Земные громы (Повесть) - Дынин Иван Михайлович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений txt) 📗
Грабин не двигался и молчал. Все решили, что он раздумывает. А он просто не в силах был ни встать, ни говорить. Продолжалось это с минуту. Наконец, справившись с собой, Василий Гаврилович поднялся:
— Буду благодарен за помощь.
Тут же было определено, какой завод и сколько выделяет конструкторов и других специалистов, когда они должны прибыть, какую будут решать задачу. После совещания Орджоникидзе объяснил Грабину, почему Сталин наложил такую резолюцию. Иосифу Виссарионовичу понравилось, что пушка имеет оригинальную конструкцию, ни одна деталь не скопирована с других образцов, делается полностью из отечественных материалов на отечественных станках.
— Придерживайтесь и в дальнейшем такого принципа, — посоветовал Орджоникидзе, — при доработках не идите по пути заимствования.
Для Грабина наступили дни мучительных раздумий. Мысленно он десятки раз разбирал и собирал те узлы и детали, которые не выдержали испытаний. Главной причиной аварии явилась сварка. Но этот вопрос как раз и не был самым сложным. Придется снова обратиться к помощи болтов и заклепок. Процесс производства усложнится, станет дороже, но надежность соединений будет обеспечена. Видимо, позже, когда качество сварки возрастет, появится возможность контролировать прочность швов, можно будет вернуться к сварке.
Волновала поломка рессоры. Кусок пластины, подобранный Грабимым на дороге, был исследован в лаборатории. Качество металла оказалось хорошим. Значит, причина в расчетах. И не столько в расчетах, сколько в самом принципе подрессоривания. Может, вовсе отказаться от пластин и использовать пружины? Или поискать другой, более надежный способ? А где искать? Вдруг осенило: надо обратиться за помощью к автомобилистам. Они давно делают автомашины с надежными рессорами, у них накоплен богатый опыт, почему бы не использовать его?
Хуже было положение с полуавтоматом. Когда он отказал при первом испытании на прочность, Грабин решил, что наклеп металла произошел случайно. Бывает такое стечение обстоятельств, когда даже самые надежные детали ломаются. Но и второй полуавтомат при длительной стрельбе действовал неважно. Стало ясно, что допущен конструкторский брак. Надо искать причину не в качестве металла, а в принципе устройства полуавтомата.
У каждого специалиста есть особый, профессиональный навык. Сталевар по цвету металла может определить его температуру. Кузнец по силе удара знает, на сколько миллиметров уплотнится заготовка. Мастерство конструктора во многом зависит от умения мыслить объемно, создавать в голове целые схемы, заставлять их двигаться, вступать во взаимодействие, находить изъяны в таких вот умозрительно построенных конструкциях.
Одним из таких конструкторов был Петр Федорович Муравьев. Его творческая манера стала предметом добродушных насмешек и тайной зависти в КБ. Идея устройства ствола, родившаяся у него в столовой над остывшим обедом, оправдалась целиком и полностью. Ствол безукоризненно выдержал все испытания. Вот почему Грабин решил теперь поручить Муравьеву работу над полуавтоматом затвора.
— Буду думать, — пообещал тот почти равнодушно.
Но Грабин заметил, как в глазах у Петра Федоровича вспыхнули веселые огоньки. Настоящий конструктор всегда воспринимает трудное задание с радостью.
— У меня есть одна мысль, — остановил Грабин Муравьева, когда тот собрался уже уходить. — В машиностроении для обработки фигурных деталей применяются автоматические устройства. Присмотритесь, как они сделаны. Нельзя ли и нам использовать подобный принцип?
Такое же задание получил Алексей Васильевич Черенков, прибывший с другого завода по указанию Орджоникидзе. Конструктор уже пожилой, имеющий большой опыт в проектировании, он сразу же взялся за дело. Оба они, Муравьев и Черенков, действовали самостоятельно, независимо друг от друга. В работу вносился элемент состязательности, повышалась ее надежность.
Но выявленные в ходе испытаний недостатки оказались не главными и не самыми трудными препятствиями. В решении на доработку пушки предписывалось убрать дульный тормоз и приспособить ее под снаряды 76-миллиметровой пушки образца 1902/30 года. Дело в том, что в армии образовался излишек таких боеприпасов, их надо было использовать.
Дульный тормоз брал на себя почти треть всей энергии отдачи. Чтобы обойтись без него, требовалось удлинить ствол. Это вело к увеличению веса и габаритов пушки. Приспособление новой каморы под старый патрон создавало свои трудности.
— Одним словом, нам предстоит не дорабатывать, а почти заново создавать пушку. Она должна пережить второе рождение, а вместе с нею и мы, — сказал Грабин, собрав коллектив конструкторского бюро.
Сроки, определенные для подготовки опытных образцов пушки, были так малы, что не на шутку тревожили Грабина. Он написал личное письмо в академию имени Дзержинского своему бывшему преподавателю К. И. Туроверову. Рассказал о полученном задании, о трудностях с конструкцией противооткатного устройства. Тот охотно согласился оказать помощь, примчался на завод, целыми днями пропадал в КБ, ходил по цехам. Его советы помогли, работа над противооткатным устройством пошла быстрее.
Мастерство и опыт позволяли делать чудеса. Хотя большинство механизмов пришлось проектировать заново, времени на это уходило меньше, чем всегда. Люди работали увереннее, взаимосвязь в коллективах и между коллективами была налажена, организационные вопросы решены.
Первым закончил расчеты и чертежи ствола Петр Федорович Муравьев. Он снова проявил незаурядную изобретательность. Подготовил чертежи новой каморы, меньшей по размерам, под старый патрон, показал Грабину. Тот сразу же обратил внимание, что стенки каморы выглядят слишком толстыми.
— С перспективой на будущее, — пояснил Муравьев. — Когда с нас потребуют увеличить мощность, а потребуют обязательно, достаточно будет расточить камору, чтобы годилась под новый снаряд.
Чертежи сразу же направили в опытный цех, который по замыслу Грабина стал главным координационным центром. Там определялось, какие детали можно сделать в заготовительном цехе, какие нужно переслать в механический. Туда же поступали изделия с других заводов, выполнявших заказы по изготовлению рессор и колес.
Много тревог и недоразумений доставил полуавтомат затвора, изготовленный, как и советовал Грабин, по схеме автоматов, применяемых в машиностроении. Он совершенно не был похож на своих собратьев, стоявших на различного рода пушках. Те были сложнее, массивнее, создавали впечатление важного и нужного агрегата. Этот же был до удивления прост, напоминал фигурную линейку. Название полуавтомата даже не подходило к нему.
— Топорик какой-то, — разочарованно бросил Горшков.
Его довольно точная характеристика прилипла к полуавтомату, все стали называть его «топориком».
Молва не на двух ногах ходит, она летает на крыльях. На очередной встрече в Москве Павлуновский поинтересовался:
— Вы, Василий Гаврилович, получили полуавтоматы с нашего подмосковного завода?
— Получили, Иван Петрович.
— Какой думаете ставить?
— У нас есть свой.
— «Топорик», что ли?
— Откуда вы знаете? — удивился Грабин.
— Дошли разговоры. Люди смеются. Ваша идея многим кажется безграмотной. Поиск, конечно, нужен, но в разумных пределах. Подумайте об этом, Василий Гаврилович.
Всю обратную дорогу Грабин не мог успокоиться. А может, он и впрямь чего-то не понял? Ведь смеются над ним не дилетанты, а специалисты. Многие из них всю жизнь занимаются конструированием и испытанием полуавтоматов. А вдруг «топорик» не сработает? И стоит ли рисковать сейчас, когда один необдуманный шаг уже привел к аварии? Но тут же другая мысль. Все новое рождается в муках. Все необычное принимается в штыки. Но именно новое и необычное составляют основу творчества. Можно без конца улучшать старое, совершенствовать его, приспосабливать, оно станет лучше, надежнее, но никогда не будет новым. Настоящий конструктор должен дерзать и смело идти на риск.
На завод Грабин вернулся расстроенный. Но дела и заботы закружили, завертели его так, что было не до сомнений и переживаний. Первую пушку удалось, наконец, собрать. Пушка получилась красивая, ладная. Красота ее и радовала, и пугала. Вдруг и она окажется с изъяном, как ее предшественница?
