписью хранилось в их семье все послевоенные десятилетия как святыня. Уже 22 декабря 1991 г. М.М. Ружина писала дочери пастыря Е.Д. Клепининой-Аржаковской: «Отец Димитрий — это икона, на которую я молюсь. Он, именно он, спас жизнь мне и Наташе. Когда мне тяжело, я обращаюсь к нему»163.
Вскоре в картотеке отца Димитрия накопились сведения приблизительно о 80 новых «прихожанах». Согласно же нью-йоркской еврейской газете «Forward» от 17 апреля 1948 г., священник выдал сотни ложных свидетельств о крещении. При этом отец Димитрий не допускал вмешательства и контроля в этом деле. О том, с какой непреклонностью и бесстрашием действовал священник, свидетельствует его категорический отказ на однажды поступившее из Епархиального управления требование передать списки новокрещенных: «В ответ на Ваше предложение предоставить Вам списки новокрещенных, начиная с 1940 г., я позволю себе ответить, что все те, которые, — независимо от внешних побуждений, — приняли у меня крещение, тем самым являются моими духовными детьми и находятся под моей прямой опекой. Ваш запрос мог быть вызван исключительно давлением извне и продиктован Вам по соображениям полицейского характера. Ввиду этого я вынужден отказаться дать запрашиваемые сведения»164.
После окончания войны российская эмигрантка Т. Имбер вспоминала, как отец Димитрий в 1942 г. выдал фиктивный документ о крещении ее знакомой еврейке: «Через несколько дней я видела его еще раз — я должна была принести ему фотографию моей приятельницы. “Чтоб я смог узнать ее в случае очной ставки”, — объяснил он. И тогда я впервые увидела его знаменитую картотеку, составленную из карточек с фотографиями, целые религиозные curriculum vitae, которые он, как мне кажется, заучивал наизусть. Сколько Финкельштейнов, Гольдбергов, Абрамовичей скрывались здесь под славянскими именами? Когда речь шла о женщинах, часто встречались еврейские имена, но тогда все эти супруги неарийцев оказывались урожденными Петровыми, Ивановыми, Глебовыми. Так он надеялся спасти одновременно женщин и их мужей и детей, которые оказывались по супружеству или по происхождению арийцами»165.
В дальнейшем отец Димитрий также выдал свидетельства о крещении Т. Имбер и ее шестилетней дочери. В конце этой встречи священник сказал: «Я думаю, за мной скоро придут. Они [нацисты] начинают подозревать меня». Позднее Т. Имбер писала: «Я вспоминаю его держащим маленькие карточки, на которые он наклеивал фотографии своих “прихожан”. Я думаю, что некоторые из них… могли бы стать его настоящими прихожанами»166. Следует упомянуть также, что летом 1941 г. отец Димитрий служил в Покровской церкви общества «Православное Дело» молебен за Россию, на который собралось множество русских эмигрантов167.
Мать Мария в конце июня 1941 г., после нападения нацистской Германии на Советский Союз, произнесла провидческие слова: «Я не боюсь за Россию. Я знаю, что она победит. Наступит день, когда мы узнаем по радио, что советская авиация уничтожила Берлин. Потом будет русский период истории… Все возможности открыты. России предстоит великое будущее, но какой океан крови!»168
Утром 22 июня, когда немецкие войска напали на СССР, в оккупированной части Франции начались массовые аресты советских граждан и эмигрантов из России (по разным сведениям, число арестованных русских эмигрантов составило от нескольких сотен до 1 тыс. человек). Вскоре часть их поместили в лагере Шталаг-122169 вблизи города Компьень (в 80 километрах северо-восточнее Парижа). Среди примерно 500 интернированных в этом лагере российских эмигрантов были два православных священника, иеромонах Зосима (Телицын), а также около 200 евреев.
Вскоре евреев выделили в отдельную зону за высоким забором с колючей проволокой, с самым жестоким и голодным режимом. Эта зона быстро пополнялась, ее обитателей держали в лагере месяца два, а затем отправляли в товарных вагонах в Германию. Некоторое снисхождение проявляли к евреям, женатым на христианках, их сначала этапировали в особый лагерь Драней в северном предместье Парижа. В июле 1942 г. в еврейской зоне скопилось 6 тысяч узников. Евреев лишили права получения посылок, переписки, свиданий. Поэтому русские старались незаметно для немца-охранника на вышке перебросить им продукты, папиросы, записки, хотя за это могли лишиться права свиданий. В еврейской и французской зонах лагеря за каждого убитого в Париже или другом месте немца назначали сто заложников, и если убийца не найден, — десятерых увозили на расстрел. Впрочем, большинство евреев все равно ожидала отправка в лагерь смерти Аушвиц (Освенцим)170.
Среди заключенных в Компьенском лагере евреев — российских эмигрантов оказалось много известных политиков, предпринимателей, деятелей культуры и искусства. В их числе были: редактор популярных в эмиграции журналов «Современные записки» и «Русские записки» историк и публицист И.И. Фондамин-ский (Фундаминский)171, историк Д.М. Одинец (член ЦК Трудовой народно-социалистической партии и председатель правления российской эмигрантской публичной Тургеневской библиотеки до ее увоза нацистами в Германию; будучи высланным в 1948 г. из Франции, как председатель Союза советских патриотов, он стал профессором кафедры истории русского права в Казанском университете и до кончины в 1950 г. преподавал латынь), крупный предприниматель, возглавлявший табачную компанию в Париже, владелец фабрики «Биотерапия» А.С. Альперин. Один из руководителей Земгора и известный еврейский общественный деятель, основатель Лиги борьбы с антисемитизмом А.С. Альперин, стал главным авторитетом в еврейской зоне, слово его было законом для каждого заключенного в ней (выйдя из лагеря, он возглавил во Франции еврейское Сопротивление).
И.И. Фондаминский в июне 1940 г., после поражения Франции, бежал от нацистов из Парижа в неоккупированную зону страны — в г. Аркашон, юго-западнее Бордо, однако вскоре вернулся и зарегистрировался как еврей. Знакомые недоумевали, зачем он вслед за К.В. Мочульским поехал осенью из «свободной зоны» в Париж. В это время устроенные Американским еврейским рабочим комитетом визы на выезд в США ждали в Марселе не только монахиню Марию, но и И.И. Фондаминского, В.В. Руднева, христианских философов Н.А. Бердяева и Г.П. Федотова. Из них в Америку уехал только Федотов. Мучимый сомнениями, уезжать ли, в ноябре от скоротечной болезни умер Руднев. Остальные остались. После возвращения в Париж И.И. Фондаминский бедствовал, даже был вынужден продать свою огромную библиотеку немецкому офицеру; 22 июня 1941 г. И.И. Фондаминский был схвачен во время массовых арестов русских эмигрантов и отправлен в Компьенский лагерь172.
Среди интернированных в лагере также были: преподаватель Свято-Сергиевского православного богословского института и соучредитель «Православного Дела» литературовед К.В. Мочу льский, преподаватель Свято-Сергиевского богословского института профессор философии Л.А. Зандер, председатель Союза защиты евреев-эмигрантов и их детей видный адвокат Б.Л. Гер-шун, личный адвокат нескольких великих князей Н.Г. Нидермил-лер, генеральный секретарь Союза русских писателей и журналистов и секретарь Русского союза адвокатов в Париже В.Ф. Зеелер, поэты Юрий Мандельштам и Леонид Райсфельд, виолончелист С. Шварц, издатель русских книг и владелец Дома книги на рю д’ Эперон в Париже Мишель Каплан и др.
