Диалектический материализм - Энгельс Фридрих (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Только незнакомство современных естествоиспытателей с иной философией, кроме той ординарнейшей вульгарной философии, которая процветает ныне в немецких университетах, позволяет им оперировать таким образом выражениями вроде «механический», причем они не отдают себе отчета и даже не догадываются, какие из этого вытекают необходимые выводы. У теории абсолютной качественной тождественности материи имеются свои приверженцы; эмпирически ее так же нельзя опровергнуть, как и нельзя доказать. Но если спросить людей, желающих объяснить все «механическим образом», сознают ли они неизбежность этого вывода и признают ли тождественность материи, то какие при этом получаются различные ответы!
Самое комичное — это то, что приравнение «материалистического» и «механического» имеет своим родоначальником Гегеля, который хотел унизить материализм эпитетом «механический». Но дело в том, что критикуемый Гегелем материализм — французский материализм XVIII столетия — был действительно исключительно механическим, и по той простой причине, что физика, химия и биология были тогда еще в зачаточном состоянии, далеко не являясь основой общего мировоззрения. (Энгельс, Диалектика природы, стр. 80 — 81.)
Механистическая теория сведения
Современная наука по своему общему характеру является последовательной продолжательницей научных воззрений XVIII века. Строго критические наблюдение и опыт (эксперимент) являются в ее глазах единственными средствами познания мира. Понять какую-нибудь группу явлений означает для нее истолковать ее как непрерывно текущий процесс, в котором одна стадия или ступень (рассматриваемая как причина) неизбежно порождает другую (являющуюся следствием). Таким образом, объяснить какую-нибудь группу явлений значит раскрыть причинную связь между ними. При этом мы должны расчленять, разбивать сложные явления и спускаться от них к более простым, сводить их к этим более простым явлениям. Так, например, наука останавливалась в полном недоумении перед процессом жизни, перед процессами, протекающими в живой материи, пока она не стала сводить их к более простым явлениям, совершающимся в мертвом, минеральном веществе и составляющим предмет изучения физики и химии. (Степанов, Исторический материализм и современное естествознание, стр. 24 — 25, Гиз, 1924 г. — Подчеркнуто бригадой.)
Наука уверенно идет в том направлении, чтобы и под психическими процессами вскрыть превращение одних форм энергии в другие и чтобы свести их к таким простейшим явлениям, как рефлексы, механизм и формы которых осложняются с развитием и усложнением нервно-мозговой системы. Несмотря на все свои осложнения, рефлексы так же и в таком же смысле остаются основным элементом психической жизни, включительно до самых сложных ее проявлений, как клеточка — основной элемент всех тканей, составляющих человеческое тело.
Механистическое понимание природы, раскрывая, что и область психической жизни не дает исключений из закона сохранения энергии, идет к своему завершению и вместе с тем к величайшему торжеству...
Каждая ступень в развитии мира и его элементов, его мертвых и живых форм, является необходимым следствием предыдущей ступени и с строгой причинной необходимостью, не знающей исключений, изъятий и пробелов, обусловливает следующую ступень. Современная наука неуклонно идет в том направлении, чтобы истолковать все это развертывание мира как развитие относительно простых физических и химических процессов. (Степанов, Исторический материализм и современное естествознание, стр. 67 -— 68, Гиз, 1924 г. — Подчеркнуто составителями.)
Наша задача — превращать случайные явления посредством вскрытия их причинностей в явления необходимые. В естествознании наша задача — вскрывать физико-химичность всех процессов и тем самым срывать с них таинственность.
Почему же мы как бы останавливаемся на полпути, не доходя последовательно до механичности всех процессов?
Только потому, что механика старого времени, объяснявшая все ударом, нажимом, трением, сцеплением неизменных тел, не изменяющихся в порядке «самодвижения», потерпела фиаско и вынуждена была констатировать наличие механики также и внутренней системы.
Механика встала на правильный путь, говоря не только о взаимных столкновениях, нажимах и т. п. частиц, но также и о процессах трения, притяжения, отталкивания в каждой из последних, но эта область разработана химией. Науки все время превращаются одна в другую, сливаются, дифференцируются.
Химия уже поглощена физикой, в чем мы лично видим торжество механики, поднявшейся до физики. Объяснять мир физически — это значит объяснять его с точки зрения механики, переросшей себя и вынужденной стать физикой.
Могут, конечно, сказать, что мы тем самым отвергаем механику, существующую в виде самостоятельной науки.
Нет, ее мы не отвергаем, но считаем то, что ныне носит название механики, механикой в узком смысле слова, механикой тяжести, трения, сцепления и т. п. тел, от самодвижения которых она отвлекается, считая его однако существующим.
Свести вещь или процесс к физическим процессам означает объяснить эту вещь во всех ее проявлениях движением последних известных нам самодвижущихся частиц, из которых она состоит. (Сарабьянов, В защиту философии марксизма, стр. 153 — 154, Гиз, 1929 г. — Подчеркнуто составителями, кроме последней фразы.)
Критика теории «сведения» Энгельсом
Простое и составное. Категории, которые тоже теряют свой смысл уже в органической природе, и неприменимы здесь. Ни механическое сложение костей, крови, хрящей, мускулов, тканей и т. д., ни химическое — элементов не составляет еще животного (Hegel. Enz., I, стр. 256). Организм не является ни простым, ни составным, как бы он ни был сложен. (Энгельс, Диалектика природы, стр. 10, изд. 3-е, 1930 г.)
Механическое движение. У естествоиспытателей движение всегда понимается, как = механическому движению, перемещению. Это перешло по наследству из дохимического XVIII столетия и сильно затрудняет ясное понимание вещей. Движение, в применении к материи, — это изменение вообще. Из этого же недоразумения вытекает яростное стремление свести все к механическому движению, — уже Грове «сильно склонен думать, что прочие свойства материи являются видами движения и в конце концов будут сведены к ним» (стр. 16), чем смазывается специфический характер прочих форм движения. Этим не отрицается вовсе, что каждая из высших форм движения связана всегда необходимым образом с реальным механическим (внешним или молекулярным) движением, подобно тому, как высшие формы движения производят одновременно и другие виды движения, химическое действие невозможно без изменения температуры и электричества, органическая жизнь невозможна без механических, молекулярных, химических, термических, электрических и т. д. изменений. Но наличие этих побочных форм не исчерпывает существа главной формы в каждом случае. Мы, несомненно, «сведем» когда-нибудь экспериментальным образом мышление к молекулярным и химическим движениям в мозгу; но исчерпывается ли этим сущность мышления? (Энгельс, Диалектика природы, стр. 18, изд. 3-е, 1930 г.)
Механисты подменяют материалистическую диалектику теорией равновесия
Маркс и Энгельс освобождали диалектику от ее мистической шелухи в действии, т. е. материалистически применяя диалектический метод при исследовании различных областей природы и общества. Речь идет теперь о теоретическо-систематическом изложении этого метода и его такого же теоретическо-систематического обоснования. Это и дается теорией равновесия.
