Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

Южнее Гезанкура вплоть до Сен-Кантена немецкие войска обстреляли позиции британцев снарядами «зеленый крест», то есть снарядами со слабым составом ОВ. Но снарядов было выпущено слишком много, что заставило британцев отступить.

Расположение 3-й английской армии подверглось химическим атакам в значительно меньшей степени, чем 5-й армии БЭС Немцы предпочли в начале наступления вообще не применять газы в направлении Арраса, и 24 марта, как нам известно, были остановлены в 10 км юго-восточнее от этого важного пункта британской обороны (см. рис. 6). Правда, на стык 3-й и 5-й армий БЭС немцы обрушили смерч из 250 тыс. снарядов «желтый крест», что привело к потере британцами 4800 солдат и офицеров 3-й армии [86]. Всего по линии Гезанкур — Сен-Кантен было выпущено за один день около миллиона химических снарядов [87].

Однако химические снаряды и подвели германские армии. Создавая химические завесы в неглубоком тылу англичан, немецкие артиллеристы четко обозначали маршруты планировавшегося наступления собственной пехоты. Количества химических снарядов оказалось недостаточно для поддержки длительного наступления немецких войск. Под Аррасом 28 марта немцы уже редко и не столь интенсивно применяли «зеленый крест», что указывает на то, что запасы газовых боеприпасов у немецкой артиллерии стали подходить к концу уже днем 28 марта.

Несмотря на то что первая химическая атака под Сен-Кантеном была предпринята 9 марта 1918 г., Хейг не предпринял должных действий, и немецкое наступление 21 марта стало внезапным, как в один голос утверждали после Великой войны почти все английские историки [88].

После не совсем удачного применения химических снарядов в конце марта, когда химическими снарядами были накрыты слишком большие площади территории противника, Людендорф решил взять передышку, чтобы начать снова, на этот раз удар должен был прийтись на узкий участок фронта у реки Лис. 7–8 апреля 1918 г. немецкая артиллерия обрушила град снарядов «желтый крест» на городок Арматьер, англичане сдали город без боя, однако концентрация газа оказалась столь высокой, что немцы смогли зайти в город только через две недели. Были отравлены 7 тыс. англичан. 25 апреля 1918 г. немецкая пехота почти без потерь берет гору Кеммель — командную высоту в районе английской обороны на реке Лис, более 8 тыс. англичан оказались отравлены, в плен попали 6500 британцев, было захвачено много артиллерийских систем [89]. Таким образом, концентрированное применение газов на узком участке принесло немцам больший успех, чем рассеивание снарядов по обширной территории.

Рис. 6. Химическая война и наступление марта 1918 г.

Источник: Супотницкий М.В. Применение химического оружия в операциях Первой мировой войны // Офицеры. — 2010. — № 5 (49).

До начала июня немцы продолжали наступать, на этот раз центром тяжести их удара стала долина реки Эн, где они повторили концентрированное применение газов, заставив французов отступить в конце мая 1918 г. на 15–20 км. Но 9 июня немецкое наступление захлебнулось — запасы химических снарядов подошли к концу.

Западные союзники в 1918 г. прекрасно понимали, что немецкому химическому наступлению надо что-то противопоставить, обычных средств химической защиты уже было недостаточно, надо было наладить производство собственных газов, с чем были трудности. Английские и французские химики не смогли к весне 1918 г. освоить метод Майера-Фишера, применявшиеся ими методы Ниемана и Попе-Грина были менее эффективными, при помощи них можно было получить иприт низкого качества. Однако к лету 1918 г. выбора не осталось, французы бросили значительные ресурсы своей промышленности на выпуск снарядов, снаряженных менее, чем у немцев, качественным ипритом. Впрочем, то же самое происходило и с другими вооружениями. Западные союзники сделали ставку на количество, что позволяли им их промышленность и американские сырье и комплектующие.

В июле 1918 г. французы смогли произвести только 20 т иприта, но в конце осени 1918 г. мощности их химической промышленности позволили выйти на норму 200 т иприта в месяц. Что касается англичан, то они вообще пренебрежительно относились вплоть до осени 1918 г. к химической войне, первый крупный запас химических снарядов у них появился лишь в конце ноября 1917 г. благодаря танковому прорыву у Камбре, когда им удалось захватить немецкий склад.

С апреля по ноябрь 1918 г. французы сумели произвести 2,5 млн снарядов, применив 2 млн [90], что, в принципе, немного, если сравнивать с немецкими масштабами химической войны. Англичане впервые массово применили иприт только 3 сентября 1918 г. Однако перевес в эффективности применения газов оставался практически до октября 1918 г. на стороне немцев, несмотря на длительные перерывы в применении химического оружия германской стороной, что было вызвано, по всей видимости, ошибками в расчетах необходимого количества химических боеприпасов.

Теперь скажем несколько слов о танках и авиации сил Антанты, которым западные историки долгие годы приписывали решающую роль в разгроме кайзеровской Германии.

Выше мы указали, что англичане потеряли свыше ста танков (почти 40 % от всех имевшихся у них в распоряжении под Камбрэ) в первую неделю мартовского наступления немецких войск. Высокая эффективность танков в операциях 1918 г. стала в определенном смысле преувеличением. Сами английские военные после войны признавали, что таковые соединения имели ограниченный спектр применения, став «молотом» в руках западных союзников только в силу обстоятельств, сложившихся именно в определенном месте и в определенное время.

Дело в том, что танки Первой мировой войны были результатом ускоренно примененной еще очень сырой технологии, в отличие, например, от подводных лодок и зенитных орудий. В силу данного обстоятельства на фронте имели место частые поломки, танки были уязвимы в силу крупных габаритов и низкой скорости для немецкой артиллерии.

Во время наступления под Амьеном 8—12 августа 1918 г. БЭС потерял выведенными полностью или на время из строя, по разным причинам, 408 танков из 414 танков, 120 британских танков были подбиты непосредственно огнем германской артиллерии. Правда, британская промышленность быстро восполняла потери, и 17 августа у англичан было уже 968 готовых к действиям танков, что, однако, стало результатом не столько усилий английских заводов, сколько ремонта в прифронтовой зоне. В июле 1918 г. британская промышленность выпустила 129 танков всех типов, а в августе — 81 танк. Грубо говоря, к осени 1918-го, когда намечалось решающее наступление западных союзников на линию Гинденбурга, имел спад выпуска бронетехники британской промышленностью. Из-за дефицита тоннажа поставки танков из Англии во Францию составляли в среднем 34 машины в неделю.

Таким образом, накопление бронетехники БЭС происходило с осени 1917 г. вплоть до начала активных наступательных действий 8 августа 1918 г. В общей сложности в боевых операциях 8 августа— 11 ноября 1918 г. приняли участие 1993 танка и броневика БЭС, за этот период 887 были эвакуированы с поля боя из-за повреждений или поломок. Поломки часто случались на линии фронта, поэтому во время наступления за каждым тяжелым британским танком надо было буквально везти десятки тонн запчастей. Для обеспечения длительности операций танковых соединений, по расчетам Й. Фулера, надо было иметь в резерве столько же танков, сколько и на передовой, в противном случае от танковых сил БЭС должны были остаться лишь клочья после 72 часов активных наступательных действий. Конечно, Д. Хейг не спешил выполнять рекомендации Й. Фулера, поэтому масштаб применения таков оставался ограниченным.