Германский генеральный штаб - Куль Ганс (чтение книг .TXT) 📗
Франко-русское соглашение
Для суждения об общем военно-политическом положении Генеральному Штабу было очень важно установить факт, что усиление военной мощи России происходило по соглашению с Францией и отчасти даже по ее настоянию.
Военной конвенцией 1892 г. были предусмотрены имевшие ежегодно место обоюдные визиты высших начальствующих лиц. «Матен» в июле 1912 г. говорит, что русско-французская конвенция определенно устанавливала необходимость присутствия время от времени на маневрах начальника Генерального Штаба и командующего флотом, для того, чтобы обе армии могли хорошо друг друга узнать.
«Эксельсиор» подтверждает наличие подобного соглашения.
Эта мера не была простой формой вежливости или демонстрацией, долженствовавшей показать миру прочность «Антанты». С осени 1911 г., когда в Петербурге находились начальник французского Г.Ш. Дюбай и его предшественник Лафон де Ладеба, эти посещения получили особое значение, благодаря личностям, которые были для этого выбраны.
В 1912 г. Пуанкаре посетил Россию, а в августе того же года начальник русского Г.Ш. ген. Жилинский вместе с начальником Морского Штаба кн. Ливеном ездили во Францию. В том же году вел. князь Николай Николаевич принимал участие во французских маневрах и посетил крепости на французском восточном фронте. Для переговоров ездили в Париж и морской министр Григорович, министр иностранных дел Сазонов и военный министр Сухомлинов.
В номере от 25 сентября 1912 г. «Юманите» дало интересное освещение поездки великого князя Николая Николаевича: «Осушим слезы умиления и прочтем в финансовом отделе газет следующие скромные строки: на октябрь анонсируется русский заем в размере от 1200 до 1500 миллионов. Вот в чем оказывается секрет поездки г. Пуанкаре в Россию, появление великого князя во Франции и паломничество его на Лотарингскую границу. Если прежде нужно было выкачивать французские финансы, то приезжал сам царь Николай, теперь это уже является лишним. Союз сделал такие шаги вперед, что в настоящее время достаточно послать французского министра в Россию или великого князя во Францию. Теперь Франция позволяет себя сосать как угодно. Нам однако кажется в высшей степени опасным, что великие князья и великие княгини приезжают во Францию и разыгрывают представления на германо-французской границе с единственной целью облегчить такого рода сделки».
О том, как судила об этой поездке бельгийская дипломатия, вытекает из найденного во время войны доклада бельгийского посланника в Париже от 1 октября 1912 г.:
«Лица, стоящие во главе французского правительства, настроены искренно, мирно и не имеют иной цели кроме той, чтобы возвратить своей стране в европейском концерте держав то место, которое она имела до 1870 г. Но не менее верно и то, что их деятельность выходит из пределов умеренности. Хорошо поддерживать достоинство страны, но опасно разжигать его шовинизм. Началось с военных парадов и еженедельного дефилирования по улицам Парижа музыкантов, игравших вечернюю зарю. Рамки эти вскоре раздвинулись и патриотические торжества стали непрерывными. Чрезвычайный церемониал встреч г. Пуанкаре в России и великого князя Николая Николаевича во Франции не имел иной цели, как только поднять национальное чувство в стране. Мильеран, который за несколько недель до того посетил войсковые части и тщательно осмотрел укрепления, расположенные на восточной границе, вновь начал тот же самый осмотр в широких размерах в сопровождении великого князя, в то время как великая княгиня поехала на границу, чтобы поздравить приобретенные провинции. Поездка эта завершилась парадом возле Нанси, который так рекламировался прессой, что являлся как бы предлогом настоящей демонстрации против аннексии Эльзас-Лотарингии. Г. Делькассе присутствовал в Булони при спуске нового броненосца, что также сопровождалось многочисленными патриотическими манифестациями в честь флота. Все это действует на общественное мнение, которое тем более убеждается в военном превосходстве и будущей победе Франции, что правительство непрерывно заказывает боевые аэропланы. Кроме балканских осложнений других туч, которые заставляли бы опасаться в близком будущем германо-французского конфликта, не видно. но инциденты, конечно, могут возникнуть неожиданно. Общественное мнение, указавшее путь в 1870 г. Наполеону. III и ставшее опять нервным и восприимчивым, в один прекрасный день снова могло бы в этом отношении повторить историю и поставить оба правительства в такое положение, из которого не осталось бы другого выхода, как только призыв к оружию».
В 1913 г. во Францию ездили русский председатель совета министров Коковцев и генерал-квартирмейстер главного управления Г.Ш. ген. Данилов. В том же году отправился в Петербург глава французского адмиралтейства Лебри, а Жофр с блестящей свитой, в которой было 5 генералов и 7 офицеров штаба, принял участие в русских маневрах.
В 1914 г. незадолго до начала войны Пуанкаре посетил Петербург.
Наряду с этими посещениями большую роль играло воздействие французского посла в Петербурге. Громадное напряжение всех сил России следует, по-видимому, приписать в значительной мере длительным стараниям тогдашнего французского посла в Петербурге Делькассе.
«Крейц Цейтунг» в номере от 4 июня 1913 г. приводит сообщение Жиль Блаза, написанное парижским корреспондентом «Манчестер Гардиен», исходившее, по его словам, из вполне достоверного источника. Согласно этого сообщения Пуанкаре передал Клемансо, что требование введения 3-хлетнего срока службы во Франции исходит из России и что в случае неисполнения являлась угроза с ее стороны отказа от союзного договора. «Жиль Блаз» сообщал, что в Петербурге напомнили Пуанкаре о том, что во время заключения франко-русского союза во Франции существовал 3-хлетний срок службы; введенный же позже 2-хлетний срок службы означает якобы ее ослабление. Затем он получил еще сообщение, в котором указывалось, что одно из балканских государств хотело бы присоединиться к франко-русскому союзу, но медлит только потому, что Франция кажется ей недостаточно сильной по сравнению с Германией.
«В этом заключалась причина того», продолжает дальше дословно Жиль Блаз, «что г. Пуанкаре и его правительство решили внести предложение о введении 3-хлетнего срока службы, с целью произвести за границей то впечатление, которое ожидали от этого союзники. Поэтому Делькассе и был послан в Петербург. Нам угрожали разрывом франко-русского союза, так как мы якобы недостаточно сильны или по крайней мере так якобы кажется».
В том же духе писал парижский корреспондент в феврале 1913 г. в «Депеш де Тулуз» («Кельнише Цейтунг» 24/II 1913 г.):. «Проблемы, стоящие в настоящее время перед Европой, таковы, что необходимо елико возможно упрочить союз полным единством взглядов. Россия должна отказаться от авантюр в Азии и научиться видеть грозящую Европе опасность. Ей необходимо предпринять ряд военных мероприятий и создать угрозу германской восточной границе в той же мере, как это делает Германия по отношению французской Вогезской границы. Для достижения европейского равновесия Россия должна определенно и решительно обратиться к выполнению своей прямой задачи в качестве европейской державы. Все указывает на то, что это и является целью и значением назначения Делькассе».
«Речь» 19 июля 1914 г. по поводу посещения Петербурга г. Пуанкаре открыто высказывалась в том смысле, что Россия по понуждению Франции взвалила на себя тяжелую военную ношу.
В связи с этим посланная на русские маневры французская военная миссия с начальником Г. Ш. ген. Жофром во глазе приобрела особо важное значение. Она должна была подтвердить правильность сообщения министра Барту, сделанного 16 июня 1913 г. в палате депутатов: «За ответственностью обоих правительств я заявляю, что наш союзник со своей стороны употребляет все необходимые усилия, чтобы обе армии, французская и русская, были готовы ко всяким неожиданностям». С другой стороны эта миссия должна была оказать давление на ускоренное проведение в жизнь предположенного увеличения численности армии.
