Армия короля Франции (ЛП) - Элари Ксавье (читаем книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Некоторое время спустя крестоносцы, которые попали в плен, египтянами были освобождены. Среди них были и выходцы из Шампани, которых король передал их под опеку Жуанвилю, как его земляков. Как уже упоминалось выше, король проводил различие между своими собственными рыцарями, рыцарями его свиты, и рыцарями его армии: первых кормили за его счет, вторых — нет [138].
Давайте подведем итоги. Жуанвиль принял крест, набрал за свой счет несколько рыцарей и присоединился к армии короля Людовика. Он оплатил перевозку своих войск, наняв корабль вместе со своим двоюродным братом, графом Саарбрюкенским. Когда он прибыл на Кипр, его финансы были исчерпаны, и он взял у короля взаймы. После египетской катастрофы, уже в Акко, когда рыцари, сопровождавшие его, погибли или вернулись во Францию, Жуанвиль договорился с другим рыцарем, Пьером де Понмуленом, которого он взял к себе на службу вместе с двумя рыцарями, набранными последним. Жуанвиль снова занял у короля, который также дал ему деньги на покупку лошадей и нового снаряжения и впоследствии организовал новую баталию. Так король смог удержать сеньора, который предварительно договорился с одним или несколькими рыцарями. Межличностный аспект договора между королем и сеньором более или менее высокого ранга, а возможно, даже между королем и простым рыцарем, играл очень важную роль.
Жуанвиль был не единственным, кто пользовался милостью короля. Во время своего пребывания в Святой Земле Людовик принял на службу и других рыцарей, таких как Аланер де Сененган и Наржо де Туей, с девятью рыцарями каждый. Рыцари, взятые в плен во время катастрофы и впоследствии освобожденные, также поступили на службу к королю. Так было, по крайней мере, с сорока или около того рыцарями из Шампани, за которых Жуанвиль, их соотечественник, ходатайствовал перед Людовиком [139]. В целом, создается ощущение, что то, что осталось от крестоносной армии, полностью или почти полностью зависело от короля. Людовик чувствовал ответственность за всю армию. После капитуляции король запретил рыцарям, находившимся с ним в плену, решать вопрос о собственном освобождении и освобождении своих людей и настаивал на том, чтобы заплатить весь выкуп самому [140].
Есть некоторые свидетельства того, что подобное развитие событий имело место и в Тунисе. Возможно, что с самого начала король осуществлял больший контроль над армией 1270 года, чем над армией 1248 года. Согласно хроникам, принятие креста Людовиком вызвало очень мало энтузиазма среди дворян. И чтобы поднять этот энтузиазм, король, конечно же, взял на себя обязательство финансово поддерживать тех, кто соглашался следовать за ним, либо напрямую, содержа их у себя на службе (мы уже видели несколько примеров), либо выплачивая им часть денег, собранных различными способами. Например, принц Эдуард Английский получил заем в размере 70.000 ливров. Более того, во время экспедиции Людовик, а затем Филипп III были вынуждены взять на себя обязательства командиров отдельных контингентов. Так, 11 и 15 ноября 1270 года некий рыцарь Оливье де Лиль получил по 200 ливров от финансистов короля Франции, Пьера Барбе и Пьера Мишеля, по договору, заключенному с графом Вандомским на службу за морем: последний умер в августе, и Филипп III взял на себя договоры, которые граф заключил со своими рыцарями [141]. Должно быть были и другие случаи такого рода, документальные следы о которых не сохранились. Впечатление, во всяком случае, остается прежним: постепенно вся армия, сократившаяся из-за боевых потерь и болезней, перешла под непосредственный контроль короля.
Конные и пешие арбалетчики
Хотя сохранившиеся документы очень сдержанны в этом вопросе, король и принцы нанимали и другие типы воинов. Помимо рыцарей, граф Альфонс де Пуатье нанял конных арбалетчиков. Сикард Аламан, один из главных советников Альфонса, получил очень точные инструкции по этому вопросу: каждый арбалетчик должен был быть обеспечен лошадью и ее снаряжением; он должен был получать 5 турских су жалования в день, которые должны были использоваться для оплаты его питания и других необходимых расходов; для него и его лошади должно было быть зарезервировано место на корабле; сумма компенсации за потерянных лошадей должна была соответствовать сумме, установленной королем Франции для его собственных конных сержантов [142]. Последний момент заслуживает отдельного внимания: как мы и предполагали, Людовик действительно держал в качестве своих приближенных конных воинов не дворян, сержантов или конных арбалетчиков, но в сохранившихся источниках они нигде не фигурируют. Хроники говорят только о корпусе "арбалетчиков Двора", безусловно, более многочисленном, чем 25 арбалетчиков, которые обычно служили при короле, так что создается впечатление, что элиту крестоносной пехоты составляли несколько сотен человек [143].
Среди пехотинцев были также каталонцы и провансальцы. Как они были завербованы? Для ответа на этот вопрос недостаточно свидетельств, но представляется вероятным, что сенешали Бокера и Каркассона получили от короля приказ набрать контингенты пехотинцев для будущего крестового похода, в том числе и за границами королевства (графство Прованс принадлежало Карлу Анжуйскому, а Каталония — Арагонской короне). По прибытии в Тунис генуэзские моряки также были задействованы в боевых действиях и именно они, например, взяли Карфаген, что стало первым подвигом кампании [144].
Иностранные контингенты
Генуэзские моряки были не единственными иностранцами в армии крестоносцев, но они были самыми многочисленными. В Annales de Gênes (Анналах Генуи), почти официальном источнике, упоминается цифра в 10.000 генуэзцев, служивших на 55 кораблях. Их число было настолько велико, что им пришлось избрать двух консулов, которые отправляли правосудие от имени генуэзской коммуны, а в начале сентября генуэзские власти отправили в Тунис некоего Франческо де Камила, которому было поручено взять генуэзцев в армии под свою власть. Что касается остальных, то пехотинцы, как мы видели, набирались, по крайней мере частично, в Каталонии и Провансе. Тибо, король Наварры, был французским принцем, поскольку он был прежде всего графом Шампани. Но в его контингент входили наваррские и кастильские сеньоры. Среди погибших во время кампании упоминается шотландец, граф Атолл — возможно, это тот "принц Шотландии", о котором упоминает Ибн Хальдун. Контингент из 500 фризов высадился в Тунисе уже после смерти Людовика. Будущий король Англии Эдуард и его дядя Уильям де Валенс (Гийом де Лузиньян) возглавляли небольшой отряд, который прибыл в Тунис только после того, как крестоносцы уже собрались уходить [145].
Цифры
Сколько воинов возглавлял Людовик в двух своих крестовых походах? Для Египетского крестового похода Жуанвиль оценивает количество рыцарей в 2.500 или 2.800 человек. В среднем, а поскольку это была заморская экспедиция, и место на кораблях было ограничено, на одного рыцаря приходилось два конных воина (оруженосца или сержанта), то есть 5.000 — 5.600 сержантов, и три или четыре пехотинца на одного рыцаря, то есть 8.000 — 10.000 пеших сержантов. Поэтому можно предположить, что армия, высадившаяся в Египте, насчитывала от 15.000 до 18.000 человек, из которых не больше половины были кавалерией. Тунисский крестовый поход должен был мобилизовать такое же количество людей. Во время переговоров о найме своего флота Венеция предложила 15 больших судов, которые могли перевозить 4.000 лошадей и 10.000 человек. В проекте договора между Венецией и послами короля Людовика каждого рыцаря должны были сопровождать два сержанта, конь и слуга, но в итоге договор был заключен с Генуей. Хроники того времени приводят цифры, которые зачастую завышены, или просто превозносят численность армии, как это делает Примат, согласно которому крестоносцев было так много, "что не было никого, кто мог бы их сосчитать". Возможно, самым правдоподобным свидетельством является хроника Пьера Корала, в которой говорится, что во время экспедиции погибло 340 баронов, имевших право распускать знамя. В целом, кажется несомненным, что две армии короля Людовика, в 1248 и в 1270 годах, были достаточно многочисленны для тех целей, которые ставил перед ними король, особенно если соотнести их численность с материально-техническими возможностями того времени. Вывод таков: значительная часть рыцарства королевства и его пограничья последовала за Людовик дважды, с разницей в двадцать лет, и ценой больших потерь [146].
