Ермак - Копылов Дмитрий Игнатьевич (книга жизни .TXT) 📗
Овладев низовьем Тавды, Ермак двинулся в мансийскую Кощуцкую волость. Манси дружелюбно встретили казаков и по первому требованию доставили все имевшиеся в запасе у них меха. Ермак, никогда не упускавший случая ближе узнать страну, обычаи и нравы ее жителей, долго и подробно расспрашивал встретившегося мансийского есаула Ичимху об образе жизни местных племен. В Чандырском городке он попросил известного в этих краях шайтанщика (шамана) продемонстрировать свое умение. По рассказу летописца, шаман искусно имитировал удар ножом в свой живот и последующее чудесное врачевание полученной раны. Эти рассказы кладут новые штрихи на образ Ермака. Атаман предстает перед нами не как равнодушный к своим жертвам завоеватель, а как любознательный землепроходец, желающий все видеть и все познать.
Поднявшись далее по Тавде, отряд без боя занял Табаринский городок и вступил в область пелымских манси. С этим воинственным племенем, принесшим много бед Перми Великой, Ермак встречался раньше, когда защищал строгановские вотчины на Чусовой от набега Бегбелия Агтакова. И на этот раз встреча была далеко не дружественной. Пелымскнй князь Патлик заранее изготовился к бою, отправив всех женщин и детей в урочище на реку Конду. Однако сражение для воинственного князя закончилось неудачей. Почти все его воины были перебиты. О судьбе же самого Патлика летописи ничего не сообщают. Если ему не удалось спастись бегством, то, вероятно, он также бесславно кончил дни свои в этом сражении.
4 октября Ермак повернул обратно. Отряд вез с собой кроме мехов много хлеба и сушеной рыбы, полученных в ясак от табаринских и кощуцких манси. На этом закончилась боевая кампания весны и лета 1584 года. К северу и западу от Искера, по Иртышу, Оби, Тоболу и Тавде лежали подвластные Ермаку хантейские, мансийские и татарские волости. Теперь можно было обратить взор на юг, в сторону прииртышских степей, где с остатками войск в окружении многочисленной семьи своей кочевал старый Кучум.
С такими мыслями возвращался Ермак в Искер. Но в его отсутствие там произошли такие события, которые надолго задержали выполнение смелых замыслов. Отправляясь в поход, атаман, как всегда, оставил за себя в Искере Ивана Кольцо. Ему поручалось зорко охранять Старую Сибирь и внимательно следить за происками Кучума. Под командой начальника гарнизона были атаманы Яков Михайлов и Матвей Мещеряк с казаками.
10 сентября в Искер прибыл посол от бывшего ханского визиря-карачи, стоявшего где-то за рекой Тарой. Прикинувшись другом русских, карача через своего посланца принял присягу на верность московскому царю и просил оказать военную помощь в борьбе с казахскими ордами. Иван Кольцо помнил наказ Ермака всеми способами привлекать на свою сторону отложившихся от Кучума татарских князей и мурз, поэтому рад был случаю привести в подданство столь могущественного вельможу. Казачий круг решил просьбу Карачи удовлетворить, отправив ему в помощь 40 конных казаков. По обычаю отряд возглавил старший из атаманов Иван Кольцо. Но, когда отряд прибыл в ставку Карачи, тот вероломно напал и истребил его. Все 40 человек пали в неравной схватке или умерли от ран в татарском плену. Синодик сохранил лишь пять имен погибших: атамана Ивана Кольцо, казаков Владимира, двух Василиев и Лукьяна.
Летописец уточнил, что одному казаку все же удалось избежать смерти и сообщить в Искер о случившемся. Оставшийся старшим в гарнизоне атаман Яков Михайлов, получив страшную весть, решил немедленно отомстить коварному караче. Пылая гневом, с немногими воинами поскакал он в сторону Тары, но где-то на пути попал в засаду и погиб.
Другие летописи несколько иначе повествуют об этом. По их словам, вся цепь трагических событий развертывалась на глазах Ермака. Находясь в Искере, он сам послал к караче Ивана Кольцо с казаками. При нем бросился в необдуманный карательный набег объятый яростью Яков Михайлов. Нам кажется, такое описание не соответствует действительности. Оно в корне противоречит характеру и образу действий Ермака, так ярко проявившихся с самого начала похода в Сибирь. Активная натура атамана несовместима с той пассивной ролью, которую отводят ему в этих событиях летописи. В обычае Ермака было возглавлять самому наиболее ответственные и рискованные экспедиции. Он сам руководил дружиной во всех сражениях от Чусовой до Иртыша, сам водил казаков в походы на Обь и Тавду. По каким же причинам он теперь изменил своим привычкам и отпустил в столь опасное дело горстку казаков во главе со своим помощником?
После гибели Богдана Брязги под Абалаком Ермак лично возглавил погоню за Маметкулом и нанес ему поражение. Почему же теперь, получив весть о гибели Ивана Кольца, он не спешит сам, а дозволяет Якову Михайлову предпринять столь неудачную карательную экспедицию против Карачи? Ответ на эти вопросы может быть только один: начального атамана не было в Искере. Он в это время еще «храброствовал» на реке Тавде. Возвратившись в Искер, Ермак и казаки не долго отдавались горю. Лавина новых событий скоро поглотила все их силы.
Царь Иван Грозный выполнил свое обещание послать в Сибирь воеводу и стрельцов. Весной 1583 года сибирским воеводой был определен князь Семен Болховский, а товарищами (помощниками) его — письменные головы Иван Киреев и Иван Глухов. 10 мая Болховский и Киреев выехали к месту назначения. Иван Глухов, командовавший воинскими силами Пермского края, должен был присоединиться к ним в Чердыни. В Сибирь шло 100 казанских и свияжских стрельцов, 100 пермских и вятских людей и 100 человек ратных людей из других мест [107]. Отряд формировался в Чердыни. Предполагалось переход за Урал совершить на конях зимой. Царь послал указ Строгановым дать воеводе для зимнего похода 50 конных казаков из своих вотчин. Скоро, однако, выяснилось, что «в Сибирь зимним путем на конях пройтить не мочно». Поход был отложен до весны, «до полые воды» [108]. В связи с этим царь 7 января 1584 года указал Строгановым конных казаков не давать, а приготовить к весне 15 добрых стругов таких размеров, чтобы каждый мог поднять 20 человек с припасами [109]. Таким образом, с воеводой Болховским отправились в Сибирь не 500 (как сообщают некоторые летописи), а только 300 стрельцов.
Воевода ехал в Сибирь той же дорогой, по которой три года назад с боями проследовала дружина Ермака, а именно: по Каме, Чусовой, Тагилу, Туре и Тоболу. Не встретив на пути никаких препятствий со стороны окрестного населения, отряд в начале ноября 1584 года прибыл в Искер [110]. Возможно, как предполагают некоторые историки, с ним возвратился атаман Иван Гроза, возглавлявший второе посольство Ермака в Москву. Но наши источники об этом не сообщают.
Ермак приказал встретить воеводу с подобающей его сану торжественностью, со знаменами и музыкой. Столы ломились от даров сибирских вод и лесов. Болховский по росписи объявил и выдал казакам «большое государево жалованье» — деньги, сукна и камки. В свою очередь щедрые атаманы и казаки воеводу и его товарищей «одариша драгими соболми и лисицами и всякою мяхкою рухледью, елико кто что можаху, и радости наполнишася и веселяхуся».
Болховский передал указ царя доставить пленного Маметкула, которого Ермак держал в качестве заложника, в Москву. Указ немедленно был выполнен. Позднее бывший военачальник Кучума вступил в царскую службу и показал себя отважным воеводой. В 1590 году участвовал в походе против шведов, а в 1598 году с царем Борисом Годуновым ходил на крымских татар.
Приезд воеводы не внес больших перемен в порядки, установленные казаками в Сибири. Фактическим хозяином в Искере оставался Ермак. Нам неизвестно, какие инструкции привез на этот счет Болховский, но по ходу событий можно видеть, что он не вмешивался в распоряжения властного атамана, целиком доверившись его мудрости и опыту. Принадлежа к захудалому княжескому роду, первый сибирский воевода, вероятно, рассчитывал на новом месте поправить свои материальные дела, а затем вернуться в Россию [111].
