Берия, последний рыцарь Сталина - Прудникова Елена Анатольевна (книги бесплатно полные версии TXT, FB2) 📗
Продолжим цитирование письма.
«Уже начинают прорабатывать, а что дальше будет – не знаю. (Прорабатывать „всесильного и внушающего ужас“ председателя всех ОГПУ? Да, мы явно мало знаем о том времени, очень мало! – Е. П.) Со мной начинают связывать все истории, которые когда-либо были в Грузии и вообще в Закавказье. Ушел тов. Л. Картвелишвили (член ЦК КП Грузии. – Е. П.) – винили меня. Ушел тов. Мамия (1-й секретарь Заккрайкома. – Е. П.) – указывали на меня. Сняли бакинских товарищей – опять я тут. В умах многих товарищей я являюсь первопричиной всех тех неприятностей, которые постигли товарищей за последнее время и фигурирую чуть ли не как доносчик».
А ну-ка давайте вспомним Антонова-Овсеенко с его неназванными грузинскими «старыми большевиками». Вот они, родимые, все тут!
Но, может быть, товарищ Берия лукавит, может, он на самом деле доносчик? Ага, и при этом «будирует и вскрывает недочеты»! Знаете, как ведут себя подлинные доносчики? Тихо, незаметно и благонамеренно! Узнав имя стукача, люди из его окружения, как правило, разводят руками: «Никогда б на него не подумал!» Похож Берия на такого тихушника?
То-то.
Вообще в государственном аппарате, а тем более на Кавказе, самое сильное раздражение вызывает именно такое поведение, какое демонстрировал Берия – бичевание недостатков и отказ «порадеть родному человечку», прикрыть кунака. А ежели вспомнить традиционную оппозиционность кавказских деятелей, то становится понятно, почему Берия просит «если уж никак нельзя послать на учебу, то хотя бы перебросить на другую работу в каком-нибудь из районов СССР».
А теперь разрешите небольшое «лирическое отступление», характеризующее Берию как человека. В том же 1930 году Всеволод Меркулов пишет ему письмо: «Здесь у нас распространились слухи о якобы предстоящем твоем уходе из Тифлиса… В связи с ними у меня к тебе глубокая просьба: не забыть меня. В случае, если ты, действительно, решил уехать из Закавказья, я очень прошу тебя взять меня с собой туда, где ты будешь работать. Город и должность меня не интересуют: я согласен работать где угодно…»
Чтобы правильно понять это письмо, надо на время забыть о дальнейшей судьбе Берии. Меркулов не мог знать, что ждет Лаврентия в будущем, так что попыткой влезть в компанию к перспективному работнику, которого ждут карьера и повышения, тут и не пахнет. Он видел то, что видел: у Берии крупные неприятности, на него заточили зуб большинство влиятельных людей, потихоньку начинается травля. По сути, Берия не уходит, а бежит с Закавказья. А подобных «летунов» никогда не жаловали: могут ведь загнать куда-нибудь в Сибирь, в глухой угол, или на китайскую границу, под пули. Но Меркулова это не интересует: где угодно, в любой должности, но под руководством Лаврентия. Согласитесь, кое о чем это говорит…
Однако в Москве судьбу Берии решили иначе.
Конец 20-х годов – это то время, когда Сталин, изнемогая от «партийной демократии», все больше и больше начинал назначать партийных руководителей. Так что своеобразным ответом на многочисленные просьбы Берии убрать его с чекистской работы стало новое назначение. Из ГПУ его действительно убрали – осенью 1931 года он становится одновременно первым секретарем компартии Грузии и вторым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б), а еще через год – первым секретарем Заккрайкома.
Кто мог подсказать Сталину это назначение? Вождь прекрасно помнил толковых людей, но едва ли настолько хорошо знал Берию, чтобы совершенно самостоятельно принять столь крутое решение – поставить начальника спецслужбы руководителем республики. Из членов Политбюро Берия был известен Кирову и Орджоникидзе. Однако Киров с 1926 года работал в Ленинграде и был далек от кавказских дел. Так что, скорее всего, кандидатуру Берии Сталину подсказал именно Орджоникидзе. И, судя по всему, Орджоникидзе и Берия были знакомы куда ближе, чем принято думать: ведь недаром сына Лаврентия назвали Серго (есть сведения, что при рождении ему дали имя Отар, но сменили после отъезда Орджоникидзе в Москву – должно быть, в знак памяти и уважения…)
С другой стороны, ситуация в Грузии была тревожной. Говорят, Берия путем интриг отодвинул «старых большевиков», заслуженных революционеров. Пожалуй, что и так, отодвинул – хотя едва ли путем интриг. Но то, что он был верным сталинцем, не вызывает ни малейшего сомнения.
Можно сколько угодно рассуждать о партийной демократии, однако ж с точки зрения государственной необходимо было поставить во главе республики верного сталинца – пусть он чекист, пусть завалит народное хозяйство, пусть хоть что угодно… В конце концов, в хозяйственном отношении Грузия ничего собой не представляла, Россия уж как-нибудь ее прокормит. Важна она была в первую очередь в стратегическом отношении – Черноморское побережье, морская граница, граница с Турцией, да еще и самоопределение вплоть до отделения, которое так и осталось в национальной программе СССР… В 1918-м это уже проходили…
В восторг от нового назначения Берия не пришел, однако кто в те годы спрашивал о согласии «брошенных» на ту или иную работу?
Глава 5
«Кто отвечает за все?»
В абсолютном большинстве книг (за исключением труда А. Топтыгина «Неизвестный Берия») из всего семилетнего периода, когда Берия был руководителем Закавказья, обсуждаются только два момента: взаимоотношения с грузинскими партфункцонерами – а именно кто кого подсиживал, и эпохальный труд «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» – а именно его авторство и роль Сталина. Все. Как будто у первого секретаря Заккрайкома и первого секретаря Грузии не было других дел, кроме как интриговать против товарищей по партии и воровать чужие книги.
На самом деле все происходило несколько иначе. Первый секретарь республики был, фактически, наместником центральной власти и отвечал за все. То есть вообще за все– промышленность, сельское хозяйство, выполнение планов, уровень жизни, культуру, идеологию и прочая, прочая, прочая. Задачи, стоявшие перед руководством СССР, были беспрецедентными: за какие-то десять лет поднять хозяйство страны до состояния, при котором она будет способна схлестнуться в войне с любым государством, а может, и со всей Европой. От Грузии, конечно, особых подвигов не требовалось, ну что возьмешь с Грузии… Единственное, что по-настоящему интересовало в Закавказье центр, по-прежнему была бакинская нефть. Но если бы удалось каким-нибудь макаром и нищую республику поднять, то было бы вообще замечательно!
Положение в Грузии, при руководстве столь любимых нашими правдолюбцами «старых большевиков», было критическим – впрочем, как и везде. Новоявленные князья занимались тем же, чем и князья старорежимные: бесконечно выясняли между собой отношения да выслуживались перед Москвой. Но перед большевистской Москвой было бесполезно выслуживаться – впрочем, как и фрондировать. То было время абсолютной целесообразности, иначе стране было попросту не выжить.
А теперь давайте обратим внимание на факт, который обычно упускают из виду. В 1931 году Лаврентию Берии исполнилось 32 года! В наше время, если человек к этому возрасту добивается хотя бы поста директора фирмочки, то, как правило, умильно ахают: «Надо же, какой молодой, а уже директор!» А Берия в этом возрасте стал фактическим хозяином Грузии и отвечал в ней за все! Ибо с него за все спрашивали!
Ладно, это мелочи. А вот какое же хозяйство досталось новому первому секретарю?
Плохо с промышленностью – ее, как таковой, практически не существует. Плохо с уровнем жизни, со здравоохранением, с образованием. Плохо с сельским хозяйством. Естественно, коллективизация в республике проведена – так же, как и по всей стране. Как и везде, крестьян гнали в колхозы, соревнуясь по проценту «охвата». Горячие кавказские парни ответили на насилие восстаниями, которые тому же Берии пришлось подавлять. И он это помнил.
