Жатва скорби - Конквест Роберт (лучшие книги .TXT) 📗
Большая Советская Энциклопедия в издании 1926 довольно объективно описывает работу Американской администрации помощи, признавая, что в разгар своей деятельности американцы снабжали продовольствием около 10 миллионов человек и что они потратили на это 137 миллионов золотых рублей. В Малой Советской Энциклопедии, вышедшей немного позже, уже сообщается, что Американская администрация помощи на самом деле воспользовалась возможностью хлебопоставок в Россию, чтобы ослабить кризис производства зерна в самих США. К 1950 году в новом (втором) издании БСЭ говорилось уже, что Американская администрация помощи использовала свой аппарат для развертывания шпионской деятельности и поддержки контрреволюционных элементов. Контрреволюционная деятельность администрации вызвала, дескать, бурю протестов со стороны широких масс трудящихся. А из новейшего (третьего) издания БСЭ (1970 г.) мы узнаем, что Американская администрация помощи «оказала определенную помощь в борьбе с голодом», но «в то же время правящие круги США пытались использовать ее для поддержки контрреволюционных элементов и шпионско-подрывной деятельности…»
Осенью 1921 года русские руководители Комитета помощи голодающим, то есть представители АРА в Москве, не состоявшие членами коммунистической партии, были арестованы (Максим Горький в то время находился за границей). Личное вмешательство Гувера заставило советские органы отменить вынесенные ими смертные приговоры, и некоторым из членов Помгола и АРА после сибирской ссылки было разрешено покинуть страну.
В период между 1918-м и 1922 гг. погибла десятая часть населения России. Голодная смерть явилась последней жертвой, принесенной крестьянством на алтарь нереалистической и жестокой аграрной политики властей. Борьба крестьян против попыток полностью подчинить деревню и разрушить крестьянскую экономику завершилась все-таки успехом. Крестьянские повстанцы и, наконец, матросы Кронштадта заставили правительство Москвы осознать, что продолжение прежней политики может их самих привести к катастрофическим последствиям. Поэтому в Кремле было решено временно отступить, пойти на перемирие с крестьянством, и это дало ему возможность выжить.
Глава четвертая. В тупике
(1921–1927 гг.)
Надежда, и страх, и мир, и борьба
Наконец, казалось, в самый последний момент, Ленин прислушался к голосу действительности, то есть к голосу крестьянина, заговорившего с ним посредством морских орудий Кронштадта и пулеметов Махно и Антонова. 15 марта 1921 года, на Десятом съезде, всего лишь через семь дней после того, как вождь заявил, что не будет никаких послаблений в политике партии и в ее доктринах, он понял, что советская власть находится перед лицом краха. И Ленин решил временно отступить, оставить попытки социализации деревни и воспользоваться будущей передышкой, чтобы укрепить политическую власть партии. Была провозглашена Новая экономическая политика (НЭП). Даже в этот момент отступление было сделано им очень неохотно. Вначале Ленин рассчитывал умиротворить крестьянство, не восстанавливая с ним товарных отношений, а лишь путем организованного товарообмена между государственной промышленностью и крестьянским производством. Но из этого ничего не вышло, и только тогда он «отступил к рынкам, деньгам и капиталистам»[ 1]. Вместо неограниченной реквизиции зерна было введено налогообложение (на Украине эти меры были пущены в ход с опозданием на несколько месяцев, с тем, чтобы успеть провести дополнительные срочные заготовки зерна). Была восстановлена денежная система и сняты все ограничения с размеров денежных накоплений.
Декретами от 9 июля 1921 года, 1 августа 1921 года и 15 сентября 1921 года были восстановлены плата за проезд по железной дороге, за почтовые отправления и т.п., отме-ненные на последней стадии военного коммунизма. А в октябре 1921 года промышленные предприятия получили право продавать свою продукцию на свободном рынке.
Старый большевик Д. Рязанов на Десятом съезде партии охарактеризовал НЭП как «крестьянский Брест» – отступление перед крестьянством, аналогичное Брест-Литовскому договору, принятому перед лицом немецкой угрозы.
Ленин сам говорил о НЭПе как о «передышке», необходимой для того, чтобы собраться с силами перед окончательным революционным преобразованием. Он добавлял: «Мы находимся в положении людей, которые все еще вынуждены отступать, чтобы в скором будущем перейти наконец в наступление»[ 2].
Во времена Хрущева среди советских ученых принято было цитировать высказывания Ленина о том, что «переход к коллективному земледелию пролетарская власть должна осуществлять лишь с громадной осторожностью и постепенностью, силой примера, без всякого насилия над средним крестьянством», и что «экспроприация даже у крупных крестьян никоим образом не может быть непосредственной задачей победившего пролетариата, ибо для обобществления таковых хозяйств нет еще налицо материальных, в частности технических, а затем и социальных условий»[ 3].
Хотя и называя НЭП вначале «отступлением», как бы одним из многих тактических ходов, к которым большевикам приходилось прибегать, Ленин, когда НЭП набрал силу, иногда даже оправдывал его как особый метод завоевания социализма: это был не последний раз, когда он менял свое мнение по подобным кардинальным вопросам. Еще в августе 1922 года он, например, называл крестьянские торговые кооперативы «кооперативным капитализмом», но в нескольких коротких записках января 1923 года, когда он уже в значительной мере был обессилен болезнью, Ленин вдруг высказался так, что «…раз государственная власть в руках рабочего класса, раз этой государственной власти принадлежат все средства производства, у нас, действительно, задачей осталось только кооперирование населения»[ 4]. Он даже поощрял применение передовых методов торговли в качестве коммерческого аспекта кооперации, призывая (как и в других случаях) к «культурной революции», которая может улучшить Россию в этой сфере[ 5]. (В действительности же кредитное кооперирование, купля и продажа обогащали как раз более состоятельных крестьян и вовсе не способствовали переходу к коллективному ведению сельского хозяйства.)
В то же время заявление Энгельса о том, что социал-демократы никогда не станут принуждать, а будут только убеждать немецкое крестьянство принять коллективные формы ведения сельского хозяйства, стало часто упоминаться в партийной литературе. Тот факт, что многие большевистские руководители, и Ленин в том числе, дали столь широкое теоретическое обоснование НЭПу, не представляется нам столь уж важным, столь знаменательным, как склонны оценивать его некоторые ученые. Любые подлинно прагматичные действия, если их инициаторами являлись большевики с их неотъемлемым доктринерством и теоретизированием, почти автоматически находили себе в партийной среде аналогичную теоретическую интерпретацию. Но зато теперь правые элементы в партии, которые позднее предлагали довольно длительный период постепенного развития в рамках НЭПа, действительно, могли цитировать ленинское заявление в поддержку своих постулатов, а также напоминать и сам факт, что именно Ленин ввел НЭП!
Было бы, по нашему мнению, ошибкой искать реальную основу для какой-либо конкретной политической линии ленинских высказываний этого периода. Иногда создается впечатление (как и на ранних этапах революции), что он просто не был уверен, какой путь лучше, и занимался экспериментальными поисками пригодного политического и теоретического решения. Например, на Одиннадцатом съезде в 1922 году он вдруг объявил, что отступление зашло слишком далеко и пора снова продвигаться вперед. Однако потом, по-видимому опять передумал, и никаких конкретных «наступательных» действий предпринято не было[ 6].
