Моя биография - Гуль Роман Борисович (библиотека электронных книг .txt) 📗
Летом 1918 года Добровольческая Армия вернулась в Ростов-на-Дону. Меня, как раненного, положили в госпиталь в Новочеркасске. К этому времени Добровольческая Армия политически меня разочаровала. После смерти ген. Корнилова влияние в армии перешло к монархистам. Демократический лозунг созыва Учредительного Собрания стал фиктивным. Монархическая верхушка армии придала ему антидемократический, антинародный характер. В отношении крестьян применялись бессмысленные жестокости, бессудные расстрелы, чем Белая Армия отталкивала от себя самые главные антибольшевистские силы, основную массу населения России - крестьян. Я понимал, что такая армия "реставрации" осуждена на поражение. Осенью 1918 года я подал рапорт об уходе из армии. Я уехал вместе с своей матерью в Киев к родным. В Киеве жила моя тетка, Е. К. Высочанская. Ее муж был полковником артиллерии. Гражданская война в рядах Добровольческой Армии мною описана в книге "Ледяной Поход".
КАК Я ПОПАЛ ЗАГРАНИЦУ
На Украине в 1918 году тоже шла гражданская война, несмотря на то, что Украина была оккупирована немцами. В Киеве сидел гетман Скоропадский. На Киев при поддержке австрийцев наступали войска Симона Петлюры. Защищаясь от Петлюры, Скоропадский объявил мобилиза-цию всех находящихся в Киеве офицеров. И я, как офицер, был мобилизован и назначен в дружину генерала Кирпичева. Дружина была выдвинута на защиту Киева от Петлюры. 14 декабря 1918 года Петлюра взял Киев. Гетман Скоропадский бежал. Все вооруженные части сдались Петлюре. Я в числе многих сотен других офицеров попал в заключение в Педагогический Музей на Владимирской улице. Мы находились там под охраной украинского и немецкого караулов. В это время на Киев с севера наступали большевики. Было ясно, что они возьмут Киев. В этом случае нам, офицерам, грозил неминуемый расстрел. Как я узнал уже много позднее, за нас, заключенных в Педагогическом Музее офицеров, стал хлопотать находившийся в Киеве какой-то немецкий генерал, чтобы представители Петлюры разрешили вывезти нас в Германию. Многие офицеры освобождались за деньги и благодаря украинским связям. Я был в числе тех, у кого ни того, ни другого не было. И 30 декабря 1918 года всех нас, оставшихся в заключении, человек пятьсот-шестьсот, погрузили в вагоны и под охраной немецкого и украинского конвоя повезли в Германию. Попал я в лагерь для "перемещенных лиц", как их теперь называют. И там, в Гарце, в горах, начал писать свою первую книгу "Ледяной Поход".
Как я начал писать? Меня давно тянуло к писанию, с детства, с отрочества, но я и вообразить себе не мог, что когда-нибудь то, что я напишу, будет напечатано, будет как-то, стало быть, признано и люди будут это читать. Первое - я, молодой человек двадцати двух лет, был так потрясен зверством гражданской войны, что чувствовал потребность рассказать о ней правду, и рассказать именно так, чтобы люди увидели всю нелепость, глупость и зверство того, что называется словами - "гражданская война". Но непосредственный толчок к писанию мне дала одна книга: рассказы В. Гаршина. В Гарце, в лагере Гельмштедт, где жили русские беженцы, я как-то прочел рассказ Гаршина "Рядовой Иванов". В свое время этот рассказ своим "ужасом" военных картин потрясал дореволюционных русских читателей. Но когда сейчас я его прочел, я подумал: "да ведь если сравнить "Рядового Иванова" с тем, что я видел в гражданской войне, рассказ Гаршина покажется почти детским чтением". И я решил написать правду о гражданской войне.
2 января 1919 года мы переехали границу Германии. Так началась моя эмиграция. Нас поместили в лагерь военнопленных Деберитц под Берлином. Вслед за нашим эшелоном немцы привезли из Киева в Германию еще четыре-пять поездов с офицерами и солдатами. Гражданская война в Киеве, заключение в Педагогическом Музее, наш вывоз заграницу и помещение в лагерь Деберитц мной описаны в большой статье "Киевская Эпопея" (см. "Архив Русской Революции", т. II, Берлин, 1921).
Но когда я начал писать, я понял, какой это труд - "быть писателем". Я не умел выразить своих чувств, не умел построить фразу так, как хотел, она мне не давалась, не умел описать сцену так, чтоб читатель ее увидел и почувствовал. И все-таки с большим трудом, потихоньку, я свою книгу писал. И написал. Она называлась "Ледяной Поход". Так в истории русской гражданской войны называется легендарный поход, зимой, через донские и кубанские степи, от Ростова до Екатеринодара, белой армии генерала Корнилова в 1918 году. Участником этого похода я и был. Написанное мною я читал в лагере Гельмштедт, в Брауншвейге, своим друзьям-офицерам, участникам гражданской войны. Они одобряли. Но о том, чтобы напечатать книгу, я и не думал, ибо мы жили полуголодной жизнью в лагере, отрезанные от культурного мира. Я работал у лесоторговца - в лесу обдирал кору со срубленных деревьев. На помощь мне, как всегда, пришел случай. В берлинской русской газете я прочел, что известный литератор и бывший комиссар Верховной Ставки при Керенском, В. Б. Станкевич начинает в Берлине издание русского журнала "Жизнь". Не без волненья я послал Станкевичу одну главу из своей книги и с нетерпением ждал ответа, причем, конечно, ждал ответа "классического": не подошло. Письмо от Станкевича пришло: он очень хвалил присланный ему отрывок, сообщал, что напечатает его в "Жизни". И больше того, предлагал мне приехать в Берлин на переговоры: может быть, я соглашусь постоянно работать вместе с ним в журнале.
Я с радостью приехал в Берлин. Это был интересный Берлин 1920 года, еще не оправившийся от войны, я его хорошо помню. Наша встреча с В. Б. Станкевичем и его чудесной семьей - женой Наталией Владимировной и дочерью Леночкой перешли в дружбу на всю жизнь.
В нашей жизни много моментов, которые запоминаются на всю жизнь. Моменты эти бывают и значительные и незначительные. Так вот, я не знаю, как назвать - значительным или незначите-льным - момент, когда я впервые увидел в журнале "Жизнь" напечатанным то, что я написал. Для писателя, то есть для человека, для которого его писание есть призвание,- появление в печати первого произведения - это всегда знаменательная дата. Я и сейчас помню свое чувство, когда открыл журнал "Жизнь" с моим первым отрывком из "Ледяного Похода". Это было счастье возможности того жизненного пути, который я сам выбрал. Вскоре издатель С. Ефрон в Берлине издал мою книгу "Ледяной Поход". Это было в 1921 году. Книга имела большой успех. Помню, я получил письмо от Максима Горького, в котором он хвалил мою книгу. Хорошо отозвался о ней приехавший тогда в Берлин известный поэт Андрей Белый. На одном литературном собрании в 1922 году я встретил высланного из России известного критика Ю. Айхенвальда. Знакомясь со мной, он сказал хорошие слова о моей книге: "Ваша книга против всякой гражданской войны - и против белых, и против красных".
В 1920 году Станкевич предложил мне переехать из лагеря в Берлин, где он редактировал тогда журнал "Жизнь". Я переехал. Вокруг Станкевича и его журнала образовалась небольшая группа русских демократов-антикоммунистов. Группа называлась "Мир и труд". Политическая позиция группы выражалась в желании внутреннего замирения России после гражданской войны. В первом номере журнала "Жизнь" сообщение от редакции говорило: "Период опустошения и разрушения близок к концу. С каждым днем ярче предчувствуем мы приближение творческого периода русской революции, который, несомненно, наступит, какой бы политической вывеской ни прикрывалась власть". Настроения этой группы были и моими настроениями. В журнале "Жизнь" я опубликовал три отрывка воспоминаний о гражданской войне "Ледяной Поход".
В Берлине я сотрудничал и в других русских антикоммунистических журналах и газетах: "Время", "Русский эмигрант", "Голос России", "Новая Русская Книга". Политических статей я не писал, ибо вообще я не публицист и их не пишу. Я писал художественную прозу и статьи по вопросам литературы. В 1921 году в Берлине в издательстве С. Ефрона (владелец издательства, Семен Абрамович Ефрон, позднее умер в Берлине) вышли отдельной книгой мои воспоминания о гражданской войне "Ледяной Поход" (с Корниловым). Это была моя первая книга. Она была и первой книгой о гражданской войне. Эта книга имела большой успех, о ней много писали. Ряд известных писателей (М. Горький, Ю. Айхенвальд, А. Белый и др.) прислали мне свои письма. Но в правых, монархических кругах книга вызвала возмущение и ненависть ко мне, ибо я рассказал всю правду о жестокости гражданской войны, о бессудных расстрелах крестьян, о тупости политики Белой Армии. Ненависть русских монархистов и фашистов ко мне живет и до сих пор в их печати и в кругах таких организаций, как Общевоинский Союз, Высший Монархический Совет и пр. Ненависть эта несправедлива, ибо вся последующая литература о Белой Армии подтвердила то, что я писал в "Ледяном Походе". Я имею ввиду даже такие книги, как воспоминания известного монархиста В. Шульгина, воспоминания самого генерала Врангеля и другие.
