Почему мы не слетали на Луну? - Мишин Василий Павлович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Таким образом, все выступавшие как бы не замечали катастрофического положения с реализацией лунной программы в требуемые сроки и считали, что положение можно поправить мелким косметическим изменением пятилетнего плана ОКР.
В заключение выступил Устинов, одобрив в основном пятилетний план и указав на необходимость его корректировки с учетом замечаний выступавших. Дмитрий Федорович серьезно и конкретно критиковал положение дел с комплексом Н1-Л3 и в этой части особенно остро — наш институт и меня как его директора. Устинов отметил, что головной институт НИИ-88 занял неправильную позицию в разработке проекта пятилетнего плана. Вместо того чтобы озадачить ОКБ отрасли новыми перспективными и интересными разработками так, что конструкторы сейчас были бы вынуждены доказывать невозможность их выполнения из-за обилия, институт, наоборот, сам стал сомневаться в реализации планов, вопреки желаниям разработчиков, подавляя их хорошие инициативы. Много еще нелестного и сердитого было высказано в адрес института и мой. Критическая речь Устинова постепенно становилась все эмоциональнее и резче. Наконец, указывая на меня рукой, он обратился к присутствующим:
— Посмотрите, да он нас просто не уважает! Видите, как развалился за столом!
Между тем я понуро сидел в торце стола, подперев голову правой рукой, в подавленном состоянии, сознавая, что наш доклад о проекте плана не состоялся. И институт в моем лице вместо похвал за объективность получил серьезную нахлобучку от уважаемого мной большого руководителя.
Проект космической пятилетки на 1966-1970 годы приняли за основу с формальным поручением поискать ресурсы за счет уточнения отдельных позиций плана и корректировки стоимости и сроков исполнения отдельных опытно-конструкторских работ. Так окончилось первое публичное выступление НИИ-88 по проекту пятилетней космической программы, в которую институт вложил столько сил и старания. Несмотря на серьезную критику меня и института за гласное неверие в возможность реализации лунной программы в заданный срок, установленный ЦК КПСС и Совмином СССР, Дмитрий Федорович не изменил к нам своего хорошего отношения и не утратил доверия. Может быть, сильное раздражение Устинова нашим заявлением было как раз результатом того, что он сам хорошо видел нерешаемость задачи, но не хотел, чтобы это стало объектом преждевременного обсуждения.
Проведенное совещание сильно подтолкнуло ход работ по лунной программе: было срочно подготовлено и в феврале 1967 года утверждено обширное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР об их форсировании, где были указаны большое количество мероприятий, графики поставок комплектующих изделий, приборов, вспомогательного оборудования, а также установлены конкретные сжатые сроки промежуточных этапов работ по созданию и испытаниям отдельных элементов комплекса.
Придавая большое значение созданию лунного комплекса Н1-Л3, Д.Ф. Устинов уже в апреле 1967 года собрал у себя в здании ЦК КПСС на Старой площади совещание ведущих конструкторов и руководства министерства с целью проверки хода выполнения февральского постановления правительства. На него был приглашен и я. О состоянии дел докладывал главный конструктор В.П. Мишин. В ходе доклада выяснилось, что отставание по некоторым позициям достигает полгода. Устинов был так возмущен этим положением, что прервал выступление Василия Павловича резкой репликой:
— Как же Вы, товарищ Мишин, умудрились за два месяца после выхода постановления отстать на полгода? Вы что, обманывали Центральный Комитет партии?!
Василий Павлович пытался успокоить Устинова, сказав, что конечные сроки не меняются, отставание будет ликвидировано в ближайшее время. Однако Устинов не стал слушать продолжение доклада Мишина, закрыл совещание, поручив министру разобраться во всем и принять необходимые меры.
В большой приемной Д.Ф. Устинова, куда мы все вышли, ко мне подошел главный конструктор носителя Н1 Д.И. Козлов и сказал:
— Юра, а ты тогда был прав. Пиши письмо в ЦК КПСС, что лунную экспедицию в заданные сроки осуществить нельзя. Мы, все конструкторы, тебя поддержим.
На что я раздраженно ответил:
— Спасибо, ты меня за дурака держишь. Поезд уже ушел. Вы меня убедили, что хотите, можете и решите эту задачу. Вон стоит автор данного изречения, — указал я на С.О. Охапкина. — Теперь, если меня спросят, почему мы не слетали на Луну, я отвечу, что это результат вашей нерасторопности.
В процессе реализации проекта комплекса Н1-Л3 в 1966 году возник один частный, но важный для поддержания престижа нашей страны и, главное, для отработки лунного комплекса вопрос. Чьи космонавты, США или СССР, первыми облетят Луну и вернутся на Землю? Задача значительно более простая, так как ее можно решить без носителя Н1, но, тем не менее, очень заманчивая. Кроме получения престижного результата она позволяет, в частности, отработать возвращаемый лунный корабль, являясь непременным и решающим этапом реализации лунной экспедиции.
ОКБ-1 вышло с предложением осуществить облет Луны человеком на штатном разгонном блоке и возвращаемом лунном корабле от комплекса Н1-Л3 с использованием отработанного носителя “Протон” разработки В.Н. Челомея. Корабль возвращается со стороны Южного полюса Земли, где входит в плотные слои атмосферы, частично тормозится, рикошетирует с небольшим выходом в космос. Новое погружение КК в атмосферу происходит у южных границ Советского Союза с приземлением в освоенном районе Казахстана. Получалось все очень удачно. При минимуме затрат решалась задача отработки схемы полета и важных элементов лунного комплекса, появлялась надежда записать в анналы нашей космической истории еще один важный рекорд. Однако ОКБ-52 В.Н. Челомея выступило со своим проектом облета Луны человеком, также с использованием РН “Протон”, но с разгонным блоком и возвращаемым лунным кораблем своей конструкции. Опять возник спор двух уважаемых ведущих ОКБ.
НИИ-88 подготовил и выслал в министерство заключение в пользу варианта Мишина, поскольку это важный этап летной отработки комплекса Н1-Л3. Вариант Василия Павловича был ближе к реализации, его использование давало большую экономию средств и существенно продвигало основную лунную программу. Одновременно с этим созданная межведомственная экспертная комиссия под председательством М.В. Келдыша, куда входил от НИИ-88 мой первый заместитель А.Г. Мрыкин, пришла к другому выводу, отдав предпочтение варианту В.Н. Челомея. Комиссия исходила, по-видимому, из целесообразности расширения фронта работ в соответствии с лунной программой за счет привлечения к данной тематике ОКБ-52 Челомея. По этому поводу Келдыш в здании президиума АН СССР в присутствии Мрыкина мне поучительно выговаривал:
— Как же так получается, Юрий Александрович? Ваш первый заместитель Мрыкин подписывает мое заключение, Вы — противоположное?
На что я спокойно ответил:
— Никакого противоречия нет. Я подписываю мнение института, а Мрыкин — член Вашей экспертной комиссии — как специалист изложил свою точку зрения. Он вправе по сложившемуся в институте положению иметь и выражать свое мнение.
Келдыш не стал продолжать разговор на эту тему, а Мрыкин вообще промолчал. В верхах утвердили проект облета Луны по варианту Мишина.
Центральное КБ экспериментального машиностроения в 1965 году разработало проект системы облета нашим гражданином Луны (предполагая, что он совершит такой полет первым), не прекращая работ и над лунным комплексом Н1-Л3. Возвращаемый аппарат лунного корабля Л3 отрабатывался на основе носителя “Протон” с четвертой ступенью-блоком Д ЛК. Спускаемый аппарат по своей аэродинамической форме был аналогичен СА КК “Союз”. При возвращении в земную атмосферу со скоростью 11км/с СА совершал управляемый полет с обеспечением посадки в заданном районе Советского Союза. Возвращаемый аппарат после гашения второй космической скорости за счет сопротивления воздуха и перехода на установившуюся в атмосфере скорость движения, тормозился далее за счет ввода в действие с высоты 7 км парашютной системы. Баллистическая схема полета возвращаемого аппарата заключалась в следующем.
