Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года) - Врангель Петр Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
В широких слоях населения известие о заключении Польшей мира не произвело особого впечатления. Большинство по-видимому не отдавало себе отчета о значении этого обстоятельства для нашей борьбы. Столь же мало учитывали по-видимому и неуспех нашей заднепровской операции. Сообщенные сводкой ставки сведения о захваченных нами за пятидневную операцию трофеях - 13 500 пленных, 27 орудий, 6 бронеавтомобилей и 1 бронепоезд, исключали в представлении населения возможность общего неуспеха. Со своей стороны мною было сделано все, чтобы неудача операции не получила бы широкой огласки. Теперь более чем когда либо необходимо было поддержать заграницей уверенность в прочности нашего положения.
4-го октября состоялось последнее заседание финансово-экономического совещания в моем присутствии. Я благодарил членов совещания за помощь их правительству юга России и выразил уверенность, что по отъезду заграницу, члены совещания будут помогать русскому национальному делу. Упомянув о тяжелой борьбе, которую нам приходится вести, о лишениях, которые испытывает армия, я вскользь заметил, что значительное превосходство противника, получившего ныне возможность бросить на нас все свои силы и острый недостаток в снабжении, может заставить нас отойти в Крым, «но в дальнейшем, оправившись и отдохнув, мы вновь возобновим борьбу». Предвидя возможность неблагоприятного исхода предстоящего решительного сражения в Северной Таврии, я исподволь подготовлял к этому.
5-го октября финансово-экономическое совещание закончило свою работу, наметив ряд практических мероприятий в разных областях финансового и промышленного дела, и вынеся резолюцию, что в небывало тяжелых условиях нашей работы, правительство юга России достигло значительных успехов и шло единственно правильным путем.
Резолюция совещания.
«Созванное правительством юга России финансово-экономическое совещание, закончив рассмотрение вопросов, предложенных на его обсуждение, а равно возникших при ходе его работ, считает своим долгом сделать из всех данных, сообщенных ему правительством и полученных им от местных торгово-промышленных организаций, следующий заключительный вывод:
Общее экономическое положение земель, занятых Русской армией, оказывается, при непосредственном соприкосновении с действительностью, несравненно лучшим, нежели это представляется в западной Европе, не только иностранцам, но даже и проживающим там русским людям.
Производительные силы края и платежные силы населения используются в настоящее время скорее недостаточно и с избытком покрывают текущие расходы управления.
Средства нужны лишь для покрытия чрезвычайных военных издержек и в особенности для снабжения армии, крепкой духом, идущей к близкой окончательной победе и нуждающейся исключительно в материальном снаряжении и обмундировании. Для этой цели необходимо обеспечить заграничные кредиты, что ускорит торжество над противником и откроет возможность в дальнейшем, вместе с расширением территории, прочно укрепить финансовое положение. Тогда же возможно будет устранить то единственное ограничение свободы частной торговли, которое введено ныне правительством для вывоза зерна за границу, в обмен на валюту. Соглашаясь с невозможностью по обстоятельствам военного времени ныне же снять это ограничение, совещание высказывает уверенность, что недалеко то время, когда правительство и в этой области осуществит, признаваемую им самим, необходимость открыть полный простор свободному соревнованию и частной инициативе.
В заключение финансово-экономическое совещание не может не преклониться перед громадностью того труда, того военного и гражданского подвига, который совершается ныне правительством юга России и перед достигнутыми им в короткий срок успехами: в крае, опустошенном войной и большевистскими приемами управления, быстро крепнут основы свободной хозяйственной жизни и обновленного гражданского строя».
В тот же день у меня был ужин в честь участников совещания. С речами выступали: П. Л. Барк, В. П. Рябушинский, В. И. Гурко, Н. А. Ростовцев, граф П. Н. Апраксин и И. И. Тхоржевский. Блестящую, исключительную по силе речь произнес В. П. Рябушинский.
6-го октября я получил телеграмму атамана Семенова, ставшего во главе борьбы на Дальнем Востоке:
«Оценив настроение казаков, инородцев и крестьян, населяющих российскую восточную окраину, я пришел к неуклонному решению, во имя блага Родины, не только признать Вас как главу правительства юга России, но и подчиниться Вам, на основаниях преемственности законной власти, оставаясь во главе государственной власти российской восточной окраины, главного командования и выборным походным атаманом казачьих войск - Забайкальского, Амурского, Уссурийского и перешедших на ту же территорию во главе с их войсковыми правительствами - Енисейского, Сибирского, Оренбургского и Башкирского.
Отрезвление сельского населения, вкусившего прелести большевизма уже началось: прибывают добровольцы, казаки, инородцы, крестьяне. Части моей армии находятся в Забайкалье. Уссурийском крае и северной Монголии. От имени своего и подчиненных мне войск и населения - приветствую Вас в великом подвиге служения Родине.
Главнокомандующий и походный атаман генерал-лейтенант Семенов».
5-го октября состоялись похороны доблестного генерала Бабиева. Печально шел я за гробом старого соратника. Не стало еще одного из стаи славных. Еще одно славное имя внесено в длинный список русских витязей, кровью своей омывших позор родины.
6-го октября прибыла на броненосце «Provence» французская миссия, во главе с верховным комиссаром графом де Мартель. На пристани был выставлен почетный караул от Гвардейского казачьего дивизиона. Прибывших приветствовали от моего имени начальник военного управления генерал Вязьмитинов и т. д. начальника управления иностранных сношений Б. А. Татищев.
На следующий день утром я принимал графа де Мартель в присутствии помощника моего В. А. Кривошеина, и.д. начальника управления иностранных сношений Б. А. Татищева и начальника штаба генерала Шатилова. Граф де Мартель прибыл в сопровождении командующего средиземной эскадрой, державшего свой флаг на броненосце «Provence», адмирала де Бон, его начальника штаба, начальника французской военной миссии генерала Бруссо и начальника штаба последнего полковника Бюкеншюца.
