Вторая мировая война. - Тейлор А Дж. П. (книги бесплатно txt) 📗

Пока шли эти переговоры и маневры, война вдруг вспыхнула мощным пламенем, и сделала это слабейшая из великих держав, о которой вообще все забыли. Муссолини играл жалкую роль в последние дни войны с Францией. Его возмущало, что он не в центре внимания, и Муссолини решил нанести удар. Правда, он уже вел две войны. В Эфиопии 200 тыс. итальянских солдат сражались против британских сил меньшей численности. В Северной Африке еще 215 тыс. итальянцев, плохо оснащенных для ведения войны в пустыне (да и для всего остального тоже), в сентябре 1940 г. осторожно перешли египетскую границу и готовились к дальнейшему наступлению. Не довольствуясь этим, Муссолини предпринял 28 октября наступление из Албании в Грецию. Он сказал Чиано: «Гитлер всегда ставит меня перед свершившимся фактом. На этот раз я отплачу ему тем же».

На деле Гитлер не удивился и не встревожился, хотя впоследствии сделал вид, что это было. В свое время он приветствовал нападение Италии на Грецию – это обеспечивало безопасность его фронта на Балканах. В последний раз Муссолини представилась возможность действовать независимо, но он плохо ею воспользовался. Греки, лучше приспособленные к войне в горной местности, скоро прогнали итальянцев назад в Албанию. Большую и худшую неприятность доставили Муссолини англичане.

Еще со времен Нельсона англичане держали свой флот в Средиземном море. Теперь они также разместили в Египте армию для защиты Суэцкого канала. Они не собирались нападать на континент, но, казалось, больше их силам идти некуда. Когда Франция вышла из войны, были недолгие сомнения, могут ли англичане самостоятельно удержаться в Средиземном море и в Египте. 16 июня 1940 г. сэр Дадли Паунд, первый лорд Адмиралтейства, [10] предложил адмиралу сэру Эндрю Каннингхэму, командующему военно-морскими силами на Средиземном море, блокировать Суэцкий канал и перевести большую часть флота в Гибралтар, а остальную – в Аден. Каннингхэм это не одобрил, считал новым ударом по британскому престижу, Паунд не настаивал; вопрос о том, оставаться ли в восточном Средиземноморье, никогда официально не обсуждался ни членами Комитета начальников штабов, ни Военным кабинетом.

Три британских командующих сообщали из Египта, что смогут удержать его в том случае, если получат подкрепление. 16 августа, в разгар «битвы за Англию», в Египет направили треть всех имевшихся танков. С этого момента Англия стала участницей войны в Средиземноморье – во всевозрастающих масштабах, со всей нуждой в материальных ресурсах и морских перевозках.!.. Хотя Австралию и Новую Зеландию уведомили, что в случае наступления Японии Англия сократит свои потери в Средиземноморье и ради собственной сохранности «пожертвует всеми интересами, кроме обороны и обеспечения острова», на деле английское правительство пренебрегало Дальним Востоком, надеясь, что Япония останется нейтральной.

Часто выдвигались более продуманные доводы за то, чтобы остаться в Египте. Говорили, что Средиземное море и Суэцкий канал – жизненно важные для империи коммуникации; так и было в мирное время. Но когда Италия вступила в войну. Средиземное море для британского судоходства оказалось закрытым, и это продолжалось до 1943 г. Гораздо больше британских судов было использовано для того, чтобы доставлять припасы в Египет, огибая мыс Доброй Надежды, и затем для открытия вновь средиземноморского судоходства, хотя англичане чуть не проиграли битву за Атлантику из-за их одержимости Средиземным морем. Англичане также хотели быть в Египте, чтобы не допустить Гитлера к нефтяным месторождениям Ирака и Ирана. У Гитлера никогда не было таких планов, хотя, может быть, ему бы следовало их иметь. Если и было у него намерение двинуться к нефтяным месторождениям, то через Кавказ после разгрома Советской России; английским войскам в таком случае следовало бы уйти из Египта, чтобы помешать продвижению немцев.

Англичан побудили остаться в Средиземноморье более веские причины. Черчилль надеялся приобрести новых союзников: на одной стороне Средиземного моря – французов, на другой – Турцию. Первая надежда привела к бесплодному нападению на Дакар (Западная Африка) в сентябре 1940 г. Оно лишь усилило враждебность французов и дискредитировало де Голля, который главным образом и подсказал эту идею. А надежды в отношении Турции вообще ни к чему не привели, кроме непрерывных просьб о военных поставках, обеспечить которые англичане были не в состоянии. Англичане лелеяли еще более честолюбивые мечты, дожидаясь того времени, когда они ворвутся на Европейский континент с юга, нанесут удар в «мягкое подбрюшье», как характеризовал это впоследствии Черчилль. На горизонте замаячил новый Галлиполи. [11] Так можно рационально это объяснить. Англичане были в Средиземном море, потому что были. Воевали там, потому что им больше негде было воевать. Этот простой факт определил направление главного удара в британской, а позднее и в американской стратегии до последнего года второй мировой войны.

Позиция англичан в Египте и в более широком смысле на Среднем Востоке – любопытное наследие империализма. Формально Египет и Ирак были независимыми королевствами, даже Палестина формально была подмандатной территорией Великобритании, которая должна была обеспечить национальный очаг евреям. Оба средневосточных королевства скоро почувствовали пределы своей независимости, когда попробовали ею воспользоваться. В 1941 г. британские вооруженные силы подавили попытку Ирака захватить базы английских ВВС. В 1942 г., когда король Египта пытался назначить своего ставленника на пост премьер-министра, его дворец был окружен английскими танками и английский посол преподнес ему документ об отречении от престола; королю приказали немедленно подписать этот документ или назначить премьер-министра, угодного англичанам. Чтобы не обижать арабов, англичане запретили еврейскую эмиграцию в Палестину. Тем не менее присутствие здесь давало англичанам моральное преимущество, по крайней мере в собственных глазах: они могли бороться с любым движением, которое пыталось изгнать их, и это было подавлением восстания, в то время как немцам, чтобы захватить стратегический район вроде Норвегии или Бельгии, надо было совершить акт агрессии. Но все же несколько странно, что Египет, главная британская база на Ближнем Востоке, всю войну до 1945 г. теоретически сохранял нейтралитет.

Летом 1940 г. казалось сомнительным, что англичане могут остаться в Египте или на Среднем Востоке, несмотря на поступавшие подкрепления. Итальянские армии в Африке превосходили по численности британские в 5 раз. Итальянский военно-морской флот и военно-воздушные силы на бумаге также заметно превосходили английские. Каннингхэм был настроен воинственно и неоднократно вводил свой флот в опасную зону. Итальянцы, придерживаясь заповеди «сохранить флот», всегда удирали, и, когда они возвращались домой, Каннингхэм их преследовал. 11 ноября самолет с авианосца «Илластриес» атаковал итальянский флот, находившийся на своей базе в Таранто. 3 линкора были потоплены, половина итальянского боевого флота вышла из строя, остальная часть отступила к Неаполю, к западному побережью Италии. Таким образом англичане восстановили свое господство в восточном Средиземноморье, но не подумали о том, что завоевали его с помощью авиации и это вскоре обернется против них.

Командующий британскими вооруженными силами в Египте Уэйвелл был по характеру более осторожным. Он являлся боевым главнокомандующим, пользовался очень большим уважением, почитатели видели в нем второго Кромвеля. И конечно, если кто-нибудь из военных мог во время второй мировой войны позволить себе возражать Черчиллю, то это был именно Уэйвелл. Но хотя у него появлялись мысли о неповиновении, он поверял их только личному дневнику. Прежнюю энергию он утратил. Его тяготила огромная ответственность, ведь он командовал вооруженными силами не только в Египте, но и на всем Среднем Востоке. Его раздражали многократные «понукания» со стороны Черчилля. В июле 1940 г. Уэйвелла отозвали в Англию. Черчилль, видя его молчаливость, решил, что ему не хватает «боевого духа». Но подходящей замены не было, и Уэйвелл, рассерженный, вернулся в Египет.