Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой - Млечин Леонид Михайлович (читать книги без сокращений TXT) 📗
Нет худа без добра. Георг VI произвел сильное впечатление на свою старшую дочь, которой суждено будет вступить на трон после Второй мировой.
Елизавета II появилась на свет божий не без труда. Ее мать герцогиня Йоркская пыталась родить почти целые сутки – врачи не хотели прибегать к кесареву сечению. Но утром им пришлось положить роженицу на операционный стол. При родах присутствовали не только врачи и медсестры, но и представитель министерства внутренних дел. Его задача – убедиться, что роды действительно имели место и что это ребенок королевской крови. Традиция существует с тех пор, как в 1688 году заговорщики вроде бы пытались подложить чужого младенца в постель жены короля Джеймса III.
Елизавета видела, как серьезно отец относится к работе, которой не желал, как ответственно он воспринимает свой долг перед троном и страной. В ней самой всегда было что-то необычное – серьезность, пунктуальность, старательность. Девочка отличалась дисциплинированностью. Она не разбрасывала игрушки, складывала свою одежду, аккуратно расставляла книги и даже конфеты раскладывала по цвету обертки.
После коронации отца младшая дочь Маргарет поинтересовалась у Елизаветы:
– Так это означает, что потом ты станешь королевой?
– Да, когда-нибудь, – ответила Елизавета.
– Бедная ты, – искренне посочувствовала ей сестра.
Если бы Англия воздержалась
Некоторые современные британские историки считают, что в начале XX века Германия не была такой уж угрозой для Европы. Все-таки кайзеровская империя – не гитлеровский Третий рейх!
Антинемецкую истерию начал Уильям Гладстон, многолетний премьер-министр Великобритании. Гладстон и его единомышленники выставляли Германию монстром, а всех немцев – злобными националистами.
Что было тому причиной?
«После ухода в отставку германского канцлера Отто фон Бисмарка и до начала войны в 1914 году в Германии произошло нечто чрезвычайно важное, – писал британский историк Хью Сетон-Уотсон. – В характере значительной части германского общества появилось надменное высокомерие. Кайзер был его символом, но отнюдь не творцом. За это растущее высокомерие ответственны ученые, преподаватели гимназий, университетские профессора».
Стоило только возникнуть международному кризису, как представители Германии принимались стучать по столу кулаками:
– Германию еще услышат… Германия – мировая держава… Нас еще узнают повсюду!
Другие европейские правительства встревожились:
– А что же эти люди намерены делать дальше?
Более холодный анализ, впрочем, показывает, что агрессивные речи берлинских политиков и генералов, петушиные манеры, нервировавшие соседей, были скорее попыткой предостеречь более сильные державы от намерения расширить свои империи, пренебрегая интересами Берлина. Кайзер и его окружение болезненно боялись показаться слабыми и нерешительными. Действовали нагло, маскируя слабость позиций.
Германия опасалась утратить статус великой державы, поскольку в XX веке уже только Британская империя с ее огромными колониями, США и Россия располагали ресурсами, достаточными для того, чтобы господствовать в мире. В Берлине хотели ослабить соперников и гарантировать своей экономике европейские ресурсы и европейский рынок.
Мощный британский флот контролировал морские пути, ведущие в Германию. Но в Англии с тревогой взирали на строительство немецкого флота. Исходили из того, что если Германия одолеет Францию и превратит французские и бельгийские порты в свои морские базы, то получит ресурсы, которые помогут ей одолеть Англию на морях.
В Лондоне не сознавали, что, несмотря на агрессивную лексику, в Берлине скорее больше опасались проиграть, чем рассчитывали выиграть.
Британцы привыкли считать Первую мировую ненужной и бессмысленной бойней, в которую страну втянули безголовые генералы и политики. Не так давно историки стали искать какой-то смысл в этой войне. Нашли: надо было помешать германской гегемонии. У Британии не было иного выбора сохранить себя как ведущую европейскую державу, от которой что-то зависит.
Граф Цеппелин и его цеппелины
Во время Первой мировой, 31 мая 1915 года, над Лондоном неожиданно появился немецкий дирижабль и сбросил несколько бомб. От первой бомбежки погибли семь человек и тридцать пять были ранены. Такого еще не было – мирных горожан убивали далеко от линии фронта.
Германия опережала своих противников в освоении неба. Первые дирижабли, разработанные графом Фердинандом фон Цеппелином, поднялись в воздух еще в 1900 году. К началу Первой мировой его новые модели, снабженные двумя бензиновыми моторами по сто десять лошадиных сил, могли находиться в воздухе по двенадцать часов.
К началу войны Франция имела пять дирижаблей, Англия – четыре, Германия – двенадцать. Немецкие цеппелины развивали скорость до ста километров в час и поднимались так высоко, что самолеты не могли их достать.
В самом начале войны дирижабли использовались для разведки. Но сразу стало ясно, что это – опасное оружие. 29 января 1916 года немецкий цеппелин сбросил на Париж восемнадцать бомб. Погибли 26 человек, и 32 были ранены. С 1915 года бомбили и британские города. Время от времени цеппелины прорывались к Лондону и сбрасывали бомбовый груз. Удачная конструкция позволяла им держаться на большой высоте, недоступной огню зенитных орудий.
А зенитная артиллерия появилась к концу 1914 года – обычные пушки приспосабливали для ведения огня с большим углом возвышения. Самолеты летали медленно и попадали под губительный огонь зениток.
Пилотам понадобились парашюты, которые на самом деле давно существовали. 22 октября 1797 года парижанин по имени Андре-Жак Гарнерен впервые прыгнул с парашютом. Ему понравилось. Он совершил несколько десятков прыжков с воздушного шара, и всякий раз при большом стечении народа. Вместе с ним прыгали его жена и племянница. Со временем они стали зарабатывать себе на жизнь прыжками с парашютом. Один из учеников Гарнерена в сентябре 1804 года показал свое искусство в Санкт-Петербурге.
Первая мировая сделала парашют необходимым. Достоинство парашюта состоит в том, что он позволяет спастись в случае воздушной катастрофы и наслаждаться свободным парением в воздухе. Недостаток парашюта состоит в том, что он не всегда раскрывается.
После войны дирижабли использовались для перевозки грузов. В 1937 году немецкий дирижабль загорелся в Нью-Джерси, погибли 36 человек, и на этой главе истории воздухоплавания была поставлена точка.
Имя вошедшего в историю создателя дирижаблей графа Фердинанда фон Цеппелина увековечила британская музыкальная группа «Лед цеппелин». Но ей пришлось сменить название, потому что наследница фамильного имени графиня Ева фон Цеппелин пригрозила им разорительным судом.
В 1917 году начались налеты и немецких самолетов на Англию. Всего в Первую мировую от налетов погибли 670 англичан. Психологический шок был сильнейшим. Лондонцы прятались на станциях подземки и не хотели выходить. Этот опыт запомнился. После Первой мировой атаки с воздуха опасались так же, как сейчас атомной бомбы. Предсказывали, что в новую войну Лондон будет охвачен хаосом, больницы переполнятся, транспорт перестанет работать, толпы бездомных потребуют немедленно заключить мир. Больше всего боялись химического оружия. Лондонцы с ужасом представляли себе, как облака отравляющего газа накроют город, люди ослепнут и задохнутся.
Зная эти настроения, Адольф Гитлер исходил из того, что может действовать нагло и бесцеремонно – Париж и Лондон ни на что не решатся.
– Прежде война вносила разнообразие в скучную и размеренную жизнь англичан, – пренебрежительно разглагольствовал Гитлер. – Но англичане так обильно оросили своей кровью поля сражений Первой мировой войны, что английские политики в один голос заявили о том, что в будущей войне нельзя позволить пролить столько английской крови.
Французы укрылись за линией укреплений протяженностью в тысячу километров. Но эта линия Мажино обеспечивала лишь психологическую, а не реальную безопасность, как стало ясно в мае 1940 года, когда немецкие танкисты прорвались к Парижу.
