Загадки истории. Факты. Открытия. Люди - Ермановская Анна Эдуардовна (читать книги онлайн регистрации txt) 📗
Атлантида — монархическое государство, что для афинянина уже само по себе зло. Кроме того, в рассказе Платона присутствует еще одна чрезвычайно показательная деталь: «каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, тем что мог карать и казнить любого, кого пожелает». Из дальнейшего рассказа выясняется, что единственные законы, которые стояли над царем, — это законы, регулировавшие взаимоотношения царей. Чтобы понять не только мысли, но и чувства, заложенные в этой короткой фразе, надо помнить отношение греков к закону. Для грека того времени «закон» — высшая ценность: единственным оправданием монархической власти служило лишь то, что царь был не самовластен, а свято соблюдал законоположения. Здесь же картина для гражданина греческого полиса просто ужасная: не только царь, но еще и самовластный царь, стоящий над законом.
Наконец, Атлантида — страна-агрессор, начавшая несправедливую, захватническую войну. Для Платона войны, ведущиеся не для защиты границ родины и строя, а для захвата чужого, — абсолютное зло, и этим воплощенным злом являются атланты, которых сокрушили афиняне, носители светлого начала.
Таким образом, если взглянуть на Атлантиду с этой точки зрения, мы должны признать, что большая часть информации, содержащейся в диалогах, имеет не реально-историческое, а лишь идейно-литературное происхождение. Тем самым ставится под сомнение существование Атлантиды, во всяком случае, большая часть всех тех подробностей ее истории и культуры, о которых говорит Платон.
И еще одно очень важное обстоятельство: Платон не боится лжи, если она, как он считает, приносит пользу. В «Государстве» он прямо говорит об этом, указывая на пользу даже очевидной лжи, ее «уподобления истине», раз уж «мы не знаем, как это все было на самом деле в древности». Платон в этом отношении совсем не одинок. Представление об относительности правды и лжи, об их утилитарном характере было широко распространено в Греции. Геродот писал: «Где ложь неизбежна, там смело нужно лгать.» Платон, создавая свой миф об Атлантиде, стремился, как он считал, к высокой цели, а в таком случае для него ложь простительна.
Большинство авторов, писавших об этой проблеме, с чистым сердцем принимают ту версию передачи сведений об Атлантиде (от египетских жрецов Солону), которую нам сообщает Платон. При этом как-то пытаются объяснить сравнительно мелкие неточности традиции (девять тысяч лет, например), забывая об основном — о том, что такая передача была в принципе невозможна.
Согласно рассказу Платона, исторические события, происшедшие в Восточном Средиземноморье: поход атлантов, борьба с этим нашествием народов Средиземноморья, в частности Афин и Египта, поражение атлантов, наконец, гибель афинского войска и Атлантиды в результате природного катаклизма — все это было зафиксировано египетскими жрецами, а затем сообщено Солону во время его путешествия по Египту. Описание этих событий вплетено в общую канву рассказа о древней истории человечества. Записанный Солоном рассказ был привезен в Афины, там его читал Критий и, в свою очередь, передал содержание рассказа участникам двух философских бесед.
Такова схема, которую охотно принимают все сторонники реального существования Атлантиды и подлинности рассказа Платона. Однако как соотносится эта схема с исторической реальностью? Ее сторонники воспринимают путешествие Солона в Египет как поездку ученого для работы в иностранном университете. Однако нет ничего более невероятного, чем описанные действия жрецов. Реальная картина контактов древних культур (и их носителей) была намного сложнее. Нельзя понимать ее как свободный обмен идеями и вообще культурными достижениями. Почти для всех культур древности была характерна известная ксенофобия (неприятие иностранцев). Особенно свойственна была эта черта египетской культуре. Ксенофобия египтян нашла отражение и в античной культуре, где появились образы двух египетских царей, отправлявших на казнь всех чужеземцев, попадавших в Египет. Хотя в тот период, когда совершалось это путешествие, Египет и несколько приоткрыл двери для чужеземцев в силу военной и экономической необходимости, однако полной свободой передвижения они не пользовались, контакты их с местным населением всячески стремились затруднить. Кроме того, следует учесть и отвращение египетских жрецов к чужеземцам. Можно предположить, что в лучшем случае контакты Солона ограничивались разговорами с жрецами низших рангов, которым вряд ли была известна какая-либо серьезная информация, но, вероятнее всего, эти контакты не выходили за рамки общения с греческим и полугреческим населением Навкратиса — греческого города в Египте. Вряд ли было возможно получить у этих людей историческую информацию об Атлантиде.
Широко известно, что египтяне мало знали о Европе и почти не интересовались этим миром. История Египта отражалась в династийных хрониках, география имела прикладное значение. Замкнутость, ориентация культуры на самое себя, малое внимание к окружающему миру всегда оставались характерными особенностями культуры древнего Египта. Этим утверждением совсем не принижается египетская культура. Гораздо важнее иной вопрос: почему именно к Египту, египетской традиции обращался Платон? Отношение греков к Египту было сложным. Интерес к нему они испытывали еще начиная с времен Гомера. Египет для греков — страна, которую трудно понять, с очень странными обычаями. Египет всегда рассматривался ими не как могущественная политическая держава, а как страна, хранящая особые знания. Геродот, как бы суммируя отношение греков к Египту, так определял причину особого интереса к этой стране: 1) «нравы и обычаи египтян почти во всех отношениях противоположны нравам и обычаям других народов», 2) целый ряд греческих философских и научных учений заимствован у египтян (например, «вообще, почти все имена эллинских богов происходят из Египта», «эти и еще много других обычаев, о которых я также упомяну, эллины заимствовали у египтян» и т. д.). Даже законы Солона, по мнению Геродота, были заимствованы у египетского царя Амасиса.
Интерес Геродота и многих других греческих интеллектуалов к египетским обычаям, истории и особенно религии естествен и закономерен. В египетской религии греков привлекали широко распространенное мнение о мудрости египетских жрецов, таинственный и древний ритуал, необыкновенное разнообразие и причудливый внешний вид божеств, пышность и богатство храмов. Огромное впечатление на греков производили организованность жреческой касты и то влияние, которым она пользовалась.
Так что причина того, что передатчиками традиции об Атлантиде Платон сделал египетских жрецов, становится совершенно отчетливой. Всеобщая уверенность в глубокой древности египетской культуры, знаниях тайн египетскими жрецами — те аргументы, которые должны были придать особую правдивость его рассказу, хотя Платон и не смог удержать своего эллинского и афинского патриотизма и представил все-таки афинян старшими братьями египтян, получившими божественную мудрость (правда, позднее утраченную) на тысячу лет раньше.
Есть еще одно интересное предположение: Платон имел какую-то информацию о Греции эпохи бронзового века, то есть о Греции II тысячелетия до н. э. Эта информация была им соответствующим образом отпрепарирована, приведена в соответствие с его концепцией и в таком виде опубликована.
Для того чтобы должным образом оценить этот вывод, нужно представить себе, а что же действительно греки классической эпохи знали о Греции II тысячелетия. Именно сами греки, а не мы, поскольку благодаря археологическим раскопкам и дешифровке древних письменностей наши знания об этом историческом периоде в некоторых отношениях явно превосходят знания современников Платона. Для грека классической эпохи эти источники включали в основном следующее: поэмы Гомера, различные циклы мифов, а также местные предания. Все эти источники весьма сложны и трудны для понимания. Мифы дошли до нас и в переработанном виде, и в различных компиляциях (типа «Мифологической библиотеки» Аполлодора); различные местные предания, связанные с генеалогиями древних правящих домов, лучше всего представил нам Павсаний. Общую (хотя и чрезвычайно краткую) картину истории Эллады дал Фукидид в начальных разделах своей «Истории». Чрезвычайно труден вопрос о том, в какой мере эпос Гомера отражает действительную картину жизни Греции времен троянского похода, как сочетаются в его замечательных поэмах идеи, образы и реалии, восходящие к далекому прошлому. Один из виднейших исследователей истории древней Греции М. Финли считал, что греки эпохи Гомера знали, что во II тысячелетии до н. э. в Греции существовали государства, в которых правили цари; эти государства вели войны, правители их жили в роскоши, и это практически все, что было известно.
