Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь (читать хорошую книгу txt) 📗
Знали же потому, что у Аписа не было тайн от русского военного агента (атташе) в Белграде полковника Артамонова. Знали в Петербурге и больше того: что за Артамоновым, а значит, и за Аписом стояла влиятельная группа во главе с великим князем Николаем Николаевичем [89].
В австрийском ультиматуме, однако, имя Аписа вообще не упоминается; такие ошибки явно не прибавляют доверия к автору статьи. И последующие выводы приходится отнести на счет его фантазии.
Странное впечатление возникает и по прочтении письма бывшего члена «Черной руки» Александра (Ацо) Благойевича. В свое время Воислав Богичевич [90], будучи директором сараевского архива, провел письменный опрос друзей Аписа, добиваясь ответа на главный вопрос: кто стоял за спиной атентаторов? И вот что ему показал Благойевич:
Дорогой г. Богичевич!
По тому вопросу, который мне поставили, могу сказать вот что.
В апреле 1914 года я приехал в отпуск в Белград. Был я комендантом албанской границы со штабом в Дебаре. Я и майор Вулович (расстрелянный вместе с Аписом в Салониках в 1917 году) встретились с пок. Аписом на Теразии (улица в Белграде. — И. М.). После обычных приветствий и расспросов мы Коларчевой и Васиной улицами пошли в Главный генерал- штаб, который тогда был в Верхнем городе. В Генералштабе он нас позвал в свою канцелярию и, порывшись в бумагах, обратился к нам со словами: «Э сейчас я вижу, комиты, чего вы стоите! То, что мы до сих пор сделали, вышло хорошо и прекрасно, но что сейчас делать с Австрией? Она страшно готовится против нас. Опасность огромна. Хочет нас уничтожить. У нас есть донесения, что их престолонаследник Фердинанд опасно готовится. Вот тут донесение русского военного агента Артамонова, который нас предупреждает о решениях военных кругов Австрии и Германии — решениях нас оккупировать; из Министерства иностранных дел нам также доставлен акт посланника Гартвига, который говорит о тех же вещах и советует нам быть сильно настороже в нашей работе с Австрией, поскольку Россия все еще не готова воевать. Апис помянул нам и донесение какого-то священника из Панчева или окрестностей, сообщавшего об отдельных приказах австрийских военных властей, о которых точно знал. И напоследок вспомнил Малобабича [91], который сумел сделать так, что его приняли оберкельнером в Офицерский дом в Загребе. О Малобабиче сказал, что тот прислал донесение о вечеринке офицеров загребского гарнизона, на которой возгласил здравицу престолонаследник Фердинанд, а завершилась она возгласами: «До свидания в Белграде» и «Долой Сербию».
Тогда я сказал: «Если дошло до того, что судьба нашего народа зависит от воли одного человека или группы людей, то долой их. Будем достойными сыновьями своего народа и потрудимся сразить того змея, который хочет проглотить Сербию. Разве перед одним человеком может трепетать целый народ? Это было бы страшно». Апис тогда спросил: «Как?». Я ответил: «Если больше некому, то пусть один из нас поедет… и разобьет планы того змея». На это Апис сказал: «Нужно серьезно о том подумать». Я ему тогда ответил, что у покойного Богдана (Жераича) [92] еще есть последователи, и Шилья (Войя Танкосич) их хорошо знает; раз он тут, в Белграде, пусть возьмет на себя это дело». Апис, кивая головой, ответил: «Поговорю с Шильей».
Относительно напоминания, что Вы не будете публиковать мои письма, из чего я заключаю, что Вы думаете: я боюсь, отвечаю Вам: все, что я говорю и пишу, готов подтвердить своей жизнью.
Извините, что пишу карандашом, мне 75 лет и мне легче им писать.
Тепло Вас приветствую и желаю всего хорошего.
Ваш друг Ацо Благойевич, офицер на пенсии — инвалид.
Белград, 24. VI.1956 [93].
Малобабич приврал: если этот случай и мог произойти, то лишь с участием другого эрцгерцога, Леопольда-Сальватора [94], который долгое время служил в Загребе. Набожный католик, австрийский престолонаследник не позволял себе пьяные застолья в шумном обществе. Скорее всего, Малобабич просто поднауськивал Аписа на Франца Фердинанда. К Сербии тот не питал никакой симпатии — это верно; но столь же верно и то, что он совершенно отчетливо осознавал: агрессивные действия против Сербии неминуемо вызовут конфликт с Петербургом. А это Франц Фердинанд, самый проницательный из венских политиков, считал гибельным для дальнейшего существования Австро-Венгрии.
В стремлении оградить свою страну от балканского конфликта весной 1913 года он доверительно писал эрцгерцогу Евгению [95], развивая его мысль о полезности для Австрии междоусобицы балканских государств:
Ты бьешь не в бровь, а в глаз; такова же и моя точка зрения. Возьмем даже тот случай, когда никто другой нам не помешает и мы совершенно спокойно расквитаемся с Сербией. Что мы от этого будем иметь? Только толпу мошенников, убийц и негодяев да пару сливовых деревьев. Таким образом, еще больше сброда, потеря многих солдат и пара миллиардов на военные расходы. Но такой благодатный случай, что нам никто не помешает, более чем невероятен... [96]
Пусть эти примитивные балканцы режут друг друга, сколько хотят, но мы должны остерегаться от втягивания в конфликт — так рассуждает Франц Фердинанд в этом глубоко личном письме, которое является аутентичным доказательством отсутствия у него воинственных планов.
Из рассказа А. Благойевича мы узнаем, что Артамонов еще в апреле (или даже раньше) сообщал Апису о решении Австрии и Германии оккупировать Сербию, хотя это была чистая выдумка. Американский историк Д. Маккензи пишет, что, вероятно, во время этого разговора Апис и Танкосич и разработали все детали покушения [97]. Маккензи, не слишком верящий в вину Артамонова, даже не замечает, что такое, по существу, спекулятивное умозаключение является достаточным основанием для обвинения русского полковника в том, что именно он подтолкнул Аписа к роковому шагу.
Русские военные агенты самостоятельно подбирали себе осведомителей из местных жителей и иностранцев, исходя из положенной на эти цели суммы. Историк Е. Добычина пишет, что, организуя тайную разведку, военные агенты часто были стеснены в денежных средствах (нередко расходовали для этого дела личные деньги), что часто становилось главной причиной отказа от выгодного сотрудничества [98]. Однако Виктору Артамонову грех было жаловаться на нехватку денег.
В 1914 году «на ведение разведки и приобретение мелких секретных документов» военному агенту в Сербии полагалось 5000 руб. (годом ранее — 3000 руб.). Однако фактически им было израсходовано 32 500 руб., т. е. в шесть с половиной раз больше! Спрашивается, на что же тогда тратил казенные деньги Артамонов, если наиважнейшую информацию получал постфактум из прессы и литературы?..
Общая же сумма расходов на военную разведку в 1914 году составила 1 947 850 руб., что означало 40-кратный рост государственных расходов по этим статьям по сравнению с началом столетия. Учитывая официальный предвоенный курс рейхсмарки к рублю (1 марка — 0,40 руб.), можно говорить о внушительной по тому времени сумме, в 10 раз превышавшей ассигнования на секретные цели в Германии. Видимо, это дало основание руководителю германской военной разведки Вальтеру Николаи заявить, что «самой разветвленной и наиболее богатой денежными средствами разведкой была русская». Разведке потому и платили, чтобы она не «прошляпила» грозных событий, а, по возможности, предупредила их. Однако Артамонов утверждает: ведать не ведал и слыхом не слыхивал. Получается, не в коня корм?
