История Второй мировой войны. Блицкриг - Фон Типпельскирх Курт (читать книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
3– я танковая армия к концу января уже не могла удержаться севернее реки Прегель перед Кенигсбергом. Дойдя до восточных подступов к крепости и значительно переоценивая ее оборонительную силу, русские остановились перед крепостью и перенесли направление главного удара на Земландский полуостров, чтобы полностью им овладеть, перерезать идущие из Кенигсберга на запад сухопутные коммуникации и захватить Пиллау, через который осуществлялось морским путем снабжение группы армий, получившей теперь название «Север». Усиленная одной дивизией, вырвавшейся из осажденного Мемеля (Клайпеды) -она прошла по косе Курише-Нерунг и пробилась через боевые порядки русских в районе Кранца, – 3-я танковая армия стремилась удержать возможно большее пространство в западной части Земландского полуострова, опираясь на нижнее течение реки Прегель и побережье Балтийского моря. Однако в середине февраля армия была зажата на узкой прибрежной полосе шириной от 10 до 20 км и лишь с трудом смогла отразить в районе Фишхаузен все атаки, предпринимавшиеся русскими с целью проникнуть на косу и захватить Пиллау. К 31 января Кенигсберг был окружен со всех сторон.
Однако русские не принимали никаких мер для быстрого овладения крепостью. Поэтому штаб 4-й армии, который после отвода штаба 3-й танковой армии в начале февраля принял на себя управление всеми действовавшими в Восточной Пруссии соединениями, получил приказ проложить путь к крепости во взаимодействии с находившимися на Земландском полуострове соединениями и гарнизоном самого Кенигсберга и одновременно отодвинуть линию фронта на северо-восток настолько, чтобы обеспечить на длительное время снабжение Кенигсберга. Комендант крепости собрал все имевшиеся в его распоряжении части и соединения, способные к наступлению, в том числе испытанную 5-ю танковую дивизию, оставил на позициях вокруг крепости, кроме фольксштурмовцев, лишь минимальное количество армейских частей и 19 февраля начал прорыв. После двухдневных боев, во время которых прорывавшиеся из крепости части боролись с безумной храбростью очутившихся в отчаянном положении людей и с надеждой обрести, наконец, свое освобождение, они встретились на шоссе Кенигсберг-Пиллау с войсками, наступавшими с запада. Несмотря на последующие ожесточенные бои, попытка отбросить противника до линии Кенигсберг, Кранц из-за превосходства русских успеха не имела. Все же связь с крепостью удалось сохранить до первых дней апреля. Для Кенигсберга наступило некоторое облегчение, вдохнувшее в защитников новые надежды. Стихли бои и на земландском участке фронта.
Лишь после того, как остатки немецкой армии были оттеснены на полуостров Бальга, русские начали решительный штурм Кенигсберга. После продолжавшегося несколько суток обстрела города и ввода в бой многократно превосходящих сил, поддержанных мощнейшим артиллерийским огнем и ударами многочисленных авиационных соединений, русские прорвали позиции вокруг Кенигсберга, снова окружили со всех сторон крепость и приблизились к центру. 7 и 8 апреля завязались кровопролитные бои на улицах уже горевшего во многих местах города. Просьбу коменданта крепости разрешить гарнизону прорываться из города на запад Гитлер отклонил. Предпринятая в западной части города на собственный страх и риск попытка локального прорыва кольца окружения, на которой настаивали прежде всего местные руководители национал-социалистской партии, стремившиеся спасти свою жизнь, провалилась. Вскоре расчлененный на отдельные изолированные группы гарнизон лишился централизованного управления. В то время как на некоторых участках защитники были охвачены безысходным отчаянием или апатией, другие группы бились с фанатической яростью и наказывали смертью любое ослабление воли к сопротивлению. Так продолжалось в течение двух ужасных суток. В ночь с 9 на 10 апреля комендант крепости генерал Ляш решился положить конец этому аду и начать переговоры с русскими. 12 апреля была принята капитуляция, которую комендант крепости подписал в штабе Василевского, преемника погибшего Черняховского. Здесь же русские предложили Ляшу обратиться к командующему 4-й армией генералу Мюллеру с призывом к капитуляции. Гитлер заочно приговорил Ляша к смертной казни, а его семью подверг репрессиям. Генералу Мюллеру пришлось разделить ответственность за быстрее падение Кенигсберга и лишиться своего поста. Гаулейтер Кох, тайно покинувший Кенигсберг еще в середине января и посещавший его время от времени на самолете-разведчике «Физелер-Шторх» с единственной целью обеспечить себе алиби, имел наглость отправить Гитлеру телеграмму, где он приписывал причину внезапной капитуляции города лишь его, Коха, временному отсутствию и давал обещание выстоять на Земландском полуострове и на косе Нерунг. Когда пребывание здесь стало слишком ненадежным, Кох в конце апреля сбежал в Данию на ледоколе, подготовленном для этой цели еще несколько месяцев тому назад. С прошедшей осени он все время упрямо отказывался от эвакуации оказавшихся в опасном положении районов Восточной Пруссии, хотя военное командование настоятельно это рекомендовало. Таким образом, на Коха падает огромная доля вины за ужасную судьбу населения.
После смещения Мюллера командование всеми немецкими войсками в Восточной Пруссии и дельте Вислы было передано генералу фон Заукену. В конце концов дело теперь повсюду сводилось уже лишь к тому, чтобы спасти жизнь раненым и беженцам и насколько возможно эвакуировать их морем. Но русские дали защитникам Земландского полуострова весьма немного времени. После того как высвободились соединения под Кенигсбергом, они были брошены на разгром последней немецкой позиции на Земландском полуострове, где оборонялись несколько потрепанных немецких дивизий. Под мощным натиском русских войск 15 апреля рухнула оборона, преграждавшая путь на Пиллау. Лишь подступы к косе, на которой лежит Пиллау, удалось удержать до тех пор, пока по крайней мере основная масса скопившихся на Земландском полуострове беженцев не была переброшена на косу Фрише-Нерунг. 25 апреля немецкий арьергард оставил Пиллау.
На косе Фрише-Нерунг наряду с переправленными туда уцелевшими защитниками Земландского полуострова и остатками 4-й армии скопились бесчисленные толпы беженцев. Спасаясь от настигавшей их повсюду волны русских войск, они бежали сюда частично из Данцига, частично из Восточной Пруссии. Русские самолеты беспрерывно наносили удары по этой косе. Русские форсировали залив Фришес-Гаф и перерезали узкую косу с целью отрезать ушедшие из Пиллау немецкие части. Однако немцы в порыве безумной ярости сумели прорваться.
9 мая остатки разбитых немецких армии капитулировали. Полная потрясающего трагизма борьба за Восточную Пруссию завершилась.
4. Выход войск Союзников к Рейну
В своей книге «Вторая мировая война» английский военный историк Фуллер пишет: «Если бы война велась разумно, то поражение Рундштедта в Арденнах немедленно привело бы к окончанию военных действий. Однако вследствие требования „безоговорочной капитуляции“ война была какой угодно, только не разумной. Следуя этому идиотскому лозунгу, западные союзные державы не могли ставить никаких других, даже самых суровых условий. И вот случилось, что Гитлеру, подобно Самсону, оставалось обрушить все здание Центральной Европы на себя, на свой народ и на своих врагов. Окончательно проиграв войну, он стремился теперь к политическому хаосу. Благодаря требованию „безоговорочной капитуляции“ он добился своей цели. (Карта 9, стр. 657)
Действительно, война перестала быть стратегической проблемой. Борьба перешла в чисто политическую сферу и велась уже не между вооруженными силами, а между двумя политическими системами: системой западных держав, с одной стороны, и Россией – с другой. Решался вопрос, какая система будет господствовать в Восточной и Центральной Европе.
Так как русские в конце января стояли уже под Будапештом и на Одере, Восточная Европа была политически потеряна для демократии. А так как ничто уже не могло помешать русским занять Вену, имелась только одна возможность: спасти то, что еще оставалось от Центральной Европы. Эта возможность заключалась в захвате Берлина американцами и англичанами раньше своего восточного союзника. Однако Эйзенхауэр в такой критический момент действовал чересчур осторожно. Для него речь шла еще о решении стратегической проблемы – победе над Германией, в то время как в действительности решалась проблема политическая – овладения Берлином. С точки зрения западных союзных держав выиграть войну стратегически и проиграть ее политически означало бы, что война велась напрасно. Эйзенхауэр или те, чье поручение он выполнял, не потрудились этого понять.
