Игры писателей. Неизданный Бомарше. - Радзинский Эдвард Станиславович (книги хорошего качества .txt) 📗
– Я доказал, и не раз, гражданин, что это клевета.
– Но эта история очень странно повторится и со второй женой. Госпожа Левек тоже была старше вас... вы ее тоже соблазняете... у нее тоже старый муж... который опять же стремительно умирает. Вы женитесь на ней, и через полтора года она отправляется вслед за мужем на тот свет. И опять доносы об отравлении. Как мы все это назовем?
– Пьесой о Бомарше, сочиненной стукачами.
– Что ж, перейдем к следующей теме – к вашей мечте. Автор Фигаро, насмеявшийся над дворянством, всю жизнь постыдно стремится стать дворянином.
– Только богатые могут по-настоящему презирать деньги. Только родовитые – титулы. Однажды мне попалось сочинение глупца. Он писал: «Мсье X. был богат и честен». Я тотчас исправил: «Когда мсье X. стал богат, он стал честен». Только бедный и безродный, всю жизнь смеющийся над богатством, так жаждет титулов и собирает богатство!
– И вы добились вожделенного. Но как? Если верить донесениям, ответ будет однозначный: все так же – собственным членом. В доносе сообщается, что у вас появился нежданный благодетель – знаменитый богач, тайный олигарх господин Дюверне. Он вдруг принял подозрительно пыл-
кое участие в судьбе молодого Бомарше и за большие деньги купил ему патент королевского секретаря. «Мыльце для мужланов» – так назывались тогда купленные должности, дававшие право на дворянство. А чтобы молодой «мужлан» окончательно отмылся, старик выкупил вам звание «судьи в королевских угодьях». Это благодеяние стоило Дюверне целого состояния – пятидесяти пяти тысяч франков! Ужас! Теперь часовщик и музыкант Бомарше стал дворянином и сановником, у него в подчинении – граф Марковиль, граф Рошешуар и прочие» Но почему старик это сделал? Кто разъяснит потомкам?
– Конечно, доносы.
– Юмор тут некстати. «Как здоровье, дорогая крошка? Мы так давно не обнимались. Потешные мы любовники: не смеем встречаться, опасаясь гримасы, которую скорчат родственники. Но это не мешает нам любить друг друга». Забавно пишет Бомарше... если учесть, что «дорогой крошке» Дюверне под восемьдесят. Немудрено, что от таких пылких развлечений старик вскоре скончался. Еще один труп». И опять часть наследства досталась все тому же вечному наследнику мертвых – Бомарше. Но на этот раз – осечка! Жадные родственники объявили завещание старика поддельным и начали судебный процесс. И тут талант вас подвел. Новоиспеченный господин де Бомарше в блестящих памфлетах, которые, я уверен, войдут в историю французской литературы – а тогда вошли в досье министерства полиции...
– Что не менее долговечно, как мы выяснили...
– Вы хотите что-нибудь сказать?
– Нет, нет, продолжайте. Браво! Публика просит продолжать пьесу.
– Вы так лихо атаковали королевских судей этими памфлетами, что они не стерпели остроумия гения. Вас осудили и приговорили к «публичному шельмованию». Вы стали гражданским мертвецом: вам нельзя было занимать должности, вести серьезные дела, даже ставить свои пьесы. А вам уже за сорок-
– Надеюсь, в доносах отмечено, что когда королевские судьи лишили меня всех прав, кроме права умереть с голода, – нация упивалась, корчилась от смеха, читая мои памфлеты. Богатые раскрывали мне кошельки, горячие головы строчили стихи в мою честь, а я был приговорен выслушивать на коленях приговор идиотов.
– Но если бы нация знала, что придумал ее любимец, дабы вернуть свои права! Нация не знает до сих пор... но знают доносы – беспристрастные и бесстрастные. Вы явились к Людовику Пятнадцатому и предложили королю стать его тайным агентом... причем по весьма сомнительным делам. Старик, как мы помним, обожал маленьких девочек. И в Оленьем парке, именовавшемся «меню удовольствий», стояли милые домики с этими девочками. Парк давно стал обширным детским домом терпимости, о чем справедливо судачила вся Европа. И наконец апофеоз: появление графини Дюбарри. Боевое прошлое графини – история проститутки, попавшей в королевскую постель... И тогда памфлеты со всей Европы буквально захлестнули Париж. И Бомарше предлагает королю стать охотником за этими памфлетами – выкупать их, платить авторам за будущее молчание. Вам также поручают узнать, кто в Париже информирует памфлетистов... И тут Бомарше впервые стал страстен:
– Здесь вы лжете! Я отказался сделать это, я даже накричал...
– Я вам верю. Конечно же, верю. И разделяю ваше негодование, но... В деле есть только сообщение о предложении литератора Бомарше стать доносчиком короля. И все! Но вернемся к первому королевскому поручению... Бомарше блестяще справился. Но никакой награды не получил». Судьба смеется над ним, ибо когда он возвращается в Париж, король, увы... почил.
– К ударам судьбы, гражданин Фуше, следует относиться философски. Всегда считайте, что это плата за предыдущие ее подарки. Я расхохотался и возблагодарил Бога за то, что остался жив.
– И действительно, как тут было не расхохотаться, – прервал Фуше. – Ибо в то время великий насмешник и автор Фигаро узнает, что новый Альмавива, то бишь новый король, попал в ситуацию куда более пикантную, чем его предшественники. Ситуацию, просто созданную для памфлетов! Бедная Антуанетта даже пожаловалась матери, и оттого во Францию тотчас был послан брат королевы Иосиф. Поговорив с сестрой, он написал письмо Марии Терезии. Письмо было секретное и, естественно, было тотчас перлюстрировано полицией и передано королю. В королевском архиве я его и прочел». Цитирую на память, но, поверьте, весьма точно: «Поведение короля в супружеской постели своеобразно: он вводит в сестру крайнюю плоть и остается там примерно пару минут совершенно неподвижно, затем выходит... И, оставаясь в состоянии эрекции... желает супруге спокойной ночи и удаляется... Моя сестра, бедная сестра, естественно, при этом ничего не испытывает... Таков сейчас этот печальный и неопытный дуэт...» Прелесть ситуации была в том, что это же письмо оказалось в донесениях всех послов при французском дворе. Какая прелестная эпоха, когда весь мир занимался проблемами королевского члена!
– Что делать, именно с ним было связано будущее Франции... Ведь это вопрос о наследнике главного трона Европы. Бедный король был невероятно застенчив и так и не объяснил ни жене, ни Иосифу причины «печального дуэта». У него была проблема... сросшаяся крайняя плоть. Она причиняла ему нестерпимую боль при... движении внутрь, и оттого, говоря языком Галантного века, послав стрелу в цель, он оставался неподвижен. Нужна была маленькая операция, но он ее... нет, не боялся... стеснялся. В продолжение семи лет несчастная Антуанетта шла в королевскую постель, как на плаху... А в это время в Версаль, как бабочки на огонь, слетелись все великие донжуаны: герцог де Лозен, граф д'Артуа, младший брат короля, и так далее... А ее паж граф Тилли, красавчик, с мальчишеского возраста шаставший по постелям фрейлин... Это была жизнь на острие ножа. Куртуазные выпады, бесконечные попытки соблазнить, публичная охота за девственностью королевы... Она выходит, чтобы сесть в карету, – и Лозен уже во дворе, уже ждет. Он моментально падает на землю и становится галантной ступенькой, по которой королева шагает в карету. А он не упускает случая мимолетно коснуться ее ноги... Иногда она не выдерживала. Тот же Лозен преспокойно рассказывал в моем присутствии, как однажды она вдруг бросилась к нему, сама обняла и, разрыдавшись, оттолкнула, убежала»
– И, наконец, граф Ферзен...
– Семь лет никчемного супружеского ложа, семь лет постыдного девства, пока несчастный не согласился на операцию. Семь лет памфлетов, – продолжал Бомарше.
– Семь лет, два месяца и три дня, – с готовностью поправил Фуше.
– Прибавьте: семь лет, два месяца и три дня, затрагивающих честь нации. Ибо наша гордость – прежде всего под одеялом. Француз – соблазнитель. И первым соблазнителем обязан быть – и всегда был! – наш король. И вот после королей-гигантов любви, чьи победы в кровати наполняли гордостью народные сердца, появился король, который... не мог! Этого унижения французы перенести не в силах! Я уверен, что с этого момента и началась революционная ситуация, ибо десятки памфлетов, созданных за границей, буквально наводнили Францию. Нет, я жалел их... ее и бедного Людовика...
