Взломщики кодов - Кан Дэвид (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Противник тоже не сидел сложа руки. В 1925 г исчезли шифрдокументы из советского посольства в Шанхае. Русский белогвардеец, подозреваемый в краже, при невыясненных обстоятельствах исчез с корабля, на котором он отплыл из Шанхая. В 1935 г советский служащий выкрал шифры из посольства СССР в Праге, и, хотя они впоследствии были вежливо возвращены чешской полицией их законным владельцам, ничто не могло поколебать уверенности работников посольства в компрометации этих шифров.
Летом 1936 г. русская военная разведка получила доступ к шифрпереписке военного атташе Японии в Берлине с японским военным министерством в Токио. Фотокопии шифртелеграмм были предоставлены в распоряжение московского эксперта, владевшего японским языком. Он дешифровал их с помощью кодовою блокнота, добытого советской разведкой, и перевел на русский язык. Прочитанные японские шифровки касались деятельности стран, присоединившихся к так называемому антикоминтерновскому пакту, что, несомненно, представляло огромный интерес для родины III Интернационала.
В 1937 г. жертвой охотников за чужими шифрами в очередной раз стал Советской Союз: был выкраден код применявшийся для засекречивания переписки между Москвой и министерством национальной обороны испанских республиканцев, получавших помощь из СССР для борьбы против режима Франко. В 1938 г. вновь пострадал Советский Союз. Высокопоставленный сотрудник советской тайной политической полиции генерал Г.С. Люшков, отвечавший за ведение контрразведывательной работы в армии, дислоцированной на Дальнем Востоке, убежал к японцам и передал им подробные сведения об организации армейской службы секретной связи. Правда, ущерб, причиненный СССР бегством Люшкова, не был слишком большим, поскольку советские агенты за рубежом своевременно информировали Москву о тех сведениях, которые стали достоянием японцев. Однако в 1939 г. урон, нанесенный СССР, был более значительным: еще один перебежчик, дезертировавший на Запад, выдал очень ценного советского агента – капитана Джона Кинга, сотрудника шифровального отделения министерства иностранных дел Англии. Англичане приговорили Кинга к десяти годам тюремного заключения.
Это постоянное воровство друг у друга шифрматериалов в конце концов привело к нелепому судебному процессу, который состоялся в 1939 г. Двое русских эмигрантов Владимир и Мария Азаровы в 1939 г. тайком вывезли из Советского Союза, как потом было указано в материалах судебного следствия, «секретную кодовую книгу, которая содержала действующий в Советском Союзе код, предусмотренный для ведения переписки». Их вещи, в том числе и кодовая книга, сначала были доставлены на борт грузового судна, а затем выгружены в Риге, в результате чего были безвозвратно утеряны. Азаровы в судебном порядке предъявили пароходной компании иск на 511900 долларов: 11900 долларов – за утерянное личное имущество, а остальные полмиллиона – за код, что, как заявил Владимир Азаров на суде, «точно соответствовало рыночной стоимости кодовой книги на момент ее пропажи». Дело было улажено вне суда. Поэтому никто так и не узнал, какая сумма была выплачена Азаровым в порядке возмещения стоимости практически не поддающейся оценке кодовой книги.
Советский «практический криптоанализ» не ограничивался одной только кражей шифров. Разведка СССР была также чрезвычайно заинтересована в добывании открытых текстов, наличие которых помогало советским криптоаналитикам добиваться значительных успехов во вскрытии шифров. Хорошей иллюстрацией этого тезиса служат события вокруг так называемых «бумаг в тыкве», которые, как следовало из публичного заявления бывшего американского коммуниста Уиттейкера Чэмберса, были вручены ему Элджером Хиссом для последующей передачи агентам советской разведки. Хотя в силу сложившихся обстоятельств Чэмберс так и не отдал советскому разведчику полковнику Борису Быкову катушки с пленкой, на которую были засняты пресловутые «бумаги в тыкве», они составляли лишь малую часть огромного количества сфотографированных секретных документов, которые Чэмберс уже успел переправить в Москву и которые он якобы получил от Хисса. Например, среди этих бумаг была телеграмма американского посольства в Париже, датированная 13 января 1938 г. и имевшая отметку «Строго конфиденциально. Лично государственному секретарю». И хотя большая часть дипломатических телеграмм, которые попали в руки советской разведки через Чэмберса, была зашифрована несекретным кодом, остальные, как заявил в 1938 г. помощник государственного секретаря США Самнер Уэллес, «возможно, были отправлены с использованием одного из наиболее секретных кодов, бывших тогда в употреблении». Когда Уэллеса спросили, а не является ли наличие открытого текста сообщения и соответствующего ему шифрованного текста необходимыми подсобными материалами для вскрытия кода, тот ответил: «По-моему, именно так оно и есть». По крайней мере, один из известных экспертов по Советскому Союзу – Исаак Левин (американский журналист, родившийся в России) после неоднократных бесед с начальником военной разведки СССР в странах Западной Европы генералом Вальтером Кривицким, бежавшим из России, в середине 1939 г. пришел к выводу, что советская дешифровальная служба успешно вскрывала самые стойкие американские коды, применявшиеся для засекречивания дипломатической переписки.
Вполне естественно, что советских секретных агентов в США интересовали и вопросы безопасности собственной шифрпереписки. Рассказывают, что однажды в годы Второй мировой войны помощник президента Рузвельта Лочлин Кэрри, якобы работавшая на разведку СССР, явилась в дом другого советского агента Джорджа Сильвермана и сообщила ему, что Соединенные Штаты близки к вскрытию советского кода. Но когда Сильверман спросил Кэрри: «Какого именно кода?», то она так и не смогла вразумительно ответить на этот вопрос. Впоследствии Кэрри отрицала, что эти сведения могли исходить от нее, заявив о том, что ей ничего не было известно об успехах США в области криптоанализа и что она никогда не была агентом советской разведки.
Советские агенты не брезговали никакими сведениями, которые могли бы оказаться полезными для работы дешифровальных служб СССР. Когда зимой 1945 г. сотрудники американского управления стратегических служб ворвались в нью-йоркское отделение прокоммунистического журнала «Амеразия», то среди около двух тысяч подлинных конфиденциальных документов США ими был обнаружен и совершенно секретный доклад о вскрытии американцами японских кодов.
Советский Союз занимался успешным вскрытием кодов и шифров других стран, опираясь на нелегальные операции за рубежом двух своих ведомств – тайной политической полиции и военной разведки.
В задачу тайной полиции, с помощью которой коммунистическое правительство держало в подчинении народы, населявшие Советский Союз, входило как ведение внешней разведки, так и обеспечение внутренней безопасности страны. Таким образом, в СССР тайная полиция выполняла функции и ЦРУ, и ФБР. Возможно, что такое положение дел сложилось еще в царские времена, когда большое количество русских революционеров находилось за границей. В тот период царская «охранка» занималась внедрением своей агентуры за пределами России. Ее преемник при коммунистическом режиме поступал точно таким же образом с высланными или убежавшими из СССР людьми, ведущими борьбу против советской власти. Эта деятельность, как средство защиты коммунистического режима, вскоре естественным образом распространилась на капиталистические страны Запада, превратившись в политическую разведку.
Созданная Лениным всего месяц спустя после сформирования им своего правительства советская тайная политическая полиция имеет чрезвычайно запутанную историю. Многочисленные реорганизации (слияния и разделения) нашли свое отражение в частой смене ее наименований – ЧК, ВЧК, ГПУ, ОГПУ, НКВД, НКГБ, МГБ, МВД, КГБ.
Другим ведомством, занимавшимся в СССР вскрытием зарубежных шифров, являлась военная разведка, по своему назначению и функциям примерно соответствовавшая разведывательному управлению министерства обороны США. Основанная первым советским военным министром Львом Троцким, она, как и тайная полиция, в ходе многочисленных реорганизаций неоднократно меняла свое наименование и структуру. Чисто теоретически военная разведка должна была заниматься исключительно военными вопросами, а тайная полиция – только ведением политического сыска. Однако на практике данное правило соблюдалось далеко не всегда, и, возможно, это делалось преднамеренно. Было время, когда на короткий срок оба разведывательных ведомства были объединены в единую систему. В настоящее время орган советской военной разведки носит название Главного разведывательного управления (сокращенно – ГРУ).
