Странствия Афанасия Никитина - Виташевская Мария Николаевна (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Персидским заливом плыть было уже не так страшно, и после девятидневного пути Никитин высадился в так пленившем его купеческое сердце Хормузе.
В Хормузе Никитин прожил сравнительно долго. «В Гурмызе бых 20 дни». Но едва ли какие-нибудь торговые дела задержали его там, видимо, он собирал сведения и обдумывал, какой дорогой пробраться ему на Русь. А подумать было о чем.
Внутреннее положение Персии в семидесятых годах XV столетия совсем не располагало к путешествию по ней.
Во времена Тимура выдвинулся один из вождей туркмен Кара-Койюнлу — Мирза Джеханшах, прозванный «черной пиявкой». Тимур за дикую храбрость и преданность почтил «черную пиявку» своей дружбой, и Мирза Джеханшах сделался вождем могучего туркменского объединения племен «черных баранов». Правил он с 1436 по 1467 год. В его владения входили Азербайджан и Армения, а затем западный Иран.
В середине XV века во главе объединения туркменских племен Ак-Койюнлу («белобаранных») стоял Узун-Хасан (1453–1478). Он владел верхней Месопотамией, завоевал Армению и Курдистан. В 1467 году Узун-Хасан объявил войну Мирзе Джеханшаху. Узун-Хасан в ряде битв разгромил Мирзу Джеханшаха, убил его и присоединил к своим владениям южный Азербайджан и другие земли Кара-Койюнлу.
Вслед за этим он начал войну против одного из правнуков Тимура, Абу-Саида. В кровопролитной битве Абу-Саид был взят в плен и, по версии, которую излагает Никитин, отравлен. Фактически он был выдан своему сопернику Мухаммеду Ядигеру, который казнил Абу-Саида в 1469 году.
Узун-Хасан был выдающимся человеком своего времени. Дипломатом при нем состояла его мать Сарай-хатун, женщина, пользовавшаяся большим авторитетом в азиатских странах. Узун-Хасан был женат на дочери трапезундского императора Калоианна — Катерине, прозванной Деспина-хатун. Узун-Хасан заключил союз с Венецией и стремился войти в союзные отношения с рядом европейских государств.
Узун-Хасан вел кочевой образ жизни, и его «орда» не имела постоянного местопребывания.
Обо всех этих переворотах и войнах Никитин слышал еще в Индии.
«Везде булгак стал, — пишет он, — князей везде выбили, Мирзу Джеханшаха убил Узуосанбек, а Солта-мусаитя (султана Абу-Саида) окормили (отравили), а Узуасанбек на Ширязи (Шираз) сел и земля ся не обренила (не успокоилась), а Едигерь Махмет, а тот к нему не едет, блюдется; иного пути нет никуды».
Все это было, как мы видели, верно. Но когда Никитин приехал в Персию, там назревали новые, более серьезные столкновения.
Мухаммед II (1451–1481), из династии Османа, завладев Константинополем, присоединил к своим владениям Сербию, Албанию, Афины, Морею, Трапезунд, Караман и Крым.
После этого завоевания Мухаммеда II границы царства Узун-Хасана, успевшего к этому времени завладеть большею частью Персии и Армении, и правителей Османской империи стали соприкасаться.
К весне 1472 года, то есть к моменту прибытия Никитина в Персию, дипломатическая война перешла в настоящую войну.
Высадившись в Ормузе, Никитин пошел вначале по знакомой дороге. Он, видимо, спешит и подвигается довольно быстро, останавливаясь в городах только на несколько дней. Пробыв в Ларе, большом торговом городе, только три дня, Никитин через двенадцать дней был уже в Ширазе.
Шираз — главный город южноиранской области Фарс. К западу от Шираза находилась поразительной красоты долина Шааб-Бавван, покрытая плодовыми садами, занимавшими в то время двадцать километров. Район этих необыкновенных садов описывался как одно из чудес мира. Помимо торгового центра Шираз являлся местом средоточия культуры. В Ширазе жили и погребены великие поэты Саади (1184–1291) и Хафиз (умер около 1389 г.). Об этом замечательном городе Никитин пишет коротко: «…а в Ширазе был 7 дней» — и ничего не говорит о том, что там видел и узнал. Значит, уж очень спешил он на родину.
Почти нигде не останавливаясь, Никитин направился через Йезд, Исфахан в Кашан. Отсюда он двинулся не по знакомой ему дороге в Барферуш, где пять лет назад он высадился, переплыв Каспийское море, а через Кум, Султанийэ в Тавриз и сразу пошел в стан, или, как пишет Никитин, в «орду» Узун-Хасана.
К этому времени война между Мухаммедом II и Узун-Хасаном уже началась. Войска Узун-Хасана вторглись в Караманию, взяли Сивас, разгромили и сожгли Тохат, взяли Амасию и, грабя окрестные земли, двигались все дальше и дальше на запад. Мухаммед II, осаждавший тогда Скутари, услыхав о поражении своих войск, пришел в ярость. Он немедленно снял осаду и приказал всем своим войскам переправляться через Босфор и идти на Узун-Хасана.
Вот каково было положение летом 1472 года, когда Никитин пришел в стан Узун-Хасана. Подтверждая летописные сведения, Никитин как очевидец пишет, что Узун-Хасан «на Турьскаго (султана) послал рати своей 40 тысячь, ины Севаст (Сивас) взяли, а Тохан (Токат) взяли да пожьгли, Амасию взяли и много пограбили сел, да пошли на Караман воюючи». Кстати, это столкновение, так удачно начавшееся, окончилось для Узун-Хасана печально. Мухаммед II, переправив войска через Босфор, с громадной армией направился в Малую Азию. Решительное сражение произошло в следующем 1473 году при Терджане на берегах Евфрата. Вначале счастье благоприятствовало Узун-Хасану: туркмены заманили притворным бегством отряд румелийского наместника Мурад-паши и весь истребили. Сражение главных сил тоже долго было безрезультатным, но когда Мухаммед II ввел в дело семьдесят тысяч янычар с двадцатью мало еще известными тогда пушками, туркмены дрогнули и побежали. Но Мухаммед II не вошел за своим врагом в Персию: это ему казалось слишком рискованным делом. Узун-Хасан тоже больше не начинал войны, несмотря на то что в конце 1474 года специальный посол Венеции Контарини пытался уговорить его на новую борьбу с турками.
Около Тавриза Контарини встретился с московским послом к Узун-Хасану, Марко Руффо. Зачем был послан Марко Руффо в Персию, мы, к сожалению, не знаем. По предположению Карамзина, Иван III искал дружбы персидского завоевателя, для того чтобы угрожать этим союзом хану Большой Орды — Ахмату. Владея южными берегами Каспийского моря, Узун-Хасан соседствовал с улусами Ахмата и был известен как человек, страстно ненавидящий монголов. Вернее всего, что московский посол был направлен к персидскому завоевателю для упорядочения торговли.
Как бы то ни было, посольство, видимо, увенчалось успехом, так как Узун-Хасан в свою очередь снарядил посла к Ивану III. Оба посла, московский и персидский, отправились вместе. Контарини, услыхав о падении Кафы, попал в затруднительное положение, не зная, каким путем пробраться на родину. Выручил его Марко Руффо, предложивший ехать вместе с ним. Венецианец с радостью согласился.
Из стана Узун-Хасана двинулись сначала на Тбилиси, потом через богатую шелком Шемаху. В Дербенте наняли судно до Астрахани. Добрались туда с большими трудностями, чуть не погибнув от бури, затем почему-то не поплыли Волгой, а с большой опаской и предосторожностями пошли донскими, воронежскими степями и наконец в сентябре 1476 года прибыли благополучно в Москву.
Афанасию Никитину не повезло: задержавшись на полтора-два года в Индии, он смог бы присоединиться к этому посольству и благополучно добраться до родины. Сейчас, прожив десять дней в «орде» Узун-Хасана, он с отчаянием пишет: «Ано пути нету некуды».
Впрочем, Никитин мог бы отправиться тем же путем, каким через два года после него пошли русский и венецианский послы от Узун-Хасана. Этот путь напрашивался сам собой. Тавриз, Армения, Ширванское ханство, Каспийское море, Волга и родная Тверь. Этот путь был еще удобен тем, что в то время Армения была под властью Узун-Хасана, а Ширванское ханство находилось в феодальной от него зависимости. Одно только можно предположить: по-видимому, Никитин боялся не этой части пути, а страшился Астрахани. Видно, даже пять лет скитаний не изгладили из памяти Никитина страшной августовской ночи 1466 года, когда часть его спутников погибла во время нападения, а он сам был ограблен.
